- Что, не понравилось? Ты думаешь, что сам чище?

Но Пушков уже ничего не слышал. Остатками помутившегося разума он приказал себе достать оружие. Боевые рефлексы работали по прежнему безупречно. Наведя ствол на Канева, службист прохрипел:

- Тебе больше не будет сниться детское кладбище! Ты сгниёшь непогребённым.

Несколько пуль вмиг размозжили ненавистную голову.

Пушков, пошатываясь вышел из кабинета. Его мутило всё сильнее. Опершись о стену, Валентин Иванович посмотрел вдаль коридора. Внезапно из двери вывалился какой-то человек. Он с безумными глазами побежал навстречу Пушкову, но через десяток метров упал и с воем пополз обратно. Пушков безошибочно услышал его переполненные ужасом мысли. И причиной ужаса были уже воспоминания самого Валентина Ивановича. Обхватив голову руками, службист качался из стороны в сторону. Рвущиеся из горла стоны не могли заглушить страха от осознания как собственного уродства, так и кошмарности окружающих. Дрожащая рука подняла пистолет, зубы со стуком ударили по стали ствола, сквозь зажмуренные веки пробежала первая в жизни слеза...

Вечерело... Ромка стоял во дворе и впервые в жизни смотрел на падающий снег. Пушистые белые хлопья валились бесконечным потоком. Снегопад шёл всего ничего, но стальные громады зданий стояли уже прикрытые тонким белым саваном. Джек носился по двору как угорелый, радостно хватал пастью летящие снежинки и звал мальчишку в свои игры. Но Ромка, застыв на месте, смотрел лишь вверх. Среди темнеющей непроглядной пелены он силился разглядеть крохотную звёздочку удаляющегося спутника...