— Вон! — велела Бару, слишком поздно заметив их отороченные волчьим мехом плащи.

Она резко остановилась, поскользнулась на керамических плитках, но сохранила равновесие. Бару была потрясена до глубины души: эта парочка принадлежала к высшей знати.

— Конечно. Сию минуту, — ответил бородатый, низкорослый и коренастый князь, отшатнувшись от дверного косяка.

Он оказался при оружии, с нескромным, но хотя бы не назойливым взглядом.

— Но мы будем рады пообщаться с вами, ваше превосходительство. Тайн Ху удовлетворена вашими способностями. Пора пригласить вас к нам в гости.

Второй соглядатай тоже был из князей. Бару внимательно посмотрела на этого бледного тонкогубого мужчину с безмятежным лицом, в накидке из рыжих куньих шкурок. Его афалон звучал намного правильнее и грамотнее.

— Отсфир, князь Мельниц, к вашим услугам. Надеюсь, вам понравился мой городской особняк. Я заплатил за него сполна, вопреки всем вашим стараниям, — с низким поклоном произнес бородатый. — Наши вожди созывают совет, а поводом будете вы, Бару.

— Я бы сказал, также и причиной, — добавил его долговязый спутник. — Лизаксу, князь Высокого Камня, западный и более воспитанный сосед Вультъяг. Надеюсь, княгиня Вультъягская была с вами любезна?

— Ее переменчивость всем известна, — заявил Отсфир и помахал ладонью, изображая птичье крыло.

— Только не в отношении тебя, — заметил Лизаксу, насмешливо блеснув глазами.

— Да уж, в моем отношении она непоколебима!

Бару нашла обоих раздражающими и решила не поддаваться их обаянию.

— Мне, как лояльному имперскому счетоводу, понадобится пара недель, прежде чем приступать к чему–либо. Передайте вашему совету: пусть подождут.

— Каттлсон ищет вас повсюду. Медлить нельзя, — возразил Лизаксу, оттолкнувшись от дверного косяка и осматривая перчатки — не испачкались ли о побелку. — Опасно как в духовном, так и в практическом смысле. Оба Зате…

— Да не удостоимся мы их внимания!.. Что угодно, только не это!

— Верно. Итак, оба Зате считают, что пора привязать вас к остальным.

— У нас есть причины не доверять вам, Бару.

Лизаксу хмуро взглянул на своего спутника.

— И ты действительно вознамерился перечислить их все? — Да.

— Тогда приступай.

Отсфир забарабанил костяшками пальцев по стене, выстукивая медленную боевую барабанную дробь:

— Иноземка. Популистка. Имперский технократ. А ее секретарь является имперским шпионом.

— Вы, Бару Корморан, разорили меня дотла, — добавил Лизаксу и невесело усмехнулся. — Сильнее даже, чем Радашича. Я накупил столько идиотских бумаг!

Привстав на цыпочки, Отсфир хлопнул его по плечу.

— Недвижимость, друг мой. Я же советовал: дома, золото и все такое прочее! Значит, ваше превосходительство удостоились редкостного благоволения нашей соседки Вультъяг, этой дерзкой девицы из северных краев. Идемте с нами, присоединитесь к нашему великому бунту.

— Подожди, старина. Не будем стесняться наших целей, — проворчал Лизаксу, становясь между Бару и своим бородатым товарищем. — Мы хотим побеседовать с вами по душам, прежде чем вы ввяжетесь в заварушку. Кстати, я полагаю, что Вультъяг рассказывала о нас. Вероятно, она поведала вам о наших биографиях и, конечно, успела вам пожаловаться насчет наших хищнических намерений относительно ее долинки?

Бару изогнула бровь, смущенная его откровенностью.

— Вы ошибаетесь.

— Неужели? — Лизаксу поднял брови. — Но обыкновенно она весьма…

— Прямолинейна.

— И бестактна.

— Старина, ты утомляешь ее превосходительство.

— Прошу прощения, — Лизаксу откашлялся. — Вот какую тему мы хотели бы обсудить. Поскольку вы женщина…

— Поддерживаю, это очевидно.

