— Никак, — быстро ответила Луиза.

Алекс мигом развернулся к ним. По его лицу всем стало ясно, что он потерял к ним всякое доверие.

— Вы что же, сбежали от Рафела? Или от учёных? Или от кого? Откуда у вас силы? Ты, — он указал на Луизу, — отбросила ту девчонку телекинезом?

— Э-э, — растерянно отозвалась та. — Можно и так сказать.

— А камни — что ты имела виду? — Алекс повернулся к Оксилии.

— Что-то да имела, — бросила та. — Как говорится, не твоего волчьего ума дело!

Алекс усмехнулся, однако тут же добавил уже серьёзнее:

— Вам надо быть чуток благодарнее — мы ведь вытащили вас.

— А мы не просили! — заметила Оксилия.

— Да замолчи, Окс! — толкнула её Луиза, больше не желая сдерживаться. — Просто замолчи! Убавь свою громкость на минимум! — и повернулась к ожидавшему ответов Алексу. — Сейчас я всё расскажу, хотя многое покажется необычным. Возможно, вы даже не поверите. В общем, Рафел принудил нас помочь ему, взяв в заложники Оксилию…

Я полагала, что снова окажусь в уже знакомом огромном зале, в котором была на Суде Троицы, где вершилась моя судьба и судьбы моих подруг. Где также находилось большое количество неизвестных людей, и, по совместительству, свидетелей, которые, если подумать, помогли мне остаться на Ялмезе.

Но ничего из вышеперечисленного не сбылось.

Атропос завела меня в небольшую по сравнению с залом круглую комнату с такой же формой столом прямо посередине, придерживая за плечо, словно я могла, как заяц, ускакать куда-нибудь. Несмотря на этот странный жест со стороны Атропос, он вселял в меня некоторую уверенность, словно сама Судьба стояла за меня. Однако слова Эрика не заставили себя ждать: Судьба ни на чьей стороне, «Она просто есть».

Комнату освещали развешанные на стенах вычурные канделябры с четырьмя разновидностями существ: драконы, рыбы, птицы, звери. Хотя все они выглядели иначе, явно не с Земли, за исключением драконов. А на круглый, украшенный узорами в виде спиралей стол падали кровавые лучи, идущие от огромного купола. Я подняла глаза и разглядела нечто пугающее и потрясающее одновременно. Огромную красную Луну. Она больше походила на глаз чудовища, настойчиво наблюдающего за событиями на Ялмезе, а в данном случае за нами.

Сглотнула и обернулась, желая поймать взгляд Артёма, не беря во внимание произошедшие пару минут назад события. Но сзади его не оказалось. Его вообще здесь не было, как и Рафела.

Вокруг стола расположились фигуры: с одной стороны сама Королева Лидия, слегка кивнувшая мне для подбадривания, незнакомая высокая женщина, со строгостью и возвышенностью глянувшая на меня, а затем к ним присоединилась и Атропос, поставившая меня рядом с собой за стол. По другую сторону стояли три одинаковые фигуры в тёмных балахонах и капюшонах, и только из того, который стоял в центре, выпадала длинная седая борода. В Суде Троицы они буквально сияли золотом, но здесь они выглядели самыми обычными таинственными и пугающими магами.

— Благодарим тебя, Атропос, — раздался уже знакомый старческий низкий голос от самого главного Великого Мага: Сэмюеля, насколько я знала. — Рады приветствовать тебя, Кэтрин, на нашем Совете Равных. — После этих слов я едва услышала, как надо мной тихо фыркнула Атропос. — Мы слышали о произошедшем с тобой, и потому прими наши глубочайшие извинения. Фергус иногда действует необдуманно. Ira initium insaniae est. Гнев — начало безумия. Смею заверить тебя, что подобное больше не повторится, ибо он уже расплачивается за свою ошибку.

Не скажу, что питала какие-то положительные чувства к Фергусу, но эти слова заставили меня посочувствовать ему: кто знает, как именно он расплачивался.

— Pia fraus. Vulpes pilum mutat, non mores[1], - произнесла что-то на живом языке незнакомая мне женщина.

Её острый, как нож, взгляд был устремлён точно на среднюю фигуру Великого, взгляд, глядящий в самую душу и видящий тебя целиком, даже ту часть тебя, которую ты сам от себя скрываешь. Не знаю, о чём думал в этот момент Сэмюель, если вообще думал о чем-то, но я всем своим телом и разумом ощутила давление со стороны незнакомки, словно нечто запредельное смотрело с укором на меня.

