— И последний из крупных владык побережья — Радашич, Колодезный князь, человек очень легкомысленный, да?

— Ему грех жаловаться, — нейтрально ответил Мер Ло. — Прекрасные земли. Великолепные виноградники. Замечательные сады. С детства рос в доме князя Хейнгиля. Думаю, последнее обстоятельство спасло ему жизнь.

— Но его финансовая политика — это нечто!

Книги Радашича оказались настоящей комедией излишеств. Похоже, он брал ссуды, размышляя, как любой пьяница: «Еще одна не повредит».

— Полагаю, его ничего не тревожит.

— Какая беспечность! Ой, у меня есть идея!..

Минуя жаровню, вокруг которой Каттлсон любил устраивать угощение под открытым небом, Бару подобрала уголек. Она, конечно, испачкала перчатки, но ей было на это наплевать. Недолго думая, Бару полезла сквозь мокрые от росы кусты к белоснежной наружной стене.

— Каждый князь стремится стать могущественнее других. В мирное время сила заключена исключительно в богатстве: простаивающие без дела армии не приносят прибыли и превращаются в дорогие и бесполезные игрушки. Если прямую выгоду от внешней торговли могут получать только трое князей, то прочим нужно искать обходные пути.

— Радашич заметил бы, что радость и довольство жизнью не купишь за деньги. Хейнгиль сказал бы то же самое о чести… Ваше превосходительство, без этого никак не обойтись?

Бару нацарапала углем на стене неровный ящик.

— Вот Ордвинн.

— Прекрасная карта, ваше превосходительство.

— Любому князю необходимо богатство, чтобы не отстать от соседей. Поэтому он бежит к нам, в Фиатный банк, и говорит: «Дайте мне ссуду». Мы идем ему навстречу: фиатных билетов у нас целая куча, а в случае чего напечатаем еще. Взамен просим лишь небольшой залог — какой?

Мер Ло вежливо склонил голову.

— Золото, драгоценные камни, землю, скот…

— Верно. Но князю известно, что залог он потеряет лишь в том случае, если не вернет ссуду. Получается, что все останется при нем, а тратить он будет полученную от нас кучу фиатных билетов. Дармовое богатство! — Бару пририсовала рядом с ящиком улыбающуюся рожицу, которая получилась похожей на разбитое яйцо. — А если не придешь к нам за ссудой, сосед перещеголяет тебя. Радашич накупит выпивки, Унузекоме — новых кораблей, а ты останешься прозябать в окружении подданных, недовольных твоим ничтожеством. Значит, без ссуд не обойтись никому. Правильно я рассуждаю?

Мер Ло страдальчески скривился.

— А в этом примере я — Хейнгиль? Можно, я буду Унузекоме?

— Ты хочешь стать пиратом?

— Я желаю хотя бы сохранить способность улыбаться.

— Тогда почему не Радашич?

— Я намерен сохранить способность не только улыбаться, но и здраво рассуждать.

Рассмеявшись, Бару сбилась с мысли.

— Не отвлекай меня. Я подхожу к главному. Итак, князья соревнуются в ссудной гонке, их задолженность растет, а с ней прирастает и доля Фиатного банка в их владениях. На данный момент нам принадлежат значительные доли девяти из тринадцати княжеств. Тебе известно, кто еще не попался в наши сети?

— Унузекоме. Владея гаванью Уэльтони в устье Инирейна и отличным флотом, он может полагаться на доходы от торговли.

— Хорошо. А еще?

Мер Ло раздраженно нахмурился, глядя на неуклюжую карту и изображение довольного князя на стене.

— Отсфир, Князь Мельниц. Владения — к северу от Унузекоме, весьма предприимчив, контролирует большую часть течения Инирейна, имеет немалую прибыль от торговли между севером и югом. И Эребогская Бабка далеко на северо–западе — думаю, она слишком стара и скупа, чтобы заботиться о ссудах. И, возможно, Вультъяг?

— Точно. Кстати, княгиня Вультъягская — гордячка. Она-то, разумеется, не будет брать ссуды и поэтому крайне бедна. Кроме этих четверых, все остальные глубоко увязли в долгах, и с каждым днем их ситуация ухудшается. Но как нам с толком использовать имеющуюся у нас в распоряжении информацию? Как нам заприметить назревающий бунт?

— Думаю, вы предпочтете, чтобы я притворился невеждой. Тогда у вас будет возможность самой ввести меня в курс дела.

— А ты чудесный секретарь, Мер Ло. По подожди, дай убедиться, что я нигде не ошиблась.

Оглядев ящик, изображающий Ордвинн, Бару пририсовала к нему крышу и разделила его на три этажа.

