Балидор ощущал в этом жесте защиту и поймал себя на том, что невольно немного реагирует.

Он пытался решить, что делать. Он гадал, мог ли он рисковать и надевать на неё ошейник так скоро после того, как она едва не умерла от разделения. Или же ему лучше позволить этому маленькому воссоединению проиграться до конца, чем бы это ни грозило. Ошейник не разделит их полностью, но в достаточной мере заблокирует Дигойза, чтобы она не была полностью погружена в его свет.

По той же причине это разъярит его. Возможно, он даже полностью слетит с катушек, учитывая, через что они только что прошли.

Чёрт, да на неё это окажет тот же эффект.

Он всё ещё размышлял над этим, когда Сайримн отбросил притворство и начал открыто сканировать окружающее Барьерное пространство.

Пространство, где стоял Балидор.

Впервые он запаниковал. На мгновение в голове пронеслась мысль, что он наверняка труп, и видящий его заметит. Вопреки ослабленному состоянию Дигойза, Балидор не сомневался, что видящий попытается убить его на месте.

Но присутствие сделалось совершенно неподвижным, словно прислушиваясь.

На протяжении долгого времени оно, казалось, вообще не шевелилось. Оно свернулось вокруг Элисон, всё ещё углубляя связь с её светом, переплетая их нити, заверяя её так, что Балидор почти это ощущал.

Он также ощущал страх другого мужчины, ужас, который скрывался под этим желанием защитить. Это чувство было настолько сильным, что буквально парализовало элерианца, разделило его внимание и почти фрагментировало сознание. Он сосредотачивался на ней… затем вновь направлял внимание наружу, ища угрозы… затем в панике возвращался к ней… затем снова переключался.

Наблюдая за этим, Балидор решил, что мужчина его всё-таки не увидел.

И всё же страх его убедил.

Ему нужно надеть на неё ошейник. Немедленно. Или все они трупы. Он уже собирался подключиться к ВР-связи, чтобы попросить Дорже принести ошейник на верхний этаж…

Когда в Барьерном пространстве раздался голос.

«Балидор…» — произнёс он.

Голос говорил тихо, почти шёпотом.

Балидор застыл, не донеся руку до уха. Вопреки стенам конструкции слово прозвучало так же ясно, как удар металлом по стеклу.

«Балидор, — тише произнёс голос. — Я знаю, что ты где-то там».

Разведчик задержал дыхание, стараясь держать свой свет невидимым. Он понизил свои вибрации до тех пор, пока не создалось ощущение, что он скорчился за толстым стеклом.

«Балидор, — произнёс Дигойз. — Я знаю, что ты достал её, потому что я знаю, что ты её туда поместил. Ты смотришь на нас прямо сейчас… возможно, даже слушаешь, хотя я сомневаюсь, что на такое хватит наглости даже тебе».

Он помедлил. Балидор ощутил от элерианца такой ожесточённый прилив эмоций, что вздрогнул.

«Может, я и не могу тебя видеть, — сказал Дигойз. — Но не сомневайся, дружище… я тебя найду».

Очередная пауза, очередной импульс чувств от яркого как солнце света.

«Если ты опять навредишь моей жене… если ты тронешь хоть волосок на её голове… ты себе не представляешь, какой ад я обрушу в таком случае. Не только на тебя, но и на всех ваших. Если придётся, я всю цивилизацию разнесу по кирпичику…»

Из завитка aleimi, который в защитном жесте нависал над Элли, полыхнуло пламя.

«Я иду, сукин ты сын», — сказал он ему.

«…Я иду».

Воспоминание ярко выжглось в свете Балидора даже сейчас.

Ему снился этот голос.

Слышать его вновь, после стольких лет — это всё равно что видеть оживший кошмар, шепчущий из пепла пламени, которое пылало на протяжении всей той войны, казавшейся бесконечной. Сайримн изменил всё — всё. Он разрушил любые шансы на мирное совместное проживание людей и видящих. Когда это случилось, Балидор подумал, что должно быть, пришло само Смещение. Даже теперь, когда это действительно случилось, он всё ещё не ощущал тьмы тех первых десятилетий последнего века.

Он никогда это не забывал. Он никогда это не забудет.

