Бесполезно. Стальные прутья и не думали поддаваться. Отскочив на несколько шагов, Леонид кинул в решётку гранату. Потом ещё. И вновь безрезультатно. Переполнившись нахлынувшим ужасом, кинулся к решётке. Блестящие дуболомы медленно погружались в зыбучую пыль. Они молча смотрели на своего предводителя и не предпринимали никаких действий. Леонид с ужасом смотрел на гибнущую армию, и обращенные к нему черные бусины видеокамер на уродливых головах-кастрюлях уже не казались бездушными. В каждом блестящем глазке ему слышался крик: “Не бросай нас, предводитель!”

Страшный крик разорвал горло Леонида. И от этого крика у Попова началась истерика. Напарник растерянно смотрел на Германа Дмитриевича сквозь виртуальную проекцию, и до него начал доходить смысл происходящего кошмара. Но поверить в то, что Леонид каким-то непостижимым образом передал пси-воздействие на оператора, Асан отказывался наотрез. Это невероятное предположение вспыхнуло на миг, и сразу же было задушено холодными клещами разума.

Леонид остекленевшими глазами смотрел на уходящих под землю солдат. Словцо “дуболомы”, раньше казавшееся насмешливым, теперь стало омерзительным. Ни слова не говоря, Попов ощущал абсолютно то же самое. Но положение усугублялось тем, что невозможно поделиться ни с кем страшным вопросом: “Как могло произойти, что настроение игрока передалось наблюдателю?” Герман Дмитриевич терзался молча. Это не укрылось от напарника.

- Гер! Ты чего?

- Идиот этот... огорчает, - Попов с трудом выдавил первое, что пришло в голову.

Поглотившее секунду назад солдат дно выглядело по прежнему безмятежно. Леонид отшатнулся от решетки, как в бреду сделал несколько шагов назад, упёрся в стену. В голове царила абсолютная пустота. И как только сформировалась простая мысль: “Что же делать дальше?” стена мелко завибрировала и мгновенно ухнула вниз. Растянувшийся на песке командир хлопал глазами, не веря в реальность стройных рядов новых дуболомов. Леонид неторопливо поднялся, обложил самыми грязными ругательствами свою забывчивость и скомандовал наступление.

Затянутый вихрем огня уличных перестрелок, Леонид далеко не сразу осознал какую-то неправильность в сражении. Чутьё подсказывало, что-то идёт не так. Но осознать, что именно, Леонид никак не мог. А вот наблюдавшие за ним понимали всё отлично. Картина была ясна - игрок жалеет солдат. Попов с застывшей кислой миной тупо смотрел на происходящее, Асан же махнул рукой и, отключившись, покинул кабинет в полном разочаровании.

Леонид, практически ничего не слыша от непрерывной пальбы, каким-то шестым чувством уловил присутствие врага в непосредственной близости. Бросок гранаты за угол, взрыв, и прыжок с пулемётной очередью. Пригнувшись, перебежал, стараясь не споткнуться о вывороченные стальные потроха врагов. Вокруг заволокло дымом. Густые виртуальные клубы не мешали дышать, но Леонид враз ослеп. Стреляя на слух, отступил к какой-то лестнице. И опять чутьё забило тревогу. Леонид мог поклясться, что слева была каменная кладка. Но именно оттуда исходила опасность. Резкий уход перекатом, и пара гранат...

Дымовую завесу как ветром сдуло. За поднятой фальш-стеной бились в агонии фрагменты вражеских бойцов. Леонид неторопливо подошел. Разбросанные обрывки кабелей, оплавленные корпуса, застывшие растопыренные манипуляторы... И неожиданно в его сторону повернул голову живой враг. Натянутые нервы подстегнули и без того молниеносную реакцию. Леонид даже сам не успел понять, как рухнул на пол и направил оружие. Но выстрелить что-то помешало. И сквозь прорезь прицела он просто смотрел на изувеченного робота. Стальной истукан, ещё более уродливый, чем наступающие дуболомы, полулежал, опираясь на обрывок левой руки. Стальное туловище было разорвано пополам. Опалённые потроха обильно источали горящий пластик. Уцелевший правый манипулятор сжимал направленный на Леонида автомат. Человек и машина несколько секунд целились друг в друга. Но пальцы робота разжались, оружие глухо стукнулось о камни, а тело, вяло скрежеща, съехало в угол. Но почему-то уверенности, что враг мертв, у Леонида не возникло. Зато появилось совершенно непонятное ощущение, что в стальной груди ещё бьётся жизнь, но с каждой секундой агония всё сильнее сдавливает объятия. Леонид поднялся, подошел к умирающему врагу. И внезапно увидел себя со стороны. Точнее, с двух сторон одновременно. Но с разных ракурсов ему представились совершенно разные картины. На первой игрок безэмоционально глядел на уничтоженную машину. Но на второй... Хорошо знакомое зеркальное отражение со смесью жалости, досады и непонимания смотрело на умирающего... человека! И вот повинуясь совершенно нелогичному позыву, Леонид шагнул к врагу.

Сплющенный куб головы выглядел столь отталкивающе, что и головой-то называться мог с большой натяжкой. Робот не двигался. И хотя чутьё сигналило Леониду, что искалеченный враг ещё функционирует, что-то удержало от контрольной очереди. Повинуясь неясному желанию, Леонид подошел к агонизирующим останкам. Вблизи стальной солдат вражеской армии выглядел гораздо человечнее. Леонид со смесью удивления и жалости смотрел на совершенно по-человечески выкрученную шею. Отвратительный скрежет поворачиваемой головы заставил вздрогнуть. Уцелевший манипулятор цапнул ствол и притянул срез дула к голове. Леонид хлопал глазами, не веря в происходящее. Умирающий робот объективами камер смотрел прямо в глаза человеку. И совершенно необъяснимым образом от робота передалась мольба прервать страдания. Шокированный совершенно неожиданным поведением противника Леонид отшатнулся, споткнулся о совершенно некстати попавшийся камень и рухнул в темный провал.

От удара на несколько мгновений сознание померкло. Но и придя в себя, быстро сориентироваться не получилось. Глаза долго привыкали к задымлённому полумраку. Когда же картинка прояснилась, Леонид аж присвистнул от удивления. В тесноватом каменном чулане на груде камней восседал стальной солдат противника и неподвижно смотрел на небольшой костерок, над которым возвышалась сварная тренога с подвешенным мятым чайником. Более нелепой картины представить было невозможно. Леонид потряс головой. Но видение не исчезло. Более того, картинка ожила. Солдат повернул квадратную башку и совершенно-нормальным человеческим голосом спросил:

- Чаю хочешь?

Готовый к любым вражеским фокусам, Леонид молча вскинул автомат. Меж тем, враг привстал, посмотрел в чайник и... снял с себя голову. Леонид чуть не вскрикнул от удивления. В угловатый громоздкий скафандр был обряжен человек. Леонид так же молча продолжал смотреть, как молодой парень неторопливо скидывает с себя остатки железной робы, хватает замызганной тряпкой чайник и наливает бурлящий кипяток в алюминиевую кружку, затем насыпает какой-то пыли, кидает кусок сахара и неспешно размешивает штык-ножом.

- Чаю хочешь? - второй раз вопрос прозвучал уже насмешливо, - Или ещё повоевать хочешь? Это понятно.

- Что понятно? - собственный голос показался Леониду слишком спокойным и непривычно глухим.

- Понятно желание воевать. Твоё желание. Как и вообще вас всех. А как иначе? Мир для вас равносилен застою, ничего не деланию. Разве не так?