Олив удивленно выпучила глаза и оттопырила нижнюю губу.

- Коннор, при чем тут тау-китяне?

- О! - сказал он, - Межзвездные коммунисты, они же тау-китяне, важны, прежде всего, потому, что, несмотря на их принципы, кажется, совсем иные, чем Tiki, они получили немедленную эффективную помощь сообщества Tiki. А ведь сообщество Tiki, это, как известно, множество кошек, которые гуляют сами по себе, и объединяются лишь, если чувствуют угрозу, или видят прямую общую выгоду. В истории с тау-китянами нет ни угрозы, ни выгоды. Так почему независимые кошки, не задумываясь, объединились, и метнулись на помощь коммуне тау-китян, абсолютно иной по этическому устройству? Аналогично обстоят дела с полу-первобытными коммунами морских кочевников, или оранг-лаут, как их называют в Индокитае. Они тоже получают спонтанную помощь.

Лукас скептически хмыкнул и шуточно прокомментировал:

- Это уже не аргумент «ad hominem», а аргумент «ad feles». От кошки.

- Да, - Макнаб улыбнулся, – но, как у вас говорят: в каждой шутке есть доля шутки.

- К чему вы ведете, Коннор? - поинтересовалась Олив.

- Я думаю, - ответил он, - что ваша стая кошек отлично научилась объединяться ради общей выгоды из материального мира, и ради защиты себя от сильных и, казалось бы, непобедимых врагов. Ваши боевые действия против вторжения чуждой вам политики и идеологии извне – полностью обоснованы. Но для комфорта внутри вашей страны вам нужен витамин, катализатор скрытого инстинкта объединения, балансирующий вашу кошачью манеру гулять сами по себе, занимаясь своими делами, и не лезть в дела друг друга. Этим витамином являются мини-коммуны, построенные на позитивной формуле «Золотого правила». Без задней мысли. Без стремления использовать эту формулу как повод для вмешательства в чужие дела. В вашей стае индивидуалистов есть здоровое стремление к балансу противоположностей «золотого правила». И это знают все ваши социальные менеджеры, от топ-координатора до любого мэра или флотского офицера.

Олив резко подняла руку, как нетерпеливая школьница.

- Так, Коннор! Откуда вы знаете, что наши социальные менеджеры это знают?

- Из примеров, Олив! Никто из социальных менеджеров даже не подумал создавать для племен оранг-лаут особую программу адаптации и жизнеобеспечения. Они знали, что в вашем море эти первобытные коммуны получат поддержку автоматически: от всех, кто окажется рядом. И на практике все происходит именно так.

- В каждом случае, - возразил Лукас, - есть свой прагматичный мотив. Тау-китяне, это перспективные инженерно-рабочие команды. У оранг-лаут тоже есть ценные качества.

- Лукас, давайте будем объективными, - предложил Макнаб, - конечно, для каждого из примеров, которые я приведу вам, можно отыскать прагматичный мотив. Но, как учит философия, для однородной повторяемости событий следует искать общую причину.

- Значит, кошачий витамин? – спросила Олив.

Патер Макнаб утвердительно кивнул. Олив продолжила:

… - И, вы хотите сказать, что ваша версия католицизма содержит такой витамин?

- Возможно, - ответил Макнаб, - не только витамин, но также и метод преобразования некоторого регулярного сопутствующего субстрата в полезную добавку.

- Поясните, Коннор, - предложила Олив.

- Охотно, - сказал он, - хотя, вы уже сами догадались. Меганезия впитывает до тысячи мигрантов в день, и не менее половины из них, это культурологические католики. Вы, например, несмотря на свой научно-обоснованный скептицизм, наверняка празднуете Рождество, Пасху, и Хэллоуин. Вы можете возразить, что это языческие праздники, у которых христианство заимствовало дату и даже часть символики. Но…

- …Но, - подхватила Олив, - это будет не совсем честно с нашей стороны. Хотя, есть и противоположный аргумент. Не совсем честно с вашей стороны утверждать, будто мы отмечаем христианские праздники. Ведь более, чем за 1000 лет эти праздники стали, в значительной мере, фольклорными, слабо связанными с конкретной религией.

Апостол Папуа снова утвердительно кивнул.

