Несколько напряжённых секунд никто из нас не говорил ни слова.

— Идём, — сказал Арчер, кладя ладонь на руку Дерека.

Я не сказал ни слова, пока они уходили.

— Привет, пап. Прости, я в последнее время так занят, — сказал Дэнни.

С кружкой кофе в левой руке, я откинулся на спинку стула и улыбнулся экрану, на котором отражалось глупое выражение лица Дэнни.

На кухонном столе передо мной стоял ноутбук. Мы с Дэнни пытались устраивать эти ежедневные видео-чаты, но в последнее время это происходило раз в две или три недели из-за его графика.

— Я понимаю, Дэнни. Ты взрослеешь, строишь свою карьеру. Это нормально, если ты забудешь о человеке, который тебя вырастил, заботился о тебе, учил тебя ходить…

— Прекрати, — простонал Дэнни, закрыв лицо руками.

Я рассмеялся.

— Я просто шучу.

— Но серьёзно, пап. У меня нет времени на общественную жизнь. Не думаю, что я вообще помню, как выглядит солнечный свет. Оно фиолетовое, верно? Солнце?

— Ага. Красивого фиолетового оттенка. Но ночью оно зеленеет.

— Так я и думал.

— У тебя отросла довольно густая борода, — сказал я, кивая в его сторону на экран.

Он потянулся и потянул себя за бороду.

— Беру пример со старика, наверное.

— Но выглядит хорошо. Тебе идёт.

— Ты говоришь так только потому, что я похож на миниатюрную версию тебя.

Я хохотнул.

— Едва ли. Тебе повезло. Ты больше похож на мать.

— Мама с бородой. Вот это мысль.

— Твоей маме пошла бы борода. На ней всё хорошо смотрелось.

Дэнни улыбнулся, но через секунду улыбка исчезла. Он произнёс намного тише:

— Ты теперь намного легче говоришь о маме. Несколько лет назад даже при упоминании о ней ты холодел.

— Время лечит все раны, Дэнни.

— Все?

Я пожал плечами.

— Мне теперь легче говорить о твоей маме. Я всё ещё чертовски по ней скучаю, но всё не так, как раньше. Я… я знаю, что твоя мама не хотела бы, чтобы я оставался несчастным до конца своей жизни из-за её смерти.

Дэнни кивнул, но продолжал хмуриться.

— Так почему ты по-прежнему выглядишь таким загнанным? Чёрт, я не собирался ничего говорить, но ты выглядишь так, будто неделями не спал.

Я и не спал. С тех пор, как увидел Арчера шесть дней назад. Изображения его лица, нашего совместного времени, решили не давать мне спать допоздна. Ощущение в моём теле было неуютное, и в голове оставался рой мыслей «что если».

— Кстати о прошлом, — я постарался произнести это небрежно. — Я недавно столкнулся с твоим другом Арчером.

Мгновение Дэнни ничего не говорил. На его лице появилось странное выражение. А затем он произнёс:

— В Банфе?

— Да. Он сказал, что приехал по работе на несколько месяцев.

— Хах.

— Хах?

— Так ты с ним говорил?

Моё сердце начало тяжело колотиться в груди.

— Да, а что?

— Да ничего, — Дэнни откинулся на спинку своего стула, отодвигаясь чуть дальше от экрана и камеры. — Просто… Я не знаю. Я никогда раньше не поднимал эту тему, но я думал, что произошло между вами два года назад. Ну, знаешь, после того, как он жил с тобой те несколько месяцев.

Я почувствовал, как в желудке закипела кислота, разъедая всё изнутри.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, вы двое поругались или ещё что-то?

— Арчер тебе что-то говорил?

— Эм, нет. Ты Арчера видел? Он как каменная стена. Он ни о чём не говорит, особенно о чём-то личном и особенно о своих чувствах. На самом деле, после того как он вернулся на учёбу, он не упоминал тебя или свою поездку. Ни разу. Что не совсем необычно для Арчера, но это казалось… я не знаю… натянутым?

Я тяжело вздохнул и провёл рукой по лицу.

— Ну, да, наверное, мы расстались на грустной ноте.

— Я вроде как понял. Арчер мой друг, но я знаю, что он может быть… сложным.

— Нет, — быстро сказал я, ненавидя волнение в своём голосе. — Арчер ни в чём не был виноват. Это была моя вина. Я вызвал разногласия между нами.

