— Я говорил серьёзно, — сказал он, подняв на меня взгляд. — Я действительно понятия не имею, что делаю. Я никогда не прикасался к другому мужчине — не так.

Я наклонился вперёд и прикусил кожу на его челюсти, затем прижался поцелуем к его шее.

— Ты думал об этом?

— С тех пор, как познакомился с тобой. И до этого, когда был моложе.

Спускаясь вниз, я оставлял дорожку влажных поцелуев и следов от быстрых укусов на его плечах, на груди, затем над одним из сосков.

Он издал низкий звук, отдавшийся вибрацией в его груди.

— Да? — спросил я, поднимая колено чуть выше, чтобы прижаться к его эрекции, натянувшей ткань его трусов.

— Да.

В следующее мгновение ладонь Мэллори легла мне на спину, и мы перевернулись. Он сделал так, чтобы я лежал на спине, а он нависал надо мной.

Лёгкая смена динамики оставила меня выдохшимся. Или, может быть, это от вида большого тела Мэллори над моим. Но почему-то это казалось правильным, даже если обычно во время моих встреч с другими мужчинами всё проходило не так.

Но Мэллори не был просто каким-то мужчиной.

Он без слов поцеловал меня. Его губы прижимались к моим, в то время как его язык проник в моё рот. Я простонал, когда он прикусил мою нижнюю губу.

Я потянулся вниз между нами и просунул руку за резинку его боксеров. Без церемоний, я провёл пальцами по его члену, от кончика до основания, чувствуя рукой его стояк. Не удивительно, что эта часть Мэллори была большой.

Он тихо выругался мне в губы, когда я обвил пальцами его член и сжал. В следующее мгновение он вытащил мою руку. Я смотрел на него широко раскрытыми глазами, когда он поднёс мою руку к своим губам, облизал мою ладонь от запястья до кончиков пальцев и усмехнулся мне так, как никогда раньше.

Это было как удар грома для моего сердца.

Всплеск электричества прямо к моему члену.

Мэллори опустил мою руку обратно к резинке своего белья и обвил наши пальцы вокруг своего члена. Как только я начал двигать рукой в лёгком ритме, свою руку он убрал.

— Ммм, — простонал он мне на ухо.

Одного этого звука для меня было практически достаточно. Но как только он начал целовать мою шею, слегка царапая мою кожу своей бородой, я подумал, что сойду с ума.

Его член в моей руке был толстым и твёрдым, полностью вставшим, и практически горячим на ощупь. Он ругался каждый раз, когда мой большой палец касался уздечки — так что я делал это снова и снова.

— Арчер, — простонал он, — у меня этого не было уже слишком давно. Скажи мне, чего ты хочешь.

— Коснись меня, — слова вылетели как мольба, тоном, которого я никогда не слышал в своём голосе. Но в ту секунду я умолял бы Мэллори прикоснуться ко мне. Чёрт, наверное, я умолял бы Мэллори прикасаться ко мне каждую секунду каждого дня до конца своей жизни.

Его прикосновение теперь было менее уверенным. Он действовал робко и медленно, забравшись за резинку моего белья и проведя кончиками пальцев по моей эрекции.

— Чёрт, — я уронил голову на подушку и зажмурил глаза.

Мэллори упорно продолжал, сжимая мой член практически так же, как я сжимал его. У меня не было даже мгновения, чтобы собраться с мыслями, когда он начал двигать рукой вверх-вниз, подражая тому, как я касался его всего несколько мгновений назад.

— Тебе это нравится? — спросил Мэллори, по-прежнему нависая надо мной.

Я открыл глаза, чтобы посмотреть на него. В его взгляде блестело веселье.

— Да. Слишком сильно.

Он начал слегка двигать бёдрами, толкаясь в мою ладонь, пока я дрочил ему.

У меня перехватило дыхание, когда его большой палец прошёлся по моей щёлке. Он наклонился и поцеловал меня, пока я стонал, моё тело было не в силах справиться с ощущением его горячего стояка, прижатого к моей ладони, или его грубой руки на моём собственном.

Я произнёс его имя, кончая, мои веки трепетали, сердце угрожало вырваться из груди. Потому что как могло быть иначе? Всем моим миром, в данный момент, был он и только он.