Балидор слышал тот же голос, пока выслеживал элерианца во время Первой Мировой Войны. С тех самых пор он время от времени слышал его в самых ярких кошмарах. Он действительно думал, что они убили его в тех полях в Баварии. Он смотрел на труп, думая, что смотрит на мёртвое тело Сайримна.

Но то был трюк Галейта, о котором Вэш предположительно тоже знал.

Они решили «нейтрализовать» его, а не убить окончательно.

Они верили в чёртовы пророчества. Они верили, что однажды он будет подлежать исправлению — что Мост его спасёт, превратит в какую-то силу добра.

Сам Балидор не пролил ни слезинки из-за смерти этого монстра.

Он видел, как Сайримн поджигает целые города. Он видел, как тот разрушает водопроводы и инфраструктуру, из-за чего население голодало месяцами; взрывает корабли и самолёты, полные солдат и даже гражданских.

Он видел машину смерти.

Сайримн был бездумным инструментом Дренгов, и ничем больше. Ничего хорошего не вышло из тех лет. Их главный побочный эффект — внушение страха целому поколению людей и их потомкам. Страха, который аукнулся остальному населению видящих в форме повсеместной расовой жестокости, порабощения и ужесточения законного подавления.

Предположительно, Дигойз теперь тоже помнил его — при условии, что его любовное послание к жене говорило правду в этом отношении.

Голос Джона выдернул Балидора из размышлений, как всплеск холодной воды в лицо. И всё же он упустил первую часть из слов человека.

— …она говорила? — спросил он. — Она была в сознании?

Балидор помедлил, собираясь с мыслями.

Нахмурившись, он показал отрицательный жест пальцами.

— Нет, — сказал он, затем поправился: — Ну. Очень немного, по крайней мере, с нами. Но это в основном наших рук дело, Джон. Мы должны были накачать её наркотиками.

— Наркотиками? Зачем? — потребовал человек.

— Зачем? — Балидор невольно издал сдавленный смешок. — Потому что её супруг нахер убьёт нас, когда найдёт, Джон, — произнёс он по-английски с акцентом.

— Ты уже надел на неё ошейник… — зло начал Джон.

— Джон, — Балидор растерянно посмотрел на него. — Ты действительно не представляешь, какая опасность нам грозит? Всем нам, Джон. Даже тебе, — видя, как похолодели глаза человека, он прикусил губу и сделал жест той же рукой. — Тебе лучше уехать. Обратно в Штаты… или в Европу. Она бы захотела, чтобы ты уехал. Она бы захотела, чтобы ты держался подальше от этого.

— Я её не оставлю, 'Дори!

— Почему нет? — раздражённо переспросил он. — Это храбрые слова, Джон, но не очень практичные. Какую ты ей принесёшь пользу? Как ты можешь ей помочь с…

— Какую я принесу пользу? — Джон шагнул ближе, и его свет заискрил настоящей злостью. — Балидор, Элли не просто какая-то пешка в твоей войне против Сайримна. Ей нужны рядом люди, которым она может доверять. И неважно, считаемся ли мы «полезными» по твоему чёртову святому кредо или нет.

Лицо Балидора ожесточилось.

— Хочешь сказать, что мне она не может доверять, Джон?

— Я хочу сказать, что, по-моему, ты бы её убил, — сказал Джон. — По-настоящему. Если бы ты решил, что таков твой священный бл*дский долг, то, по-моему, ты бы застрелил её в сердце, Балидор.

— И? — переспросил Балидор, сжав зубы. — Надеюсь, ты бы сделал то же самое, Джон, если бы того требовало всеобщее благо!

— Ого, — выдал Джон, взмахнув рукой по преувеличенно злой дуге. — …и ты только что сказал всё за меня.

Когда Балидор щёлкнул языком, Джон повысил голос.

— Иисусе, 'Дор! Всеобщее благо? Ты говоришь совсем как он, ты это осознаешь? Именно так сказал бы новый улучшенный Ревик. Вот только он не стал бы жертвовать Элли для какого-то дурацкого идеала, — он сжал руки в кулаки вдоль боков. — Ты действительно настолько фанатик, чтобы застрелить своего друга, 'Дор? Серьёзно?

Балидор начал отвечать, затем передумал.