- Начинается мир загадок! - вслух подумал Эрдель Манн.

Однако внимательно осмотрев и выстукав стены, все пришли к заключению, что вход маскировался чуть выступавшей огромной квадратной плитой в стене прямо напротив лестницы.

Связавшись с Давидом Аденцем и Дерягиным, Аспинедов узнал, что и они находятся в совершенно таком же положении. У них также прямо перед носом захлопнулись дверные отверстия, ведущие внутрь убежища «белых теней».

Но неужели придется ни с чем вернуться обратно?

На «Октябриде» стало известно о неудаче, постигшей экспедиционные отряды. Аспинедов потребовал, чтоб на остров немедленно перебросили радиолокационное аппараты и дополнительные вспомогательные силы. Но до их прибытия должно было пройти, по крайней мере, часа два.

Из атомоботов доставили наверх, к захлопнувшимся воротам главного входа, запасы воды и продовольствия. После этого атомоботы погрузились в колодец, выбрались обратно в океан и помчались к «Октябриду» - выполнять приказания Аспинедова.

Однако, когда атомоботы возвратились обратно к острову и, опустившись под воду, намеревались снова войти в подводный проход, ведущий в колодец, они стали перед ужасным фактом: внешний вход с океана был наглухо закрыт…

Экспедиционные отряды октябридцев были пойманы в каменные ловушки. Самым же ужасным и необъяснимым было то, что вскоре после этого прервалась и радиосвязь, и больше никто не отзывался на позывные «Октябрида». Таинственный остров сыграл роковую шутку с советскими людьми…

Но что же произошло с отрядом Аспинедова после того, как подводные атомоботы были отосланы к «Октябриду».

Октябридцы очень долго ждали их возвращения, однако не было ни их, ни условных сигналов о том, что они вернулись. Тогда октябридцы попытались связаться с «Октябри-дом».

Но из этой попытки ничего не вышло. Выяснилось, что они были полностью отрезаны от внешнего мира. Самым ужасным было, конечно, то, что радиосвязь не действовала.

Аспинедов попробовал установить связь с отрядами Давида Аденца и Дерягина. Нечего и говорить, что из этой попытки также ничего не вышло.

В довершение всех бед выяснилось, что члены отряда Аспинедова перестали слышать друг друга. И все это совершилось сразу, одновременно. То все переговаривались, шутили, а то сразу все голоса умолкли. Аспинедов чуть не сорвал себе голос, но его крика никто не слышал: все словно онемели и оглохли одновременно.

Двое-трое из членов отряда, не выдержав этого состояния, сорвали с себя маски, пытаясь разговаривать без них, однако вынуждены были тотчас же надеть их, чтобы не задохнуться: воздуха не было… Да, в каменной темнице воздуха не было! Если б не сталолитовые бронекостюмы и шлемы, если б не батареи с кислородом, которыми были снабжены октябридцы, внутреннее давление тотчас же разорвало бы их на куски в безвоздушном пространстве!

Николаю Львовичу приходилось действовать в одиночку, так как советоваться было не с кем.

Все октябридцы долго топтались перед закрытыми воротами в подземное убежище. Аспинедов уже хотел было приказать вернуться на дно колодца, когда у него внезапно мелькнула мысль: если в каменной темнице выкачан воздух, то ведь океан может хлынуть сюда и затопить этот каменный мешок.

Но этого почему-то не случилось. В чем же дело?

И отряд поспешил вниз за Аспинедовым, который почти бегом спускался по ступенькам ко дну колодца, каждый из них надеялся, погрузившись на дно, плыть по туннелю и вынырнуть на поверхность океана. Но когда Николай Львович достиг последней ступеньки, он остановился в изумлении: его прожектор осветил лишь сплошную каменную поверхность. Выхода в туннель не было. Вода со дна колодца исчезла. Огромный каменный ящик и здесь наглухо захлопнул свою крышку.

- Только этого недоставало! - воскликнул Аспинедов.

Его голоса никто не услышал. Однако создавшееся положение всем было понятно.

Оставался единственный исход - пробиваться всеми доступными средствами через верхние ворота в логово коварного врага.