— Заткнись, ваша светлость, — Лизаксу выпрямился во весь свой немалый рост. — Ваше превосходительство, у меня имеются дочери. Как и у моего друга. Я женат по любви, а он разведен по причине отсутствия оной. Нам очень не хочется видеть наших детей… размножающимися для улучшения породы согласно планам Маскарада. Ведь мы заняты не только охотой и вопросами чести, как идиот Хейнгиль. Некоторым из нас нравится философствовать, беспокоиться о собственных отпрысках и размышлять о всяческих…

— Женских штучках, — продолжила за него Бару ледяным тоном.

Что привело ее в такое раздражение? Может, то, что князь начал разговор издалека, точно имел в виду нечто постыдное? Или его собственнические чувства, дескать, «мы не любим, что другие командуют нашими женщинами»?

— Ваше превосходительство, — вымолвил Отсфир, — мы вот вокруг чего выплясываем. Вышел среди нас спор. Что, если для спасения Ордвинна потребуется иноземец? Как отрицать указания Маскарада, связанные с наследственностью, если мы нуждаемся в чужой крови, чтобы получить свободу?

Бару и раньше задумывалась о том же. Иногда она представляла себе, что какой–нибудь ориатийский принц освобождает ее родной остров и мажется с ног до головы жирной вулканической почвой, будто был рожден именно для Тараноке. Как приняла бы это мать Пиньон?

— Но Ордвинн, в общем–то, основан иноземцами. Он — словно шрам, оставленный чередой чужих вторжений. Почему же иноземец не подойдет на роль освободителя?

— Честная рука! — завопил Лизаксу, подражая скандирующей толпе. — Хотя эта длань была очень занята, дабы написать мне пару строк.

Он рассмеялся. Бару тотчас почувствовала себя виноватой — из–за рефлекса, вбитого еще в школьные времена.

Отсфир не разделял веселья Лизаксу. Он затряс своей бородой, и его лицо приняло серьезное выражение.

— Когда бунт, к которому вы с Тайн Ху подталкиваете нас, закончится, мы либо погибнем, либо победим. Если победа будет за нами, Ордвинн должен остаться единым целым. В таком случае без единоличного правителя, стоящего выше князей, нам не обойтись! Вспомните, как стахечи прогнали ту майя: одна общая нужда мгновенно объединила все дворцы. И прогоним Маскарад, когда они явятся снова, — подытожил он.

Лизаксу торжественно кивнул.

— Единоличный правитель. Король или королева. К этой награде, не названной вслух, постоянно устремлены наши помыслы. Самый близкий и самый жадный до власти претендент — Наяуру, Строительница Плотин. У нее есть дети от Отра и Сахауле. Если она поженит их наследников с отпрысками Игуаке или родит ребенка от одного из ее сыновей, то сумеет узурпировать владения Коровьей Княгини, прикончить старого Пиньягату и объединить пять княжеств под одним троном. Соединив, наконец, свои водохранилища с пастбищами Игуаке, она получит в свое распоряжение плодородные земли, запросто прокормит миллионы! А в итоге она создаст королевство, способное потягаться даже с Фалькрестом. По мы приструним ее, Бару! Вы же понимаете ход моих мыслей, не так ли?

— Наша вражда складывалась столетиями. Десятка лет хватит, чтобы пустячные ссоры въелись в плоть и кровь. Когда возвышается один из нас, в конкурентах просыпается ревность. Только королева, рожденная в иных землях, стоящая в стороне от ордвиннских дрязг, имеет право править нами. — Отсфир покосился на Лизаксу, намекая на какие–то общие воспоминания, призрачный шрам прошлых бед или предчувствие бед грядущих. — Союз Внутренних Земель долго не протянет. Игуаке боится плодовитости и амбициозности Наяуру. Ну а мы наделали изрядное количество ошибок на севере. К примеру, Лизаксу грызется с Эребог. А сама Эребог дала своим помещикам слишком много власти и теперь не может забрать ее обратно. А я из–за жадности до земель и ископаемых решил замахнуться на Вульгъяг, да только все пальцы исколол. Нам нужен настоящий лидер, вождь.

Бару моргнула.

— Вы просите меня стать вашей королевой? Но мы пока не начали восстания.

— Не все сразу!

— Сейчас мы всего лишь рассказываем вам о ваших потенциальных возможностях, — произнес Отсфир, протягивая к ней раскрытую ладонь. — И присовокупляем сюда условия нашей поддержки.

Лизаксу выгнул брови.

— Иноземная королева будет нуждаться и в ордвиннском короле. Это неоспоримо.