Я посмотрела на хмурого супруга и почувствовала, как меня распирает от желания поведать ему о своих успехах в следственных действиях, причем гораздо бо́льших, чем у него, умудренного властью и опытом.

– Думаю, вас обрадует, когда узнаете, что я нашла свидетеля, видевшего предполагаемого подозреваемого, – выпалила я, чувствуя, как уголки губ сами собой поднимаются вверх. Забавно было наблюдать, как вытянулось лицо мистера Ривса.

– Знаете, Каринтия, после общения с вами я скоро совсем перестану удивляться, – хмыкнул Делмар.

Я рассказала Делмару все, что удалось узнать. Он внимательно, не перебивая, выслушал меня.

– Нужно отправить к мисс Тейлор художника, – высказался мистер Ривс после того, как я закончила. – У нас хотя бы будет приблизительный портрет этого таинственного жениха.

– Я надеюсь, что хоть немного помогла вам в расследовании, – произнесла я, весьма довольная собой.

Делмар как-то странно посмотрел на меня. Я ждала, что с его языка сорвется очередная колкость, но он промолчал.

Когда мы добрались до поместья герцога, боль в шее была уже невыносимой. Сойдя со ступеньки кареты, я чувствовала, что не в состоянии сделать ни шага, ноги неожиданно подкосились, и я практически упала на колени. Тело сотрясала мелкая дрожь, на лбу выступил холодный пот.

– Каринтия, что с вами? – Я услышала озабоченный голос Делмара, но не могла поднять головы, увидела только, как ко мне подходит пара идеально начищенных сапог, и в то же мгновение ощутила сильные руки, подхватывающие мое тело.

– Кажется, мне дурно, – прошептала я. Голова и правда гудела, а перед глазами все расплывалось.

– Возможно, болевой шок, почему же вы не сказали, что так плохо себя чувствуете, – осуждающе произнес мистер Ривс и направился, держа меня на руках, к дому.

Я хотела ответить ему, что просто стеснялась жаловаться, боясь очередного неодобрительного взгляда, но вместе этого неожиданно ощутила заботу с его стороны.

– Потерпите еще немножко, я немедля отправлю за доктором. – Я с трудом расслышала его голос, раздающийся как будто из глубокой бочки.

– Я терплю, – ответила я, еле шевеля губами.

– Миссис Финч! Скорее принесите в мою спальню маковую настойку и лед.

Рядом послышался озабоченный голос экономки:

– Ваша светлость, тут такое дело, у нас гости.

– Пусть убираются, я никого не принимаю, – рявкнул Делмар прямо у меня над ухом.

– Но, господин… – возразила было служанка, однако предостерегающий взгляд мужа ее остановил.

– Все потом. Вначале нужно помочь мисс Каринтии, остальное подождет.

Делмар с легкостью поднялся со мной по ступенькам и, пройдя в комнату, положил на кровать. Я чувствовала у себя на лбу его руку, а следом и холод ото льда, который приложили к моей пылающей коже. Потом мистер Ривс почти насильно влил мне какую-то горькую жидкость, она обожгла рот и проникла в глотку. Я поморщилась, будто проглотила ежа, но через некоторое время гадкое зелье дало результат, боль заметно утихла.

Я открыла глаза и увидела над собой лицо Делмара, тревожно наблюдавшего за мной.

– Скоро приедет врач, – сообщил он.

Я почувствовала, как рот непроизвольно растягивается в улыбке, кажется, маковая настойка имеет побочные эффекты.

– Вы словно ангел, спустившийся с небес, – услышала я собственный голос как будто со стороны, и тут же сама пришла в ужас. Боги, что я несу!

– Неожиданный комплимент, – усмехнулся Делмар.

– Мистер Ривс, вы удивительно невыносимый человек. И невероятно красивый.

«Кто-нибудь, остановите этот паровоз, который на ужасающей скорости катится в пропасть», – пронеслось в голове. Если бы я могла сейчас встать, то зашила бы собственный рот.

– Я вижу, вам действительно стало лучше.

– Мне очень хорошо, – подтвердила я. – А будет еще лучше, если вы сейчас поцелуете мою шейку. Когда я в детстве падала и набивала шишки, матушка всегда целовала меня в место ушиба. Уверяю вас, это самое верное средство.

Делмар наградил меня насмешливым взглядом.

– Хорошо, если вы так настаиваете, я, пожалуй, выполню вашу просьбу. Вот доктор Хоурд удивится, узнав о столь простом способе исцеления.

Мистер Ривс нагнулся, и я почувствовала на щеке его теплые губы.

