Александр в это время уже учился в университете, где обратил на себя внимание преподавателей своими способностями в области биологии. Однако важнее науки для него было то, что в столице студенчество уже решительно искало альтернативу самодержавию. Нравственная и интеллектуальная смелость Александра проявилась в том, что ради этого дела он без колебаний поставил на карту свою жизнь. В 1887 г., будучи членом террористической организации, он принял участие в подготовке и осуществлении покушения на Александра III. Покушение не удалось, 1(13) марта старший брат Ленина был арестован. Александр до конца оставался верен своим убеждениям и, несмотря на уговоры матери, взошел на эшафот, отказавшись подать царю прошение о помиловании.[81] 8 мая он был казнен.
В мае-июне Владимир Ульянов на «отлично» сдал выпускные экзамены в Симбирской гимназии и как лучший ученик был награжден золотой медалью.[82] Конечно, семья была потрясена казнью Саши.[83] После его смерти семья оказалась в числе отверженных. В жизни Владимира Ильича оставил след тот факт, что члены симбирского либерального, «образованного» общества немедленно отвернулись от семьи Ульяновых — важный жизненный опыт для юноши — и даже не высказали сочувствия матери, оплакивавшей потерю старшего сына. Как позже писал Ленин, они «перебегали на другую сторону улицы».[84] Летом Владимир Ильич покинул родной город, 13 августа он был принят на юридический факультет Казанского университета. 10 (22) августа Ф. М. Керенский дал получившему известность ученику своей гимназии положительную характеристику, даже несмотря на казнь его старшего брата. Владимир был назван в ней «весьма талантливым, постоянно усердным и аккуратным учеником». «Ни в гимназии, — писал Ф. М. Керенский, — ни вне ее не было замечено за Ульяновым ни одного случая, когда бы он словом или делом вызвал в начальствующих и преподавателях гимназии непохвальное о себе мнение».[85] При этом он, несомненно, пользовался авторитетом и среди своих одноклассников.
Едва начав учебу в университете, Владимир Ульянов одним из первых присоединился к студенческому движению против циркуляра, закрывавшего детям «низших сословий» доступ в гимназии. В сентябре он вступил в симбирское землячество, студенческую организацию, участие в которой запрещалось, поскольку при зачислении в университет Владимир дал расписку с обязательством не принимать участия ни в каких сообществах. Однако в это время он уже не ощущал никаких нравственных обязанностей по отношению к самодержавию.[86] Речь шла о формировании новой, революционной морали. Он нашел её после исключения из университета в местных революционных кружках, нелегальных марксистских и народнических организациях, альтернативном общественном мнении. 4 декабря, в день студенческой сходки, Владимир Ульянов был арестован и немедленно исключен из университета. 7 декабря он был выслан в деревню Кокушкино под негласный надзор полиции.[87]
В течение всего периода пребывания в деревне под строгим надзором полиции[88] Владимир занимался чтением, за уже знакомыми авторами последовали новые: Н. А. Добролюбов, Г. И. Успенский, экономисты-народники (например, В. П. Воронцов, Н. К. Михайловский, Николай — он, то есть Н. Ф. Даниельсон, который в 1872 г. перевел на русский язык «Капитал»), известные отечественные и эмигрантские журналы «Колокол», «Современник», «Русское слово», «Отечественные записки», «Вестник Европы», «Русское богатство». Но не менее важными для Владимира были и первые встречи с представителями революционных организаций. В это время он вступил в марксистский кружок, созданный Н: Е. Федосеевым, который был арестован в июле 1889 г. Ленин и после смерти Федосеева с теплотой вспоминал о «первом самарском марксисте». На рубеже 1888-89 гг. Владимир открыл для себя новые интеллектуальные горизонты, начал подробно штудировать первый том «Капитала», потом перешел к изучению теории эволюции Дарвина, а также открыл для себя английскую экономическую науку. Таким образом, эта зима стала переломным моментом в его духовном развитии. Весной семья выехала на хутор близ деревни Алакаевки, приобретенный Марией Александровной в январе-феврале 1889 г. на деньги, полученные от продажи дома в Симбирске.[89]
В эту пору Владимир познакомился с А. П. Скляренко, одним из первых организаторов революционных кружков в Самаре. На квартире Скляренко он встретился с народовольцем М. В. Сабунаевым. У народовольцев он многому научился в отношении «техники» деятельности революционных организаций, «искусства конспирации», поддержания связей между тюрьмой и внешним миром и политической истории народнического движения, что очень пригодилось ему впоследствии. В конце 1889 г. Владимир Ульянов на квартире Скляренко вел с участниками кружка занятия по «Капиталу» К. Маркса. В мае 1890 г. он вместе с членами кружка посетил в приволжском селе Екатериновке дом А. П. Нечаева, где беседовал с отцом знаменитого революционера о расслоении крестьянской общины, о появлении капитализма в сельском хозяйстве и последствиях этого явления.[90] В романтические годы своего революционного становления Володя много слышал о Нечаеве, этом обладавшем неисчерпаемой энергией и необычайной силой влияния, даже на собственных тюремщиков, революционере. Володе было 12 лет, когда Нечаев, руководитель организации «Народная расправа», умер в Петропавловской крепости. Но геройское поведение Нечаева стало символом для целого поколения революционеров конца XIX в., даже несмотря на то, что его авторитет был сильно подорван романом Достоевского «Бесы». Было бы сильным преувеличением считать Нечаева как деятеля революционного подполья и смелого борца движения сопротивления одним из главных вдохновителей Ленина, ведь последний не был революционером-заговорщиком типа Нечаева или Ткачева. Правда, как современные консерваторы-монархисты, так и либералы, ссылаясь на критику нигилизма Достоевским, основанную на принципах этики, пытаются упростить образ Ленина, свести его к нечаево-бланкистскому типу.[91] Так формируется точка зрения, согласно которой ленинская революционная «традиция» восходит не к «неподкупному» революционеру Чернышевского, Рахметову, а к беспринципному и аморальному Раскольникову и искаженному до бесовского обличья Нечаеву.[92] На самом деле духовный, политический и моральный облик Ленина формировался под совместным влиянием множества течений и традиций. Наряду с Чернышевским и Марксом здесь можно упомянуть революционную традицию русских народовольцев и духовное наследие т. н. «революционных демократов», французское Просвещение, французское революционное якобинство, русское якобинство, а также европейскую социалистическую и социал-демократическую экономическую и политическую мысль. Таким образом, Ленин прокладывал себе путь к зарождающемуся, новому социал-демократическому рабочему движению именно через критику российского нигилизма и отказ от терроризма как нецелесообразной формы сопротивления. Ленин был уже не бунтарем, а революционером, причем исторически оригинального типа (уникального и неповторимого в чисто историческом смысле). Для духовного развития Ульянова-Ленина были характерны ранний интерес к науке, восприимчивость по отношению к теоретическому мышлению, а также, уже с юных лет, поначалу почти инстинктивная способность к сочетанию теории с революционной практикой. Уже в 19 лет он предстает перед нами человеком рационального мышления, не поддавшимся никакому сентиментальному, показному морализированию, проповеди христианского смирения.
