- Если это кровь эльфов или гномов, это сделает их ещё желанней, - сказал Рук, жестокая улыбка играла на его желтом лице.

Сильва начала говорить. Ее голос был тихий, потому что она бормотала прямо над застывшей головой клеща. Флетчер бросил взгляд на нее и увидел, что она держит письмо Захариа перед глазами неподвижного демона, ее палец указывает на печать Форсайта внизу.

- Прекрати, - заорал Рук, делая шаг вперед. - О чём ты говоришь?

Затем глаза Захариа загорелись, он узнал, увидев клочок бумаги через непрозрачный щит.

- Остановите ее! - проревел он, и внезапно его пальцы замелькали в воздухе, и в комнате раздался взрыв молнии. Она врезалась в щит, раскалывала и раздирала белую стену, поверхность трескалась и ломалась, как весенний лёд на озере.

Рук, через мгновение, добавил огненный вихрь, вздымающееся пламя, которое растеклось по щиту и растворяло поверхность, слой за слоем.

- Поспеши, Сильва, - крикнул Флетчер, когда щит распался перед его глазами. - Покажи им дневник!

Ему нужно было вызвать Игнатуса, но всё, что он делать, вкачивать всё больше маны в щит, усиливая его лучами белого света в слабых местах. Его правая рука отчаянно чертила символ огня в воздухе, но когда он зафиксировал заклинание на пальце, Рук и Захариа сформировали свои собственные овальные щиты, используя свободные руки.

Теперь Сильва кричал, слова терялись, прежде чем достигли ушей Флетчера, на фоне рёва заклинаний, бьющих в его щит.

Флетчер бросил огненный шар в воздух, направив так, чтобы взорваться на щите Захариа, растекаясь по краям потоками пламени, чтобы сжечь одежду благородного. Заклинания всё ещё разбивались о барьер Флетчера.

Он чувствовал, что его мана истощается, а сознание Игнатуса и Афины отчаянно требовали выхода. Он влил последний всплеск маны в щит, а затем позволил ему висеть без подкрепления, раскачиваясь и дрожа под натиском синей молнии и оранжевого пламени. Его рассудок затуманился, когда он призвал Игнатуса через свою руку.

Теперь это было сложнее, потому что Игнатус стал намного больше, а пентакль на руке остался маленьким, но через мгновение дрейк ревел рядом с ним.

При виде дрейка заклинания обоих мужчин прекратились. Последнее соскользнуло со щита и растворилось на тлеющей красной ковровой дорожке. Вокруг всё стихло, кроме тихого шипения горящих волокон и бормотания Сильвы, когда она читала другую страницу из журнала Джеффри.

Рук и Захариа должны были знать, что они в затруднительном положении. У них не было кожи вызова, и демоны Флетчера могли легко прорваться сквозь их щиты.

Флетчер воспользовался заминкой, чтобы укрепить свой неуверенный барьер, осушая ману до последней капли внутри себя, чтобы добавить новый слой на потрескавшейся поверхности. Изначально у него было немного маны, его запасы не восстановились со времени проведённого в эфире. Но Рук и Захариа не знали этого

Теперь всё, что от него требовалось, это ждать, когда Сильва закончит. Что бы ни сделали Кресс и Отелло, это сработало – охранники пока не появились.

- Почему бы тебе не встретиться со мной, как мужчина с мужчиной? - выкрикнул Захариа из-за своего щита. - Без демонов и без Рука. Только ты и я.

- Сильва, сколько еще? - бросил через плечо Флетчер, игнорируя предложение.

- Несколько минут, - ответила Сильва. - Мне нужно рассказать, что случилось с Руфусом.

Флетчер мрачно улыбнулся и повернулся к оппонентам. Он смотрел на них, как казалось, с прохладной уверенностью.

- Ты испугался, Флетчер? - спросил Рук. - У великого Флетчера Ралейг есть шанс сразиться со своим худшим врагом на равных, и он отказывается. Я всегда знал, что ты трус.

Флетчер знал, что они провоцируют его, надеясь, что он опустит свой щит и атакует Захариа, потеряв преимущество защиты.

- Дурак и трус, ставящий гномов и эльфов выше собственной расы, - брызгал слюной Захариа, двигаясь вперед, пока не встал прямо перед щитом Флетчера, бледный овал его собственного всё еще крепится к запястью. - Ты такой же, как и отец. Эдмунд тоже был предателем расы. Всегда посещал эльфов, пытаясь наладить торговлю между нашими народами.