- Олив, вы говорите о том, с чего я начал. Культурологические католики. Вы можете с таким же основанием назвать их фольклорными христианами. В любом случае, такой культурный или фольклорный феномен существует массово, и он влияет на воззрения людей. Он влияет так или иначе. Это важно, и я повторю: так или иначе.

- Вы намекаете, - предположила она, – что ваша версия католицизма повлияет ТАК, а отсутствие распространения вашей версии, римская версия будет влиять ИНАЧЕ?

- Вы превосходно сформулировали, - ответил Макнаб.

- Благодарю, - Олив улыбнулась, - доброе слово и кошке приятно. Хотя, надо сказать: аргументы такого рода свойственны скорее не церквям, а спецслужбам.

И, с этими словами, она бросила выразительный взгляд в сторону столика, за которым расположились Визард Оз и Хелм фон Зейл.

- Да, - Макнаб улыбнулся, - хорошая религия помогает хорошей политике.

- Гм… - Олив повернулась к мужу, - …Что ты скажешь о такой религиозной этике?

- Это любопытная этическая схема, хотя сомнительная, - произнес Лукас.

- Милый, где ты видел НЕ сомнительные этические схемы? - игриво спросила Олив.

- Нигде, моя пунктуальная пчелка. Ты же знаешь, что НЕ сомнительные, абсолютные этические схемы не могут существовать в силу Первого правила диалектики.

- Да, - сказала она, - и, значит, эта схема Коннора просто любопытная. Без добавок.

- Это заслуживает обдумывания, - подвел итог Лукас Метфорт.

…

Та же дата 17 августа. Продолжение утра. Северо-восточный берег острова Косраэ.

Борт трехмачтового парусника-шебеки «Aigle-marin».

Солнце будто выскочило из-за горизонта, и тогда Герда, отложив планшетник, решила полюбоваться ландшафтом острова. Это было похоже на грандиозную волну - цунами, взметнувшуюся из океана, почти дотянувшись до облаков своим неровным гребнем. А дальше, вместо того чтобы покатиться куда-то, эта волна застыла на столетия, и как-то незаметно поросла пушистыми полукустарниковыми дождевыми джунглями. Занятно: город-порт Тофол был почти невиден: будто прямо из джунглей протянулись длинные пирсы (к одному из которых был припаркован «Aigle-marin»)… Хотя, приглядевшись, можно выделить в ландшафте пестрые крыши невысоких коттеджей, и какие-то слегка поблескивающие штуки, похожие на верхушки огромных стеклянных пузырей...

…И тут Герда была оторвана от медитативного созерцания. По ее обнаженному бедру пришелся грубовато-дружеский шлепок, сопровождаемый фразой:

- Wie geht's, arsch! Wovon traumst du? (Привет, задница! О чем мечтаешь?)

- Azalinda! Du verdammtes Stute! (Азалинда! Ты долбанная кобыла!)

Такова была реакция Герды на выходку лучшей подруги. Хотя, это было типично для Азалинды Кауфман. И реакция Герды Шредер также была типичной. Азалинда сильно обеспокоилась бы при менее резком ответе (вдруг у подруги серьезные проблемы?). А сейчас, обозванная «долбанной кобылой», она широко улыбнулась, и объявила:

- Слава богу, ты в тонусе! А то сидишь тут, смотришь в пустоту, одна, без этого своего штурмбанфюрера. У тебя с ним как, все нормально, или?..

- Нормально? - переспросила Герда, - Вот фиг тебе! У меня с Хелмом не нормально, а изумительно и головокружительно… Я надеюсь, тебе известна разница между унылой фигней, называемой «нормально» и тем, что… Я вижу, ты поняла.

Азалинда широко улыбнулась, утвердительно кивнула, и поправила лямочки на своем микро-бикини (модель «Карнавал Рио», спроектированная для фигуристых 20-летних бразильских девиц, а не для фигуристых 40-летних германок). Парадокс: на Азалинде (несколько подтянувшейся и коричнево загоревшей за 2 месяца в круизе), теперь тоже неплохо смотрелась такая микро-конструкция из трех тряпочек суммарной площадью меньше, чем бейсболка, которая была у нее на голове... Итак, Азалинда поправила эти лямочки, затем шлепнулась в соседний шезлонг, и объявила: