Селина вздрогнула при виде появившейся в дверном проеме матери. Малышка явно боялась леди де Верон.

– Магда бросила твою дочь одну в лабиринте, – отозвался ее брат. – Она плохая няня, и тебе нужно избавляться от таких некомпетентных людей.

– Я сама решу, что делать с прислугой, – прошипела Фелисити. – А вы, Селина Виорея, немедленно отправляйтесь в детскую, наказание за шалости будет суровое.

– Но мамочка, – всхлипнула малышка.

– Мадам, – перебила ее мать. – Я же просила вас называть меня так. Вы высокородная леди, в нашем кругу ни к чему лишние сантименты.

– Фу, как грубо! – сморщилась я от такой вопиющей несправедливости к собственному ребенку. – У вас, видно, вместо сердца камень, раз так жестко обращаетесь с собственной кровиночкой.

– Всякая безродная шавка будет меня учить? – Фелисити повернулась ко мне и гордо подняла подбородок.

– Не смей дерзить моей жене, – неожиданно резко Делмар поставил свою сестру на место. – Каринтия все правильно сказала, ты не мать, а гиена.

На лице Фелисити заходили желваки, а щеки покрылись пятнами.

– Ноги моей больше не будет в этом доме, – вскричала она. – Сейчас же велю собирать сундуки.

Скандал набирал обороты, я вжала голову в плечи, пытаясь казаться как можно незаметнее. Леди де Верон уже схватилась за вазу, чтобы запустить ее в брата, но потасовку пришлось отложить. В гостиную влетела ее светлость, она окинула беглым взглядом своих детей и потрясла зажатым в руке клочком бумаги.

– Сейчас не время ссориться, – возмутилась она. – Нужно сплотиться перед лицом общей беды. Полчаса назад принесли письмо из дворца. Ее величество приглашает нас на бал. Эдвина горит желанием познакомиться с нашей драгоценной невесткой.

Делмар смилостивился только поздним вечером. Он отправился в лабиринт и вывел несчастных потеряшек. Филбрет дрожал от холода, его усадили на кухне возле очага и сунули в руку кружку с горячим чаем. Магда же, несмотря на то что тоже продрогла, была в весьма хорошем расположении духа. Она даже не спросила, где ее маленькая воспитанница. Все ее мысли были заняты месье Филбертом.

– Оградите меня от этой сумасшедшей. – Учитель поперхнулся чаем, увидев, что на кухню входит Магда. – Она прижала меня к стенке и лезла в штаны, вульгарная особа!

– Дорогой, ты просто перенервничал, я же говорила тебе, что нас найдут. – Голос няни был сладкий, словно патока. – Нужно назначить дату свадьбы, я сейчас же сяду писать письмо родителям с замечательной новостью.

– Еще чего! – месье Филберт взвизгнул, как барышня, и разлил на себя чай. – Милейшая, у вас помутился рассудок? Я, кажется, не делал предложения руки и сердца.

– Но как же? Вы меня скомпрометировали и теперь обязаны жениться, – ничуть не смущаясь, заявила Магда. Она буквально пожирала глазами месье Филберта. – Мы несколько часов провели наедине, люди бог весть что могут подумать.

– Пусть думают, что хотят, – дернул плечиком месье Филберт. – Я и пальцем вас не тронул. Мне и во сне не приснился бы такой кошмар.

– Филбертик, дорогуша, перестань кокетничать, – проворковала Магда.

– Если понадобится, я обращусь к доктору за свидетельством вашей непорочности, – вскричал изрядно напуганный гувернер.

– И что же доктор найдет? – вкрадчиво поинтересовалась Магда. – Каюсь, девственности давно нет. Но уверяю тебя, это прошлое и ничего не значит для меня, теперь лишь ты, голубь сизокрылый, безраздельно царишь в моем сердце.

Филбер упал со стула и проворно отполз под стол.

– Прошу вас, скажите мне, что это сон, – завопил он.

Делмару надоела эта комедия. Он одним рывком вытащил запуганного учителя и отправил в его комнату. Магду же ждал неприятный разговор. Мистер Ривс не мог ее уволить, потому что формально она работала на семью де Верон, однако он решительно настаивал на том, чтобы леди Фелисити рассчитала нерадивую няню. Но, кажется, Магду мало волновало грядущее увольнение, она летала в облаках и строила планы относительно будущей свадьбы.