Аспинедову хотелось сказать несколько ободряющих слов товарищам, но, увы, никто не мог его слышать. Поспешили обратно наверх. Аспинедов взял в руки заряженный атомный посох. Единственное спасение крылось в нем. Он был убежден, что Давид Аденц и Илья Дерягин также догадаются применить его.

Высвободив из футляра микроатомный лучевой перфоратор, он отрегулировал его и направил на гранитные створки ворот. Невидимый луч вгрызся в гранит, но, вместо облачков каменной пыли, скала начала стекать каменными каплями слез: гранит плавился, но очень медленно. Простой расчет выяснил, что для расплавки одного кубического сантиметра требуется пять минут. Но весь вопрос был в том, какой толщины окажется стена?

Через час уставшего Аспинедова сменили. Решено было каждые два часа сменять очередного бурильщика.

Время тянулось крайне однообразно и утомительно.

Пищу и воду распределяли поровну. Принятие пищи в безвоздушном пространстве требовало большой сноровки, для каждого глотка воды или кусочка бисквита необходимо было на мгновение приподнять маску и тотчас же опустить ее. Но вскоре все наловчились проделывать это с предельной быстротой.

В каждом отряде было по двенадцать человек. Когда атомный перфоратор вновь перешел в руки Аспинедова, на гранитной створке ворот уже намечалась довольна широкая выемка.

Время шло. Октябридцы работали уже двадцать четвертый час. Они невозбранно могли спать, сколько хотели, ибо кроме бурения им нечем было занять и руки, и мысли…

Так прошло трое суток. Ниша в гранитной стене углубилась уже настолько, что теперь приходилось работать либо на коленях, либо лежа. На полу натекла лужа расплавленного гранита, прилипавшего к сталолитовой броне костюмов.

На четвертый день, когда Аспинедов прилег отдохнуть, его внезапно осенила новая мысль. - «И как это я раньше не догадался?» - мысленно упрекнул он себя. - «Необходимо сейчас же попробовать!..»

И отлив в стаканчик свою дневную порцию воды, он быстро подошел к стоявшему на коленях перед нишей Эр-делю Манну, тронул его за плечо и знаком приказал приостановить работу. Затем, знаками предложив всем отойти, он с минуту стоял перед нишей со стаканчиком воды в руке. Затем, решительно наклонившись, он с силой плеснул водой на глубокую раскаленную ложбину в камне. И вдруг сильный порыв ветра заставил всех ухватиться друг за друга, чтобы не упасть на землю. Опомнившись, все с ликованием увидели широкий просвет в стене. Одна из створок ворот треснула и отошла. И, одновременно с этим, в ушах у всех зазвенели возгласы радости, послышался гул и свист ветра.

Немоте и глухоте пришел конец.

- Воздух!.. Воздух! - радостно воскликнул Аспинедов, оглядываясь на товарищей.

- Урра! - подхватили все с радостью.

Забыв обо всем, октябридцы кинулись обнимать друг друга.

Радости Аспинедова, когда он убедился, что радиосвязь действует, не было предела.

В первую очередь он поспешил связаться с остальными отрядами. Ответа долго не было. И вдруг послышался голос с «Октябрида»:

«Алло, Николай Львович… Алло, Николай Львович!.. Мы слышим вас… мы слышим вас!.. Уже четвертый день, как нет вестей ни от Давида Аденца, ни от Ильи Дерягина… Расскажите о себе, дорогие товарищи…»

Аспинедов рассказал обо всем, что пришлось пережить его отряду. С «Октябрида» же сообщили, что они также не сидели сложа руки: в центре острова были развернуты спасательные работы, и гигантский шурф, отрываемый с помощью бурильных агрегатов, уже близок к завершению.

Настроение у всех заметно поднялось.

Первыми прошли через открывшееся отверстие сотрудники службы охраны. За ними последовали Аспинедов, Эрдель Манн и мистер Полло.

Сейчас же за воротами, под распределительным электрощитом они увидели два распростертых трупа стражей подземной охраны. Вид их был ужасен.

Аспинедов протянул руку к рычагам распределительного щита и последовательно оттянул их книзу. Треснувшие створки каменных ворот медленно повернулись на своих стержнях и отошли к стенам направо и налево.