Покачав головой, она тихо щёлкнула языком.

Он осознал, что пялится на неё — хотя бы просто потому, что теперь это у неё выглядело и звучало так естественно. Он улыбнулся, осознав, что сумел хотя бы слегка развеселить её.

— Бл*дь, я боготворю тебя, Элли. Ты должна понимать хотя бы это. Я боготворю тебя… и я так благодарен, что ты была там, что ты помогла мне с этим.

Она закатила глаза.

— Потому что я убийца.

— Ты не убийца, — с досадой возразил он. — Элли, моя команда сейчас с готовностью последовала бы за тобой в жерло активного вулкана. Ты думаешь, это потому что они считают тебя убийцей? Они прекрасно знают, что тебе ненавистно вредить людям. Они чертовски сильно винят себя за это, особенно Врег. Они думают, что ты сделала это ради них.

— Ну, это не так.

— Да… это так, — сказал он. — Конечно, ты сделала это для них, — увидев её хмурое выражение, он слегка тряхнул её, потянув за пальцы ладони. — Элли, не ври мне.

— Я не вру.

— Ну, значит, ты не смотришь на ситуацию ясным взглядом. Я уловил кое-что от Никки… ещё больше от Врега и Гаренше. Ты сама побежала туда. Ты удерживала команду на расстоянии, и не раз. С чего бы тебе это делать, если ты не пыталась уберечь их от вреда?

Она нахмурилась, уставившись в джунгли.

— Я всё испортила, Ревик, — сказала она наконец. — Теперь это будет во всех новостях. Они узнают, что мы сделали. Ещё больше людей захотят нас убить. Люди слетят с катушек…

— И что с того? — раздражённо переспросил он. — Кому какое дело, что подумают червяки? Ты спасла жизни наших людей. Ты выполнила миссию!

— И это все, что имеет значение?

— А что должно иметь значение? — спросил он. — Разве было бы лучше, если бы всех вас поймали или убили? Если бы вас засунули в работные лагеря? Пытали? Разве было бы лучше, если бы мы просто остались дома? Ничего не делали, пока больше половины наших братьев и сестёр страдают от одного и того же обращения в руках людей?

Он потянул её за волосы, вынуждая посмотреть на него.

— Знаю, ты не веришь в Миф, Элли… или в моих предков, или в моих богов. Но что насчёт того, чтобы творить добро? Помогать тем, кто не обладает такими же дарами? Зачем нам дали эти способности, если не для того, чтобы помогать тем, кто слабее нас? Или мы должны притвориться, что у нас их нет? И к черту всех остальных?

Она нахмурилась ещё сильнее, глядя на деревья.

Он приласкал её лицо и увидел, как она закрыла глаза от того, что он вложил свет в свои пальцы.

— Ты раньше никогда не говорил о религии, Ревик, — сказала она.

Он почувствовал, как напрягся от осознания, что она права.

Он сохранял лёгкий тон и неопределённо пожал одним плечом.

— Не думал, что ты хочешь про это слушать, — сказал он. — И это нормально, Элли. Такие вещи остаются личными. Даже между супругами.

Она посмотрела на него, и в её светлых глазах отразились лучи солнца и лёгкое удивление.

— Это важно для тебя, — сказала она. — Конечно, я хочу об этом услышать. Я не думаю, что ты пытаешься обратить меня в свою веру, если ты об этом беспокоишься.

Он снова пожал плечами и слегка вздохнул. Аккуратно выбирая слова, он сохранял ровный тон, глядя на пальмовые деревья.

— В этом отношении многое в меня вдолбили силой, Элли, — щёлкнув языком, он опять вздохнул. — Многое. По правде говоря, даже больше, чем мне хочется рассказывать. Я всё ещё разбираюсь с некоторыми моментами. Но я меньше всего хочу навязывать тебе что-либо. Или кому бы то ни было ещё. По любым причинам.

Последовало молчание.

Затем она вновь посмотрела на него, и он с удивлением увидел слезы в её глазах. Вытерев их пальцами, она улыбнулась и погладила его по лицу.

— Я люблю тебя, Ревик, — сказала она. — Больше всего на свете.

Она произнесла это тихо и с такой искренностью, что его сердце пронзило болью.

— Я не стану осуждать тебя за то, во что ты веришь, — сказала она.

— Я и не говорил, что ты станешь осуждать, Элли.

Но она покачала головой.