Мэллори шептал мне на ухо, целовал моё лицо, а затем кончил. Я почувствовал, как сокращаются его мышцы, за мгновение до того, как липкая горячая жидкость наполнила мою ладонь и закапала мне на живот, смешиваясь с моей собственной.

Мы тяжело дышали, ничего не говоря, Мэллори по-прежнему нависал надо мной. Но мы смотрели друг на друга. Я изучал взглядом линию его носа, кристально голубой цвет его глаз, а затем его губы.

Он поднялся и вышел в коридор. Не прошло и мгновения, прежде чем он вернулся с полотенцем, которым вытер нас обоих. Полотенце было выброшено на пол, перед тем как он забрался обратно в кровать рядом со мной.

— Не впадай в кризис, — наполовину шутя, произнёс я.

Он повернул голову и улыбнулся мне.

— Не стану, если не впадёшь ты.

А затем Мэллори перевернулся ко мне, лёжа на боку и уткнувшись головой между моим плечом и шеей.

— Хммм, — доктор Миллс листал страницы моей карты. — Я буду с тобой честен, Арчер. Я надеялся на больший прогресс.

Я знал, что он это скажет. Я чувствовал это костями, мышцами и сердцем.

Я сидел в кабинете доктора Миллса на накрытой бумагой кушетке. Кабинет был ярко освещённым и радостным, с докторскими плакатами на стенах и с графиками основных цветов.

— Так что это значит? — спросил я.

Он положил карту на тумбочку и повернулся на стуле ко мне.

— Ещё слишком рано что-то говорить. Твоя нога зажила очень быстро, я надеялся, что с рукой будет то же самое. Но переломы на твоей ноге исправить было намного легче, чем на руке, которая была сломана под несколькими неудобными углами. Наверное, это ничего не значит, и я не хочу, чтобы ты переживал.

— Она уже должна была зажить?

Он постучал по подбородку, но попытался улыбнуться мне с уверенностью.

— Все восстанавливаются по-разному.

Что значит да, она должна была уже зажить. Или, по крайней мере, продвинуться в этом процессе.

— Я могу сделать что-нибудь ещё, чтобы помочь процессу заживления?

— Продолжай делать то, что делаешь. Отдыхай, не дави на руку и не напрягай её. Оставайся здоровым и активным. Она доставляет тебе какие-нибудь проблемы?

— Проблемы?

— Боль.

Конечно, она частенько болит. Некоторыми ночами стреляющая боль в руке будила меня просто от того, что я не так повернулся.

— Иногда, — сказал я ему.

Он кивнул и начал писать что-то в блокноте.

— Я так и думал. Выпишу тебе рецепт. Получи лекарства и следуй инструкциям. Помимо этого, мы можем только дать ей время зажить.

Я едва слышал его. Это тонущее чувство в моём желудке с тех пор, как сняли гипс с моей ноги, но не с руки, стало постоянным и настойчивым.

— Но, — продолжил доктор Миллс, — твоя нога срослась практически идеально. С регулярной физиотерапией и продолжением восстановления мышц, нет причин для того, чтобы она когда-то не вернулась в норму.

— Верно, — ответил я, всё ещё думая о своей руке.

— Скоро ты сможешь поехать домой. В любое время, на самом деле. Не уверен, есть ли у тебя семейный врач или физиотерапевт, но я могу дать тебе направление, если нет.

На этот раз он поймал моё внимание.

— Что?

Он моргнул, глядя на меня.

— Ты сможешь поехать домой, как только будешь готов. Ты достаточно восстановился, чтобы передвигаться без использования костылей. И всё же, не напрягайся, но домой можешь возвращаться.

— Это… отлично.

Я вышел из кабинета доктора и решил, против своих лучших суждений, пойти до дома Мэллори пешком. Мне нужно было время прочистить голову, и я знал, что прогулка не займёт у меня больше сорока минут.

Шагая по большей части по тихим улицам, я вернулся к дому, зайдя купить кофе в местной кофейне и заскочив в супермаркет.

К тому времени, как я вернулся домой, моё колено ныло, а мысли едва ли перестали роиться. Но в доме было тихо, и свет ещё был выключен. На улице солнце только начинало садиться.