— Да, — протянула рыжая после наступившей паузы, потягивая себя зачем-то за волосы, — как-то всё вокруг не так, как я себе представляла.

— Всё вокруг, даже не так, как ты, можешь себе представить. Но ничего. Это понимание придёт, со временем.

Оставив Эбара с небольшой, но мобильной армией, в землях новой страны, под названием Персия, Куруш со всеми царскими атрибутами своей безграничной власти, двинулся во главе новой армии к столице Мидии. Эбар же был оставлен, не только, как его наместник в новой столице и всех персидских земель, но и как ядро единения, разбросанных по местным горам племён.

Весть о победе Куруша под Пасаргады, пленением Иштувегу и переход мидийского войска под командование персидского царя, быстро, а главное благотворно, разлетелась по самым отдалённым, от новой столицы, пастбищам. Отношение к Курушу, подавляющего числа кочевых народов, резко поменялось, поэтому Эбару, было необходимо проехать с визитами ко всем старейшинам, повторно, проводя кроме дипломатических бесед, мобилизационные мероприятия, вновь обрастая, как снежный ком, пополнением из новобранцев.

Пленённого Иштувегу, перевозили на двух колёсной арбе, запряжённой парой коней. Арба была без бортов, с огромными, цельно деревянными колёсами, от того, оказалась тяжёлой для одной лошади. Охранял арбу специальный отряд из кочевых персов, отобранных лично Курушем.

Сначала, его посадили просто так. Через какое-то время, он начал буянить. Связали по ногам, руки привязали к краям повозки. Скованный в движениях, начал сквернословить. Тогда заткнули и рот, не давая не пить, не есть целых три дня. Притих.

В конце третьего дня пути, на одной из стоянок, притихшего и смирившегося Иштувегу, развязали и буквально, на руках, отнесли в шатёр к Харпагу. Это был первый, со времени пленения, разговор с ним.

Самостоятельно, он уже передвигаться не мог. Толи, ноги так затекли, толи, совсем, психологически сломался, потеряв остатки воли. Харпаг долго разглядывал, бывшего своего владыку молча, не выражая никаких эмоций, затем налил большой кубок вина, поставил перед жалким и ничтожным созданием, в которое превратился, некогда всемогущий царь и пробасил:

— Пей.

Карие глазки пленника сверкнули из-под пакли грязных волос, но в них читалась не ненависть и злоба, а паника близкой расправы. В его мимике читался страх быть отравленным. Даже в этих условиях, мнительность его, перекрывала все остальные соображения.

— Если бы я хотел тебя убить, то сделал бы это, уже давно, — спокойно ответил на не заданный вопрос Харпаг, — пей. Если ты ещё жив, то только по тому, что ещё нужен.

Иштувегу поколебался, но взяв кубок дрожащими руками, с жадностью осушил до дна. Сделал он это, молча. Продолжил молчать и после того, как поставил кубок обратно. Харпаг, тоже молчал, ожидая, когда подействует вино, понимая при этом, что подействует оно на голодного, довольно быстро.

Мгновение спустя, пленник качнулся, выпрямился, запрокидывая голову и на Харпага, уставился ехидный и пьяный взгляд Иштувегу.

— Ты, дурак, Харпаг, — проговорил он пьяным, заплетающимся языком, — твоя месть, разрушила империю, которую я строил, всю свою жизнь. Я бы ещё понял тебя, если бы ты, позарился на моё место, а ты, дурак, отдал то, что могло принадлежать тебе, какому-то проходимцу.

— Я приклонил колено, пред будущим царём мира, Иштувегу и тебе советую, сделать тоже самое, если хочешь жить сам, сохранить свою семью и империю, которой ты, так кичишься.

Пленник вновь качнулся и уставился на собеседника ехидно расплываясь в улыбке, готовясь высказать какую-то гадость, но Харпаг его опередил.

