Убийца поежился, когда на центральную площадь форта Шатлен налетел ветер, и предложил:
— Вина хочешь?
— Давай, — согласился Ретар.
Далеко внизу Альтвига вели на плаху, и он покорно следовал за стражей, опустив голову и вспоминая двенадцатый ярус. Нельнот.
Снежок протянул другу бутылку, подумал и уселся рядом. Буркнул:
— Ты не виноват.
— Неправда, — огрызнулся рыжий. — Виноват. Если бы я не спасовал перед Амоильрэ… или если бы я сам кого-нибудь из них убил — еще до того, как ребятам выпало встретиться… что за черт?!
Остроухий проследил за падением храмовника, покрутился на носках, будто флюгер, и указал пальцем:
— Вон там, посмотри.
Вампир послушался.
— Эстель… это Эстель, слуга нашего дорогого военачальника. Либо он идиот, помешанный на убийстве, либо Амоильрэ не посчитал нужным предупредить его об опасности.
— Поделом, — равнодушно бросил Снежок. — Пускай подыхает.
Ретар немного поколебался.
— Пускай, — решил он. — Смысла замыкать обратные потоки нет.
— Никакого. Шэльрэ уже в агонии. — Остроухий взял протянутую другом бутылку. — Я устал за сегодня. Хлопотный день. В империи Ильно все по-прежнему тупые, никак не забудут Яритайля и его товарищей. Они могли найти новых заклинателей по меньшей мере пять раз.
— Надеюсь, ты не показывался им на глаза? — уточнил Ретар.
— Нет, — успокоил его Снежок. — Я в них не заинтересован. Так, бегло оценил обстановку, прежде чем протащить Рикартиата по тем проклятым пещерам. Все сделал. Цепи, правда, успели проржаветь, но порвать их он все равно не сможет.
— Он уже не Рикартиат, — напомнил рыжий. — Надо придумать ему новое имя. Что-нибудь мрачное и зловещее. Например, Фасалетрэ.
— Звучит странно.
— Предложи сам.
Остроухий поправил воротник.
— Как насчет Эштаралье? Ты не мог его забыть. Так называли первого ландарского принца, когда верили, что он действительно дитя Аларны.
— Как скажешь, — легко принял его вариант Ретар. — Мне нравится.
* * *
Илаурэн сидела в корчме, прижимая к себе гитару и глядя на посетителей пустыми, невидящими глазами.
Она не плакала. Разучилась уже очень давно. И теперь могла переживать утрату лишь внутренне, про себя, внешне сохраняя спокойствие. Никто в заведении не заподозрил, что с девушкой что-то не так. Все наблюдали с восхищением, с трепетным ожиданием, полагая, будто эльфийская песня будет даже лучше человеческой.
Но Илаурэн их разочаровала.
— Менестрель Мреть обещал устроить здесь выступление, — громко, чтобы все слышали, сказала она. — Но, как вам должно быть известно, он погиб. Я была его близким другом и исполню то, что он собирался сделать. По вашим требованиям спою самые любимые его песни. Итак?
— Ну, — отозвалась пышногрудая девушка с серыми, словно небо в дождь, радужками. — Как насчет истории про небесные корабли?
Эльфийка опустила взгляд, перебрала несколько струн. Мотив, в исполнении Рикартиата легкий и не такой монотонный, ей удался с горем пополам. Но Илаурэн стоически делала вид, что держит ситуацию под контролем.
Компания студентов из алаторской Академии неотрывно за ней следила. Восторженные, юные, неопытные юнцы. Они еще не знакомы с настоящей музыкой. Они не знают, не помнят, как мягко и нежно пел Мреть, как в его голосе сочетались боль и искреннее счастье, а любовь уходила в бездны отчаяния и больше не могла их покинуть.
Илаурэн опустила веки. Ни к чему глазеть на толпу.
От тоски и от боли, от смерти и страха жить,
от безумства и от неумения дорожить
чем-то большим, чем нож или меч за спиною в ножнах.