— Я лишь хотела сказать, что если ты не против поделиться этим со мной в какой-то момент… когда ты сам разберёшься, имею в виду… я бы очень хотела понять эту твою сторону, — она опустила голову на его плечо и добавила: — В этом отношении для меня всё вовсе не такое чёрно-белое, как ты, похоже, думаешь.

Она прищурилась, глядя на пальмовые деревья.

— Честно, я не знаю, что думать, — сказала она. — Особенно после всего того времени с Тарси и Вэшем. Проще говорить всем, что я считаю это ерундой. Это удерживает фанатиков на расстоянии, и мне не нравится объясняться. Я не хочу вступать ни в чей клуб, понимаешь? — она обвила его руку своей. — Но я хочу говорить с тобой о вещах, которые важны для нас. Я хочу говорить с тобой обо всем. В пределах разумного, во всяком случае.

Он поймал себя на том, что просто растерянно смотрит на неё. Но её слова тронули его так сильно, что он даже не знал, как это выразить. Наклонившись, он покрыл поцелуями её лицо, всё ещё гладя по волосам.

— Ладно. Тогда мы поговорим об этом, — он вновь поцеловал её, крепче прижимая к груди. — Когда-нибудь. Но не сегодня.

— Не сегодня, — согласилась она. Прильнув к нему, она закрыла глаза. — Слишком устала.

Он улыбнулся.

— Чересчур устала, — согласился он.

Некоторое время они просто сидели там, неторопливо лаская друг друга.

Затем он улыбнулся чуть шире, покосившись обратно на складское хранилище.

— Про фан-клуб я говорил серьёзно, Элли, — сказал он. — Хорошо, что я первый повстречал тебя. Думаю, половина из них попыталась бы убить меня во сне, если бы мы не были связаны… просто чтобы попытаться украсть тебя у меня.

Она пихнула его в плечо, щёлкнув языком и покачав головой. Узел в его груди слегка разжался при виде лёгкой улыбки на её губах.

— Не болтай ерунды, — сказала она, наградив его суровым взглядом, но потом её глаза смягчились. — Они обожают тебя, Ревик. До прошлой ночи я думала, что знаю, почему они тебя обожают, но ты совершенно вынес мне мозг во время этой операции. Я поверить не могу, на что ты способен.

У неё был такой серьёзный взгляд, что он невольно улыбнулся в ответ.

— Я умудрился произвести впечатление на свою жену? — спросил он. — Серьёзно?

Она торжественно кивнула.

— Да. И может быть, немножко запугать меня.

Он рассмеялся.

— Врунья.

— Я не вру, — сказала она, и её взгляд вновь посерьёзнел.

Посмотрев в её нефритово-зелёные глаза, он на мгновение затерялся. Её тело расслабилось в его объятиях, прильнуло к его телу, пока он баюкал её… и теперь он поймал себя на том, что подавляет реакцию.

Она улыбнулась, словно заметила это на его лице.

— Так вот к чему всё сводилось, — сказала она. — Подбодрить меня, чтобы ты получил секс-в-честь-успешного-террористического-акта? — она вскинула одну бровь. — Или это скорее секс в духе моя-идиотка-жена-сумела-не-угробить-нас-обоих?

Он покосился на дверь складского хранилища, чувствуя, что слегка краснеет. Он не мог решить, обидела ли её его тяга.

Учитывая, что она только что плакала, он решил немного сдать назад.

— Нам нужно выслушать доклады о том, как всё прошло, — сказал он, опять переходя на деловой тон. — И они не скажут это прямым текстом, но они хотят, чтобы ты отпраздновала вместе с ними. Ты вышла оттуда их лидером, так что это часть работы, любимая.

— Часть работы, да? И для тебя тоже?

Он посмотрел на неё. По нему скользнул завиток боли, когда он увидел, что её взгляд опустился к его губам. Затем он ощутил в ней боль и отвёл взгляд.

— Мы сделали то, за чем пришли, знаешь ли, — закончил он немного неуклюже. Когда она погладила его по руке, он вновь посмотрел на неё. — Нам лучше вернуться, Элли. Пока я не забыл, что должен быть хорошим мужем и не должен соблазнять свою жену, когда ей грустно.

Он увидел, как в её глазах в который раз отразилась скорбь и что-то вроде приглушенной боли, и крепче обнял её. Он мысленно напинал себе за свой выбор слов.