Даже за столько миль я чувствовал на своём лице жар взгляда Дэнни.

— Что случилось? — спросил он.

— Это немного личное, Дэнни.

По выражению его лица я мог сказать, что он начинает кипятиться.

— Немного личное, а? Поначалу, когда я думал, что это никак не связано с тобой, а только с тем, через что проходил Арчер, я никогда не поднимал эту тему. Потому что это было личное — для Арчера — но теперь я не могу не думать, что произошло между вами двумя.

Меня окутало холодное чувство страха.

— Что ты имеешь в виду?

Дэнни огляделся вокруг, почти напряжённо.

— Когда Арчер вернулся в кампус, он не был прежним. Раньше он был как стеклянная ваза, склеенная скотчем. Но после того он казался больше похожим на осколки стекла в торнадо. Он казался таким разбитым, и я переживал, что он станет таким, как раньше.

— Как раньше?

— Я раз или два переживал, что он может… навредить себе.

— Что? — практически прокричал я.

Он в поражении вскинул руки в воздух.

— Я чувствую себя куском дерьма за то, что разговариваю с тобой об этом без ведома Арчера. Но боже, это повисло на мне грузом. На годы. Хоть я теперь редко вижусь с Арчером, он всё равно мой лучший друг, и я ненавижу говорить о нём за его спиной.

Я медленно кивнул, тошнотворное ощущение в моём желудке всё усиливалось.

— Я понимаю.

— Не думаю, что он стал бы, — быстро сказал Дэнни. — Ну, вредить себе. Он больше не кажется склонным к этому.

Я тяжело вздохнул.

— Слава богу.

— Так он никогда тебе не рассказывал?

Я покачал головой.

— Нет.

— Он говорил тебе, что у него есть сейф с револьвером его отца?

— Нет.

— Я однажды подошёл к его комнате. Постучал, но никто не открыл. Было не заперто, так что я вошёл. Свет был выключен, но Арчер сидел на кровати с оружием в руках, смотрел в стену. Я позвал его по имени, но он будто не слышал меня. Я не думаю, что когда-нибудь за всю жизнь был больше напуган. Он сидел там и крутил в руках чёртов револьвер. Мне не стоило к нему подходить. Мне стоило выйти и вызвать полицию кампуса. Но я не вызвал, потому что я идиот без инстинкта самосохранения, и он мой лучший друг. Так что я подошёл к нему и положил руку ему на плечо. Тогда он меня заметил. Слава богу, в оружии не было пуль. Позже он сказал мне, что покупает пули только на полигоне, и не важно, сколько раз он пытался, он не может избавиться от оружия. Ему его подарил отец.

— Боже, Дэнни. Это… ужасает.

— Мне следовало сделать что-то большее. Рассказать кому-нибудь. Найти ему помощь. Заставить его принять помощь. Это не оправдание, но я был просто ребёнком. Лет девятнадцать или двадцать, и я был полным идиотом.

— Что в тот день сыграло для него разницу?

— Это было много лет назад. Позже я узнал, что тогда была годовщина смерти его родителей. Он теперь становится таким каждый год, примерно в одно и то же время.

— Мне он таким не казался, когда был здесь. Он выглядел отрешённым и тихим. Восстанавливающимся и чертовски одиноким. Но не суицидальным. Не… грустным.

— Может, он таким и не был, — пожал плечами Дэнни.

— Может быть.

Он наклонился вперёд.

— Так что тогда случилось между вами двумя?

Отчасти мне хотелось признаться ему во всём прямо здесь и сейчас. Рассказать ему подробности влюблённости. Тихие ночи, мягкий смех и взгляды.

Будет ли он разговаривать со мной после этого? Будет ли винить меня за несчастье Арчера, как я винил себя? Будет ли злиться, что я не сказал ему раньше или что рассказал вообще?

— Я не могу об этом говорить, Дэнни, — мягко сказал я.

Выражение его лица наполнилось раздражением.

— Ага, ну дай мне знать, когда сможешь.

Он отключил звонок.

С бутылкой виски в руке, под тёмной вуалью ночного неба, я вышел в свою мастерскую.

Открыв дверь, я на мгновение закрыл глаза и позволил себе вспомнить, как пахли волосы Арчера после того, как он часами находился в этом помещении. Они пахли стружкой и сосновыми иголками.