Я смотрю, как за краем омытой дождем земли
исчезают твои небесные корабли, —
безысходно, безрадостно, тихо и осторожно.
Пышногрудая девушка нахмурилась, поняла, что раньше эту версию людям не доносили. Возможно, Рикартиат счел ее идиотской. Он часто упоминал, что обладает целой горой песен, которые никогда не покажет никому, кроме самого себя. Эльфийка, видимо, решила пойти наперекор этому правилу.
— …его черные волосы падали на глаза,
под рубашкой болталась на ниточке бирюза,
а улыбка была чуть кривой, но ужасно мягкой.
Он просил меня: «Следуй за нами, покинь людей!
Мы хозяева древней флотилии кораблей,
мы пришли из-за края и сделали небо ярким».
Илаурэн заканчивала песню в тишине, абсолютной и звенящей. Никто не шевелился. Были и те, кто задержал дыхание, боясь ее потревожить.
Когда смолк последний аккорд, бледный студент с копной трогательных кудряшек вымолвил:
— Это необыкновенно… и странно.
А его товарищ нагло, под сдержанный смех, подошел к эльфийке и предложил:
— Будьте моей женой!
— Мальчик, — усмехнулась та. — Я старше тебя на пару столетий.
— Это ничего, — отмахнулся он. — Зато вы обладаете поразительными интонациями!
— С дороги, несчастный. — Тонкая женская рука легла на плечо студента. Неожиданно крепко стиснутые пальцы вынудили его поморщиться и на цыпочках удалиться, а пышногрудая девушка осталась перед Илаурэн. — Здорово получилось, — оценила она. — Жаль, что от Мрети мы этой сказки не услышали.
— Она была последней переведенной, — бесстрастно сообщила эльфийка. — Но за остаток зимних недель он написал немало новых историй. Правда, я не имела возможности наблюдать за всеми.
— Любопытно, — сощурилась девушка. — Посвятите?
— Конечно, — согласилась Илаурэн и снова коснулась струн.
На этот раз мелодия давалась ей проще. Быть может, потому, что наследницу эльфов до сих пор не выгнали из корчмы. Она закончила вступление, заметила, что собеседница отправилась обратно за стол, и…
— Одиночество на земле.
на огромной пустой планете.
Одиночество вам и мне,
взрослым людям и даже детям.
Одиночество — вечный дар,
потому что любить непросто.
Одиночество — пустота.
Пустота пребывает в росте.
Пустота заберет меня,
и тебя заберет однажды.
В ней забьется огонь огня —
впрочем, это совсем не важно.
— Мучаете моего конкурента? — перебил девушку высокий, коротко остриженный парень с заостренными, но недостаточно длинными для эльфа ушами.
Кто-то возмущенно выругался. Илаурэн же встала и обменялась с пришельцем рукопожатием.
— Добрый вечер, Грейн.
— Добрый вечер, моя дорогая партнерша. Я пришел, чтобы передать тебе вот этот милый жетон.
Он вытащил из кармана железный кружок с высеченной на нем надписью: «Гильдия магов». Эльфийка прикрепила его к воротнику, будто брошь, и слегка поклонилась.
Грейн повернулся к посетителям.
— Госпоже нужен перерыв, — заявил он. — Хозяин, будь так добр принести бутылку эетолиты и чего-нибудь закусить.
— Но… — растерялся мужчина, едва не обронив поднос.
— Несите, — обратилась к нему Илаурэн. — Нам с господином Грейном надо кое-что обсудить. Потом я заново начну песню.
Корчмарь нахмурился и скрылся в кухне, позвякивая посудой и бормоча себе под нос проклятия. Грейн с удовольствием внимал, пока к нему не подошла все та же пышногрудая девушка.
— Здравствуйте. Меня зовут Хита, — представилась она. — Вы — тот самый менестрель из Гро-Марны, что вечно зовет себя конкурентом господина Мрети?
