Но эти верования в представлении Ниллона не имели ничего с общего с чудовищной экспансией аклонтистской чумы, уже поразившей большую часть материка Роа. Самым пугающим в тех слухах, которые ходили об Аклонтах, было то, что им приписывались свойства не абстрактных богов, а вполне реальных существ, способных карать и награждать своих подданных. Однако он яро убеждал себя, что все это вздор фанатиков, силящихся застращать их, свободомыслящих северян.

Дирген, город на холме, становился все ближе и ближе, и вскоре омнибус проехал через широко распахнутые дубовые ворота, после чего его пассажиры немедленно подверглись досмотру со стороны одного из привратников. Убедившись, что путники не везут ничего запрещенного, блюститель осведомился:

— Какова цель прибытия в Дирген?

— Проведение конференции для обсуждения аклонтистского вопроса, — не секунды не медля, выпалил профессор Хиден.

Несколько мгновений привратник просто глазел на профессора в отупении, потом сморщил нос, как будто ему поднесли протухшую похлебку, после чего махнув рукой, удалился, не сказав более ни слова.

— Не все карифяне — противники принятия аклонтизма, — негромко произнес профессор, когда омнибус проехал еще немного.

— Куда теперь, доко Хиден? — осведомился кучер Матео, который явно утомился за эти два дня и желал отдохнуть.

— В трактир, — коротко ответил профессор.

— В трактир? — не понял Ниллон. — Но ведь вы говорили, что сняли для нас небольшой дом на время проведения конференции?

— Так и есть. Но трактир посетить мы должны. Туда стекаются все слухи и известия.

Ниллон молча кивнул, хотя и рад был бы прямо сейчас прилечь отдохнуть в уютном и уединенном месте. Ему вспомнился дом, и эта мысль огорчила его.

«Не вздумай, — одернул он себя. — Слишком мало времени прошло для того, чтобы начинать тосковать».

Улицы Диргена показались Ниллону шире и многолюднее по сравнению с прантскими; здесь чаще встречались старинные дома с причудливыми архитектурными орнаментами. Где-то в центре города омнибус остановился у большого трактира. Расплатившись с Матео и поблагодарив кучера за услуги, Ниллон с профессором Хиденом, захватив свои пожитки, отправились внутрь здания.

Посадив Ниллона за стол, профессор заказал ему ужин, а сам, в свою очередь, отправился к трактирщику. Ниллон видел, как они переговариваются, но слышать слов он не мог из-за шума в помещении. Спустя некоторое время Хиден присоединился к нему, неся свою миску дымящегося картофельного супа.

— Какие новости, сэр? — справился Ниллон.

— Большинство наших гостей уже прибыло, — доложил профессор с довольной полуулыбкой. — Как говорит владелец этого трактира, в последние пару недель здесь только и разговоров ходит, что о нашей конференции. Понятное дело, будет присутствовать немало карифян, в основном купцы и мелкие чиновники. Что касается фракции наших оппонентов, то прибыл какой-то особый гость из Виккара, о личности которого ничего толком не известно. И еще… — Хиден понизил голос. — Хозяин шепнул мне это по большому секрету, — и то, пришлось приплатить, чтобы развязать ему язык, — но завтра сюда прибудет делегация кампуйцев вместе с одним из своих горных воевод.

Услышав это, Ниллон помрачнел, и профессор это, похоже, заметил.

— Да, от кампуйцев добра не жди, не спорю. Но на пути сюда их не раз досмотрят карифские патрули, так что я не ожидаю здесь какого-то подвоха. Между тем я убежден, что, по крайней мере, словесную дуэль аклонтисты нам проиграют.

Ниллон ничего не ответил. Он уже доел свою порцию, и теперь ожидал, когда с супом справится профессор.

Трактирщик был разочарован, узнав, что гости не останутся у него, однако Райджес Хиден, доброжелательно улыбаясь, заверил, что обязательно остановится в его заведении во время следующего визита в Дирген.

Выйдя на улицу, они вскоре поймали извозчика, после чего отправились на окраину города, где находился арендованный профессором Хиденом дом. Ниллон обратил внимание, что дом находился недалеко от дороги, по которой они прибыли в город.