Неожиданно дверь в спальню распахнулась, муж резко напрягся и отпрянул от меня.

– Делмар Мишель Ортегиус, изволь объяснить мне, что все это значит! – Истеричный женский вопль огласил комнату.

– Мама? – послышался удивленный и, кажется, немного испуганный голос Делмара.

Я приподнялась на локтях, чтобы лучше рассмотреть герцогиню. Высокая женщина, статная и удивительно похожа на Делмара. Того же цвета пшеничные волосы, чуть тронутые сединой, убраны в изящную высокую прическу, обнажающую тонкую шею. В ушах – длинные серьги из белого золота с россыпью изумрудов под цвет шелкового платья с серебристой драпировкой. Только глаза у матери с сыном были разного цвета, у него карие, а у нее зеленые.

– Мама, почему ты не предупредила о своем приезде? – спросил Делмар, нахмурившись.

– Я теперь обязана оповещать тебя о том, что собираюсь посетить собственный дом? – процедила сквозь зубы ее светлость.

– Обычно ты так и делаешь, – пожал плечами явно сбитый с толку Делмар. Он бросил на меня растерянный взгляд. Почему-то его подавленный вид меня насмешил, ну надо же, такой большой мальчик, а все еще боится маму.

– Обычно мой единственный сын ничего от меня не скрывает, – резко заявила герцогиня. – Не думала, что на старости лет стану объектом насмешек. Не далее как пару часов назад на обеде у графини Велмор я узнала чудесную новость. Оказывается, ты тайно женился и уже успел заделать наследника. Надеюсь, у тебя есть разумное объяснение этим слухам, иначе я не ручаюсь за себя, мой дорогой мальчик.

– И что же вы сделаете, отшлепаете Делмара? – Из моей груди вырвался смешок.

– Что?! – Дама перевела на меня возмущенный взгляд.

– Матушка, не сердитесь на него. – Из глаз почему-то потекли слезы, неожиданно стало невыносимо жалко мистера Ривса. Сидит такой, весь осунулся, потерянный и грустный. – Он вчера чуть с жизнью не расстался, еле успели вынуть пулю, а иначе она бах… и разорвала бы его пополам. Ну, вы понимаете, о чем я, вся карета была бы запачкана кишками. Пришлось бы оттирать с мылом и порошком, а обивку, скорее всего, уже бы не спасли. С бархата не выводится кровь.

Герцогиня на глазах стала бледнеть и, слегка покачнувшись, схватилась за сердце.

– Каринтия! – простонал мистер Ривс. – Мама, не волнуйся, все в порядке. Позволь, я провожу тебя в гостиную, там и поговорим. Я разъясню тебе ситуацию. Поверь, когда ты узнаешь всю правду, даже будешь смеяться.

– А вы почему-то не смеялись, когда узнали, что мы обвенчаны. – Я обиженно поджала губы и насупилась. – Отсутствие чувства юмора несет серьезные проблемы в браке. Вот мой батюшка всегда был весельчаком.

– Я сплю и вижу кошмар? – всхлипнула дама и, достав из потайного кармана кружевной платочек, промокнула слезу, появившуюся в уголке глаза. – Мало мне проблем с твоей взбалмошной сестрой, так еще ты решил преподнести подарочек. Кто же эта вульгарная девица, вольготно расположившаяся в хозяйской кровати?

– Матушка, да вы такая же грубиянка, как и сынок. – Я неодобрительно покачала головой. Комната все так же кружилась перед глазами, лица присутствующих то расплывались, отдаляясь от меня, но неожиданно становились четкими. – Вас, аристократов, что, с детства учат искусству злословия?

– Нас, аристократов? – Кажется, кровь окончательно схлынула с лица дамы. – Она служанка? Делмар, ты обрюхатил служанку и женился на ней. Делмар!!! Боги, кажется, я умираю.

Герцогиня прислонилась к дверному косяку и медленно сползла вниз, усевшись прямо на полу.

– Нет, мама, не волнуйся, Каринтия – дочь второго сына лорда. Ее род Эвинсель принадлежит к дворянской фамилии.

Делмар бросился к матери и стал гладить ее по щекам, но та уже усиленно делала вид, что упала в глубокий обморок, и только подрагивающие ресницы выдавали притворство. Я же весьма обеспокоилась состоянием свекрови, пошатываясь, встала и направилась к столу, на котором в хрустальной вазе стоял букет свежесрезанных лилий. Я вынула цветы и припала губами, чтобы набрать в рот воды. Недолго думая подошла и выплюнула все, что было, на герцогиню. Надо было видеть этот взгляд – широко открытые зеленые глаза сверкнули, словно два острых лезвия.