Он остановился, словно обдумывая следующие слова.

- Но это не единственная причина, по которой я его предал, - тихо продолжал он, так, что только Флетчер мог слышать.

- Что Вы сказали? - спросил Флетчер. Холодок пробежал по шее.

- Мой бизнес с оружием застаивался. Слишком много мира, понимаешь. - Флетчера взглядом впился в глаза Захариа, желая увидеть в них правду. - Мне нужен был катализатор. Поэтому, я отправил сообщение оркам. Рассказал им о тайном проходе в Ралейгшир, когда и где атаковать. Ты не поверишь, как прекрасно все сложилось - земли твоей семьи, унаследованы сестрой твоей матери - моей женой. Война с орками, топливо для моего бизнеса. И еще один мёртвый предатель расы - это глазурь на торте. Сегодня вечером я должен закончить работу. Никогда не отправляй орков делать работу человека.

Флетчер посмотрел в холодные змеиные глаза человека и знал, что это правда. Возможно, он всегда это знал, с тех пор как сэр Колдер говорил о "предателе" на суде. Но он выбросил это из головы. Он не хотел знать это, знать что человек действительно может быть таким злым. Он не хотел поддаваться ненависти.

Но сейчас ненависть бурлила в его груди, едкая и горячая. Захариа надо убить. Если их план сработает, то этот человек скоро будет изолирован и станет навсегда не досягаем для Флетчера. Такого шанса, как сейчас уже не будет.

Щит. Он может втянуть его в себя и восстановить ману. Достаточно одной мощной атаки.

Сейчас.

Флетчер закричал, сливая белую стену в вихрь закрученного света. Как только он это сделал, то сразу же выпустил все три заклинания скручивающимися потоками света из пальцев. Они пробились в щит Захариа пылающей энергией. Овал раскололся как яйцо, взорвался осколками и швырнул благородного в столб с отвратительным стуком. Он валялся на полу как труп.

- Флетчер! - закричала Сильва, и крик торжества Флетчера скончался на его губах. Поскольку щит Рука пропал, и огненная волна с ревом неслась через зал.

Игнатус прыгнул, чтобы принять удар распахнутыми крыльями и промахнулся.

Пламя ударило Флетчера, как потоп, сбив с ног в темную нишу тронного зала. Он скользил по земле, когда над ним вздымалось ослепительно яркое пламя. Он слышал рев ада, чувствовал, что его одежда почернела и ушла в небытие. Нестерпимый жар прошёлся по его коже.

Но боли не было. Ни агонии плоти, выжженной до пепла, ни вони горящих волос. Вместо этого он катился и катился, пока не потерял последние остатки обгорелой одежды. Он вскочил на ноги, сбивая тлеющую тряпку, со слезящимися от дыма глазами.

Рук стоял там, тяжело дыша. По размеру пожара, который метнул Флетчера через зал, инквизитор, должно быть, вложил всё в это нападение - всю ману до капли. Но каким-то образом, Флетчер оказался практически невредимым.

Полупрозрачный шар кинетической энергии ударил Рука в грудь, отбросив на пол, и припечатал там. Сильва шла по комнате с холодной яростью во взгляде.

- Мы должны убить их обоих, - сказала она. Ее палец был поднят, язычок молнии потрескивал от символа нанесённого на нём. Игнатус рявкнул в согласии, его большая грудь превращала голос скорее в рев льва, чем лай собаки. Всплеск гнева от сознания Афины подтвердил ее мнение по этому вопросу. Два демона были потрясены тем, как близко их хозяин находился от смерти.

Флетчер повернулся к посоху, внезапно испугавшись, что его слова могут быть услышаны в Гоминиуме, но тот был снова накрыт тяжелой тканью. Именно тогда он осознал, что они в очередной раз добились успеха. Гоминиум услышал их историю. Теперь им оставалось только ждать.

Рук громко захрипел после удара в грудь. Порыв ветра вырубил его, когда Сильва склонилась над ним, держа искрящуюся молнию над его лицом.

Флетчер поковылял к ним, и каким-то образом ненависть, которая бурлила внутри него, казалось, уменьшилась при виде лежащих мужских тел. Вместо этого, один вопрос не давал покоя, почему он до сих пор жив. Огонь должен был убить его. Как он выжил?