Когда я покидала кухню, слуги делали ставки, сможет ли няня затащить под венец гувернера. Победили скептики. Утром Грейс сообщила мне, что комната месье Филберта пуста. Он собрал свои пожитки и поздней ночью сбежал из замка. Так, к глубокому смятению свекрови, я осталась без учителя великосветских манер. Искать нового преподавателя времени уже не было.

– Представляете, миссис Каринтия, месье Филберта и след простыл, – вздохнула горничная. – Жаль, очаровательный был молодой человек. Он даже жалованье не попросил, улизнул под покровом ночи.

– Тут не только про деньги забудешь, – хмыкнула я. – Бедняга чуть не поседел от перспективы назвать Магду своей женой. Кстати, как она?

– Ждет почтовую карету, чтобы отправиться в город, – усмехнулась Грейс. – Вслед за любимым.

– Боже, дай силы месье Филберту спрятаться от этой дамы!

Вместе мы еще немного посмеялись над нелепой ситуацией и посочувствовали несчастному. После завтрака я, как обычно, спустилась в гостиную, где меня ждал сюрприз.

На софе, изящно выгнув спину, сидела миссис Камбер, самая популярная и стильная модистка столицы. Рядом с ней была ее светлость, она держала в руках рисунки с эскизами нарядов и горячо обсуждала фасоны бальных платьев.

– Понимаете, мы должны затмить всех. – Глаза моей свекрови горели энтузиазмом.

– А вот и наша красавица, – жеманно растягивая слова, произнесла миссис Камбер и, привстав, сделала книксен в мою сторону.

– Ну не красотка, конечно, – покачала головой свекровь. – Но вы должны постараться, чтобы наряд компенсировал все недостатки.

– Ох, вы скромничаете, ваша светлость, – улыбнулась миссис Камбер. Ее светлые волосы были взбиты в высокую прическу, сама дама была одета в вызывающе красное платье, украшенное вышивкой и россыпью кристаллов, совсем неподходящий туалет для разгара дня. Я слышала от своей подруги Эммы, что попасть в ателье этой модистки уже было настоящей удачей, приходилось записываться за два месяца, и то не факт, что вас примет сама хозяйка, а не ее многочисленные помощницы.

Миссис Камбер окинула меня профессиональным оценивающим взглядом.

– Бледная кожа, русые волосы, голубые глаза, – принялась она перечислять. – Я предлагаю остановить выбор на лиловом или серебряном цвете.

– Вы успеете за столь короткий срок? – нахмурилась герцогиня. – Ведь бал уже завтра вечером.

– Вы же понимаете, что создание одного наряда – это кропотливый труд, порой на одну вышивку мастерицы тратят несколько месяцев, – улыбнулась модистка. – Я создаю шедевры, а не ширпотреб.

– Цена не имеет значения, главное, блеснуть так, чтобы у придворных глаза полезли на лоб от зависти, – нахмурилась ее светлость. – Я обратилась к вам как специалисту высшего класса.

– Ох, я весьма польщена столь лестным замечанием, – притворно охнула миссис Камбер. – Конечно, у меня есть несколько заготовок. Прекрасные наряды, даже, не побоюсь этого слова, шедевры, которые еще никто не видел. Я готовила их, чтобы показать принцессе Шарлотте, она не любит долго возиться с эскизами и фасонами. Есть одно потрясающей красоты бальное платье, белое, расшитое серебром и снежными кристаллами. Осталось только подогнать наряд по фигуре леди Каринтии и вшить шнуровку.

– Отлично, мы берем, – засияла герцогиня. – Я сейчас посмотрю иллюстрации, отмечу, что мне нравится, пока ваши девочки будут снимать мерки с Каринтии.

– Ваша светлость, мне нужно раздеться.

Я покраснела, поглядывая на двух незнакомых девушек, одетых, словно два матраса, в два одинаковых платья в голубую полоску.

– Каринтия, тут никого нет, лакеи без стука не войдут, а месье Филберт, как ты уже наверняка знаешь, имел наглость покинуть нас, – отмахнулась свекровь. – Да и он, кажется, был не по женской части, слишком уж у него слащавая внешность.

Я тяжело вздохнула. Молчи, Каринтия, и терпи, никаких язвительных замечаний в адрес уважаемой светлости. Пусть развлекается, забавляясь со мной. Я сама виновата, нужно было выбирать того толстяка, а не герцога Левиргейла. Хотя, если уж честно признаться, Делмар был в сто раз привлекательнее: подтянутая фигура, красивое лицо, мягкие пшеничные волосы, в которые так и хочется запустить руку. Эх, что-то меня понесло…