- Подойдите же, Илья Григорьевич, не стесняйтесь, - нам после этого придется часто встречаться! Ну, подписывайте же…

- Вы, что, приказываете мне?! - вспыхнул я.

- Да нет же, нисколько.

- Так знайте, что я не намерен получать послания через вас!

- Напрасно. У вас нет основания сердиться на меня. Я лишь выполняю поручение президиума научного общества «Белые тени».

- Я не знаю такого общества.

- Вы убедитесь в его существовании, вскрыв конверт.

В раздражении я попытался разорвать конверт, но это мне не удалось. Невидимый посетитель с готовностью пояснил:

- Как конверт, так и находящееся внутри письмо изготовлены не из бумаги. Материал их - одно из научных открытий общества.

- Материал ваш меня совершенно не интересует! - оборвал я.

- Вы пренебрегаете организацией «Белые тени»? - с угрозой произнес невидимый посетитель.

- Но письмо-то я должен прочесть, или нет? - недовольно спросил я.

- Вам необходимо научиться открывать наши письма, Илья Григорьевич. Ведь вы будете получать их и после этого…

- Послушайте, сударь, вы так и не сказали мне - с кем же я имею честь говорить? Поверьте, что мне совершенно не по душе говорить с какими-то невидимыми незнакомцами! - резко прервал я его.

Послышался звонкий смех - невидимый гость хохотал.

- Простите, что не могу представиться вам в ином облике во время нашей первой встречи! Вам придется примириться с тем, что я есть - и в то же самое время меня как будто нет. А теперь выслушайте, как открываются наши письма, - уже серьезным тоном заговорила тень. - Листы для них приготовлены из ствола растущего на дне океанов морского баобаба, подвергшегося химической обработке. Материал этот непромокаем, несгораем и обладает высокой сопротивляемостью. Дайте мне конверт, чтобы я мог научить вас единственному способу вскрывать наши письма.

Я протянул конверт. В воздухе протянулась ко мне молочно-фосфоресцирующая полоса: рука невидимки взяла письмо, которое ясно обрисовалось на фоне молочного тумана.

- Взгляните, - в верхней части конверта проходит черная полоска: это нитка, скрепляющая конверт. Потяните нитку, и вы сами в этом убедитесь. Имейте в виду, что нитка эта - не обычная. Ваш ответ мы должны скрепить ею же, - объяснил невидимка.

Конверт вновь поплыл по воздуху ко мне.

- Вот, возьмите, - послышался голос тени.

Я постепенно привыкал к своему невидимому собеседнику, но одновременно во мне назревало какое-то внутреннее раздражение, вызванное тоном, которым он со мной говорил. Да и что означало в конце концов все это?! Если это были галлюцинации или сон, то они не могли бы продолжаться так долго. Если же фантастическое утверждение невидимой тени является истиной, то следует немедленно задержать этого незваного гости и передать его в руки полиции, чтобы он признался от имени какого общества «Белых теней» он прибыл.

У меня вдруг мелькнула мысль - ощупать мглистую руку моего посетителя, и, если она физически ощутима, уже не выпускать ее. И я твердо решил привести в исполнение это намерение.

Когда белая тень протянула мне письмо, я с минуту помедлил и потом вдруг решительно кинулся к человеку-невидимке, протянув вперед обе руки. Конверт мелькнул в воздухе и упал на пол. В мастерской началась какая-то возня, сдвинулись с мест и отлетели в стороны вещи. Свет погас. На фоне открытого окна обрисовались очертания фосфоресцирующей тени.

- Какой же вы беспокойный человек… Это нехорошо, совсем нехорошо… ай-ай-ай! Не ждал этого от вас, не ждал!.. Вот и ваш отец был неисправим, и понес за это наказание, - произнесло облачное видение.

Дрожь пробежала у меня по телу. Призрачный посетитель явно намекал на то, что мой отец был за что-то «наказан», - то есть убит…

- А откуда вам известно о смерти моего отца, о том, что его за что-то наказали?

- Вообще следует быть осмотрительнее… - уклончиво заявил призрачный человек. Нельзя было понять - относятся ли его слова ко мне, или же к нему самому.

- Но у меня не было никакого враждебного намерения, - покривил я душой, пытаясь говорить дружеским тоном.

- Ладно уж, что было, то прошло… Но мне нельзя задерживаться, я должен выполнить еще несколько поручений.