— Vere scire est per causas scire[2], - ответил на том же языке Сэмюель, и в голосе его твёрдо звучала настойчивость.

— Nemo amat, quos timet[3], - приподняв подбородок, сказала женщина, воинственно ожидая продолжения, а я отчаянно пожалела, что плохо учила живой язык с Грэем.

Комнату на некоторое время поглотила напряжённая тишина. Данную короткую беседу между незнакомой мне женщиной и Сэмюелем можно было бы назвать лёгкой перепалкой, хоть я даже и не представляла, о чём шла речь, но не нужно было знать живого языка, чтобы понять их отношения друг к другу. Презрение, ненависть, а, может, что-то другое, но в любом случае именно негативное.

Среди этой тишины я вдруг поняла, что от страха приросла к полу, не шевелила и пальцем всё это время, только глазами мотала туда-сюда. Мышцы кое-где немного онемели, так что я постаралась незаметно их размять. Я поняла, что на место страха пришла усталость, и хотелось просто поскорее со всем покончить. А, может, это Атропос так влияла на меня? Вселяла уверенность.

— Вынужден огласить, что наш Совет Равных подошёл к концу, veteres[4], - наконец, нарушил тишину Сэмюель, всё также бесчувственно. — Если ни у кого не осталось вопросов и никто не хочет ничего сообщить, то прошу вас покинуть наш дворец до следующего собрания.

Королева Лидия незамедлительно переглянулась с женщиной рядом и Атропос, а затем, едва взглянув на меня с каменной улыбкой, развернулась одновременно с другими двумя и прошествовала к невысоким, но широким дверям. Те открылись с лёгким приятным звоном и пропустили три прекрасные фигуры.

А я оставалась стоять на месте, как статуя, взглядом провожая облачное платье Королевы Лидии, которое вскоре скрыли закрывшиеся сами собой двери.

Сердце застучало как бешенное, словно хотело скорее унестись к пяткам. Я медленно повернулась к Трём Великим Магам, и меня накрыло эмоциями: страх, удивление, ужас, недопонимание. Почему меня оставили одну с ними? Что сейчас будет? Что они сделают со мной? Где Артём? Где Рафел? Где хоть кто-нибудь?

— Не бойся, юная Кэтрин, — властно произнёс Сэмюель, тщетно пытаясь сделать свой голос добрее. — Мы не причиним тебе вреда. Мы лишь хотим поговорить с тобой. Прошу тебя, следуй за Аластером.

Из трёх фигур отделилась одна и плавно прошла, словно проплыла по воздуху, к глухой стене с канделябром в виде драконов. На моих глазах часть стены исчезла, словно с неё сняли невидимую ткань, открыв проход в очень необычную комнату. Великий незамедлительно вошёл, обернувшись.

Я невольно вздрогнула, бросила беглый взгляд на оставшихся стоять у стола Великих, включая Сэмюеля, и не заставила себя ждать. Медленно прошла за Аластером в комнату. И в изумлении оторопела.

Небольшое низкое помещение освещали кристаллы, собравшиеся в подобие люстры, а также горевший камин, но с каким-то неправильным огнём. Тот огонь казался вязким, как желе, и цвет его был скорее не красно-жёлто-оранжевый, а бледно серым, даже скорее белым. И от него не шло тепло.

Но меня больше всего поразило то, что вся эта комната состояла из рубинов, как будто мы находились внутри прекрасного драгоценного камня. Диван, картины, ковёр, комод — всё поблёскивало, сияло, переливалось всеми оттенками красного. На мгновение я даже забыла, где я находилась и с кем.

Великий Маг, Аластер, стоял возле украшенного россыпью рубинов камина спиной ко мне. Его внешний вид изменился на глазах. Вместо балахона его укрыл тёмно-зелёный костюм: поверх рубашки жилет и визитка, снизу тёмные брюки и туфли, а на голове возвышался цилиндр. Весь изменённый вид Аластера побудил во мне чувство, что я находилась на Земле, ведь данный костюм был не свойственен Ялмезу, но я могла ошибаться.

Впрочем, в данный момент меня больше заботил сам Великий. Я никогда не видела их лица, даже не представляла, как они, Великие Маги, выглядели, и, признаться, меня растёрзывало любопытство. И передо мной была целая возможность. Аластеру оставалось только повернуться ко мне лицом, и я смогла бы увидеть. Меня будоражила сама мысль. Как и мысли о том, что именно мне хотели сказать.