— Как сказочный домик, да? На чердаке высоко, холодно, зато полно полезных вещей. Вот где Эребог и Лизаксу грызутся за камень и глину! Еще там живут Вультъяг и Отсфир, причем у Отсфира есть лестница, по которой он может спускаться вниз. Прямо под чердаком расположены спальни и кабинет, где тоже полно полезных вещей и много жильцов. Например, Наяуру, Строительница Плотин, контролирует княжества Отр и Сахауле, дающие ей воду, соль и искуснейших ремесленников, а под контролем Игуаке находится Пиньягата — с лучшими стадами и… лучшими солдатами.

Мер Ло усмехнулся.

— Что здесь смешного?

— Сравнение со спальнями. Я думал, это шутка в адрес княгини Наяуру.

— Почему?

— Она придерживается старых традиций. Здоровые отцы — залог сильной династии и тому подобное. Поэтому оба князя, и Отр и Сахауле…

Ясно. Значит, дети Наяуру тоже могут с гордостью заявить: «Я — отпрыск охотницы, кузнеца и щитоносца…» Но нет, они такого не скажут — по крайней мере, пока в Ордвинне правит Маскарад.

— Мы должны взимать с любовников Наяуру налоги, а остальное оставим Зате Яве. На чем я остановилась?

— Ордвинн подобен дому. И вы как раз довели свою метафору до этажа спален, то есть любви.

— Ага. На первом этаже есть прихожая, кухня, а еще — кладовые с зерном и прочими припасами. Дом окружен оливковыми деревьями. Чуть не забыла, надо пристроить к нему и арсенал! В реальности это Пактимонт, где в гавани Порт–Рог стоит наш флот.

— В доме — собственный арсенал? Неужели у вас был такой?

— Цыц! Зато метафора хороша.

Бару с гордостью оглядела свой рисунок. Итак, на первом уровне велась морская торговля и хранились припасы, вторым владели потенциальные союзники со стадами и водохранилищами, а третий отдали под леса, рудники и волчьи логова.

— Ты собираешься взбунтоваться и завладеть домом. Что тебе нужно?

— Полагаю, имперский счетовод уверен, что ответ — деньги.

— Да. Для любого мятежа, корни которого — не в идеалах и не в чистой ненависти, необходимы средства. — Бару пристукнула угольком по карте, нацарапанной на стене. — Вот что выдаст мне мятежников с головой. Это будут те, кто попытается выбраться из нашей ловушки.

— Я с вами согласен, но…

— Исключительно тупой мятежник мог бы взять гигантскую ссуду и начать войну, рассудив, что ничегошеньки ему даже не придется отдавать. Но воевать на вражескую валюту — идиотизм. Люди доверяют фиатным билетам только потому, что могут обменять их на что–либо ценное. Начни воевать против той стороны, на которой Фиатный банк, и доверие к твоей заемной бумаге сразу же рухнет. Это — наш крючок, понимаешь? Князья заглатывают приманку в виде ссуд, обменивают свое богатство на бумажки, а мы их подсекаем, вытаскиваем из воды — и на кукан![9] А как бы ты избавился от крючка?

Мер Ло заморгал.

— Я до сих пор Хейнгиль? Ему и в голову ничего не придет. Он принес Каттлсону вассальную присягу, для него срываться с крючков Каттлсона — против чести.

— Нет. Допустим, ты — Вультъяг…

Тайн Ху — рисковый взгляд, упругие движения рыси…

— Но за ней нет долгов. Значит, и крючка нет.

— Она отчаянно бедна. А чтобы финансировать восстание, необходимо богатство. Как ей превратить наши бумаги в сокровища бунтовщика?

— Наверное, через закупку особых товаров. Драгоценных камней, золота, скота, камня, руд, тканей…

— Именно. Мятежники будут стараться превратить свои долги в материальные ценности — в кровь восстания. Но!..

Но против мятежников встанет Маскарад — непревзойденный богатырь экономических войн. Что за блестящая афера! Какая невероятная ловушка! Фиатный банк любит скупать золото, серебро и драгоценные камни себе в убыток. Сидя на них, он умоляет: «Они так нужны нам для обеспечения фиатного билета, чтобы вы не сомневались в ценности ваших банкнот! Прошу вас, помогите же нам, и тогда мы будем рады помочь вам! Отчего бы вам не платить налоги серебром и золотом? Мы сделаем вам скидку! Но у вас самих столько ценных товаров! Увы, в таком случае мы будем вынуждены повысить налоги. Не лучше ли попросту превратить товары в фиатные билеты и уклониться от повышения?»