- Вы собираетесь удалиться через окно?

- Ну да. Явлюсь я снова послезавтра утром. Постарайтесь, чтобы в это время в комнате никого постороннего не было. Письмо можете переписать, а листок надо промыть и прогладить. На нем же вы и напишите свой ответ растворенной в молоке серой. Пока не могу предложить вам более удобные чернила. В следующий раз я занесу вам ту особую жидкость, которой написано письмо членов президиума нашего общества. Доброй ночи! Советую быть пунктуальным и оставить неразумное намерение сводить со мной какие-то счеты…

Облачко скользнуло по подоконнику и скрылось по ту сторону рамы. В окне обрисовалось звездное небо тихой и мирной белой ночи. Я метнулся к окну, перегнулся, заглянул вниз, рассматривая темную улицу. Мне почудилось, что я заметил быстро скользившую по улице бледно-молочную тень… Я был во власти изумления. Как же удалось ему спуститься с третьего этажа? Неужели он соскользнул вниз по водосточной трубе?!

В эту минуту скрипнула дверь соседней с мастерской спальни. В дверях стоял ты. Помнишь наш разговор?

- Илья Григорьевич, да с кем же это ты разговаривал? - с удивлением спросил ты меня.

- Ни с кем, просто размышлял вслух! - шутливо отозвался я.

- Господь с тобой, Илья Григорьевич, пошел бы ты спать. А то, видишь, что получается… Заработаешься - и не жди добра…

- Ну, ну, не хватало еще, чтобы ты в сумасшествии меня заподозрил! Сам-то почему не спишь, а? Иди себе, иди сейчас спать! - потребовал я.

- Иду уж, иду, не сердись… Поздно ведь, спят все, слышь? А то избави бог, работает без сна, без отдыха, так что и заговариваться стал… Не жди тут добра… - повернулся уходить ты, продолжая ворчать.

Дверь со скрипом закрылась за тобой.

Я стоял, погруженный в задумчивость, не отрывая глаз от упавшего на пол пакета, - единственного доказательства того, что все это происходило со мной не во сне, а наяву. Наконец, наклонившись, я взял в руки раскрытый конверт, с уголка которого свисала тонкая ниточка. Большим и указательным пальцами я провел, нажимая, по верхнему краю конверта: нитка втянулась, и конверт точно склеился. Тогда я потянул ниточку за кончик - и конверт снова открылся. Я несколько раз машинально повторил эти манипуляции, размышляя и все еще не торопясь с чтением письма. Наконец, я двинулся к письменному столу. Но, внезапно вздрогнув, я остановился и окинул комнату быстрым взглядом: что если невидимый посетитель все еще здесь, или же снова проскользнул в мастерскую через окно?.. И я поспешил захлопнуть окно, но и после этого долгое время не решался сесть в свое кресло: мне все казалось, что фосфоресцирующая тень притаилась в каком-либо углу мастерской и оттуда молча следит за мной.

Ощупав кресло и убедившись, что на нем действительно никого нет, я наконец открыл конверт и быстро пробежал глазами вложенный в него листок.

Письмо было со дна океана, из мира «белых теней»…

- «Относительно исчезновения Ильи Григорьевича в те годы циркулировала тысяча самых фантастических версий, - продолжал Николай Аспинедов. - Столица была охвачена ужасом. Носились слухи, что в Петрограде действует целая армия белых теней.

Я тщетно старался отыскать старика Василия. Он точно сквозь землю провалился.

Квартира и частная лаборатория Дерягиных была запечатана полицией. Дом был взят под особое наблюдение. Скоропостижная смерть Григория Кирилловича и его жены, а затем и исчезновение их сына вызвали переполох в следственных органах царской полиции.

Мои попытки отыскать Василия не остались без последствий: через несколько дней меня подвергли предварительному заключению, как человека, бывшего частым посетителем семейства Дерягиных. Начались допросы. С утра до ночи меня не выпускали из следственного отделения. Из задаваемых мне вопросов я заключил, что власти охотятся за «космическим кристаллом». Им не терпелось узнать - являлся ли он результатом лабораторных опытов или был приобретен каким-либо иным путем. Отцу и сыну Дерягиным была известна тайна получения этого кристалла. Было ясно, что следственным органам дано задание установить - насколько я знаком с физико-химическим строением «космического кристалла», и что я думаю о возможности его использования.