— Мне не досуг с тобой вести беседы, мразь, поэтому слушай, что я тебе скажу. Твой зять и будущий наследник Спитама, будет убит. Твоя дочь, останется вдовой и хочешь ты этого или нет, станет женой нового царя Мидии, Куруша. Если ты, так заботишься о целостности страны, как любишь говорить, то собственноручно отдашь дочь новому правителю, сделав это, по заветам Ахурамазды. Сам, отойдя от дел, поедешь куда-нибудь наместником, спокойно доживать свои дни в пьянстве и разврате. Если ты, скажешь нет, то я лично вырежу твой род до седьмого колена, а всю высокородную гниль твоих прихлебателей, поставлю на колени силой. Скажу тебе честно. Второй вариант, для меня предпочтительней, но царь Куруш, милостив к тебе и взор его устремлён в будущее. Он глаз Ахурамазды, ему видней, и он хочет решить всё в Мидии, полюбовно, по законам предков.

С этими словами Харпаг встал и вышел из шатра, оставив опьяневшего пленника сидеть. Только на выходе, он дал команду охране, чтоб после того как поест, отвели обратно на арбу, думать.

Курушу нелегко было уговорить Харпага на подобную встречу, с люто ненавистным, личным врагом, да, ещё и предлагать жизнь, этому душегубу, за формальную услугу, но рассуждения и доводы Куруша, убедили военачальника, в правильности этого шага.

Государство держалось на четырёх столпах: армия, управление, религия и золото. Если с армией, Харпаг, решил быстро и просто, то вот с остальным, возникали трудности. Административно-бюрократический аппарат, при любом раскладе, подлежал перетасовке, путём убирания одних и постановкой на их место своих людей. Это было вполне решаемо.

С религиозной составляющей государства, всё было намного сложнее. Подавляющее большинство магов, начиная с самого верха, вцепятся в глотку любому, за бывшего царя, благодаря которому, они преспокойненько сидят на тёплых местах и полноправно вершат суд Ахурамазды во всей империи, от лица их бога и государства, да, к тому же, не одно грязное дело провернули вместе, в угоду интересов империи, ну, и себе любимых, естественно.

Тайные недоброжелатели у Иштувегу были, конечно, и среди магов, но их было мало и уровень их влияния на религиозную среду, был минимален. Куруш, огромное значение предавал мидийским магам Ахурамазды и их влиянию на умы людей. Нельзя было допустить конфликта со святыми пророками, управляющими мозгами народа.

Куруш не хотел, просто, прийти и разграбить, уничтожив всё, что сопротивляется. Он хотел объединить всё, что ему удастся завоевать, в этой жизни, в нечто единое целое, а для этого, нужна была не только армия, но и система управления, а главное, вера, с её служителями, которые через свои проведи и ведения, влияли и на армию, и на административный аппарат, и на народ в целом.

Сложность была ещё и в том, что магом Ахурамазды, не мог стать любой желающий. По заповедям этой религии, магом мог стать представитель, строго определённой касты магов, принадлежность к которой, определялась по родству крови. То есть, магами Ахурамазды, становились по наследству. Эта была одна из главных причин, почему зороастризм, не стал мировой религией.

Кроме того, магический корпус обладал золотом, землями, запасами продовольствия, ремесленными дворами. Они держали за глотку не только экономику и финансы, а по сути, жизни всего населения. Стоит им, только свернуть производства, припрятать запасы зерна и прочих продуктов питания, на которые они наложили свою магическую руку, как в стране, неминуемо разразятся голодные бунты и тогда всё пропало.

Поэтому, Курушу надо было, во что бы то не стало, заручиться поддержкой мидийских магов, начиная с низов и заканчивая верхушкой, а сделать это можно было, только придя к власти по канонам веры и закона, создав такие условия для них, чтоб они, сами захотели влиться в его мировую империю, притом захотели в числе первых и сильнее, всех вместе взятых.

Если Иштувегу откажется от добровольной передачи власти, узаконенному новому царю, через женитьбу на его дочери, то ситуация резко осложнится и Курушу, потребуется, достаточно много сил и средств, на установление нужных ему отношений с магическим корпусом.

Такой вариант он тоже рассматривал, но лишь, как запасной и крайне нежелательный. Куруш был, почему-то, уверен, что Иштувегу, по пути в столицу, при правильном к нему подходе, согласится на всё. Он был не настолько глуп, чтобы не понимать неотвратимость своего конца, к тому же, этому способствовала его паталогическая мнительность, но он, так же, наверняка понимал, что данная отсрочка, давала ему шанс, призрачный, но всё же шанс, при первой возможности, улизнуть из цепких лап новоиспечённого царька-узурпатора.