То был скромный одноэтажный домишко с соломенной крышей, местами поросший лишайником. Взглянув на него со стороны, едва ли можно было сказать, что здесь остановился организатор серьезнойобщественной конференции, весть о которой наделала в городе немало шуму.

— Завтра мы начинаем в полдень, — объявил профессор Хиден, когда они уже расположились в своих комнатах.

— А где именно пройдет конференция? — спросил Ниллон. — Знаю, вы говорили мне об этом, но я уже забыл.

— Это здание собраний местной купеческой гильдии в центре города. Они согласились сдать мне его в аренду на один день за приемлемую плату. И торговались недолго…

Уставший за день Ниллон довольно быстро заснул, а когда проснулся, его охватило возбуждение от осознания, что назначенный день настал. Он был спокоен все предыдущие дни, но теперь его охватило сильное восторженное волнение, какого он, наверное, не испытывал уже очень давно. Можно подумать, им сегодня предстояло штурмовать сами стены Акфотта!

Здание, где должна была пройти конференция, по яркости своего архитектурного облика уступало прантскому университету, однако было куда более чистым и ухоженным. Круглое, двухэтажное, оно располагалось неподалеку от крупнейшей площади Диргена.

У входа уже собралась толпа карифских граждан в бурых и серых сюртуках и котелках, которые заметно оживились при появлении профессора Хидена.

— Доко Хиден, вот и вы! Приветствуем! — кричали они. — Отлично! Как добрались? Мы вас ждали!

Хиден горячо пожимал руку каждому, постепенно продвигаясь к входной двери. Наконец, поток людей, среди которого затерялся и Ниллон, хлынул внутрь: все гомонили, вертели головами, о чем-то спрашивали друг друга. В этот момент Ниллон ощутил укол уязвленного самолюбия:

«Ведь я здесь простой наблюдатель, не более… Хоть я и хорошо дружен с профессором Хиденом (в конце концов, именно я предложил план конференции!), но сейчас моя роль так ничтожна, что в какие-то предательские мгновения я думаю: «А не лучше ли было послушать мать и остаться в Пранте?»

Они вошли в небольшой круглый зал с трибуной, и люди стали рассаживаться. Во втором ряду Ниллон заметил группу мужчин, разодетых довольно щегольски и не по карифской моде: цветастые сюртуки с косыми воротами, высокие цилиндры на головах, розы в петлицах.

«Виккарцы», — заключил Ниллон, когда обратил внимание, что почти все они имели белокурый цвет волос.

Не окончил он разглядывать западных франтов, как вдруг в зале появилась новая, на этот раз более многочисленная группа незнакомцев. Плащи из шкур горных туров, длинные черные волосы, крупные и хищные черты лица — горцев из Кампуйиса едва ли можно было с кем-либо спутать.

Вдруг вдоль рядов прошелся осанистый мужчина с пышными усами и очень жидкими наполовину седыми волосами, одетый в прекрасный темно-лиловый сюртук. Весь его вид источал важность и самолюбование, люди оборачивались на него и в волнении перешептывались. Тут к Ниллону подбежал взволнованный профессор и, указав на мужчину, быстро прошептал:

— Ты видишь, кто это? Это же Виньо Гепталис, член Правящего Совета Карифа! Меня никто не предупредил о том, что он тоже прибудет!

— Это п-плохо, что он здесь? — проговорил озадаченный Ниллон.

— Уж не знаю, — отмахнулся Хиден, — но одно скажу точно: здесь наверняка будет жарко! Гепталис — сторонник принятия Карифом аклонтизма.

И, одарив юношу многозначительным взглядом, профессор куда-то заспешил.

Аклонтисты заняли места в дальней части зала, неподалеку от своих единомышленников из Виккара. Наконец, говор толпы стал постепенно стихать, и профессор Хиден, занявший место у трибуны, приковал к себе внимание собравшихся. Ниллон заметил, что в первом ряду сидят несколько мужчин с перьевыми ручками и толстыми тетрадями в руках: должно быть репортеры из Дакнисса, которых планировал пригласить профессор.

— Уважаемые господа! — зычным голосом обратился Райджес Хиден к публике, взойдя на трибуну. — Я крайне рад, что все мы…