— Здесь довольно жутко, — оценил храмовник.
— Добро пожаловать в Сиаль-Нар, — Шейн похлопал его по спине. — Это крепость первого принца. Сам он, впрочем, редко сюда приходит. Предпочитает болота.
Альтвиг хотел было что-то сказать по этому поводу, но тут открылись центральные ворота и опустился деревянный мост. Чья-то стройная фигура одиноко его пересекла, остановилась и помахала чужакам рукой.
— Кто это?
— Господин Шэтуаль, — сощурился повелитель. — Граф рода инкубов. И он, кажется, рад.
Когда инкуб подошел достаточно близко, храмовнику стали ясны недовольные интонации в голосе седого. Граф был не просто рад, — он был счастлив. В серебряных глазах плескалось целое море удовольствия, а безупречное лицо светилось предвкушением бед. И все же, несмотря ни на что, храмовник не мог не отметить — Шэтуаль правит инкубами вполне заслуженно. Красота Эстеля не шла ни в какое сравнение с его красотой — да что там, наверное, даже ангелы загрустили бы в обществе его светлости.
— Добрый день, — поздоровался Шэтуаль. — Вы идете в Нельнот?
— Верно, — с откровенной враждебностью бросил Шейн. — И в спутниках вроде вас отнюдь не нуждаемся.
— Да вы что? — изумился инкуб. — Какие спутники? Я просто посижу у вас на хвосте. Прослежу, чтобы ничего не натворили.
— Скорее наоборот, — буркнул повелитель. — Но раз так — не высовывайтесь. Идем, Альтвиг.
Храмовник послушно зашагал к Сиаль-Нару. Стража не посчитала нужным убрать мост, и люди беспрепятственно прошли во внутренний двор. Действительного, седого там знали — но, подумалось храмовнику, при наличии таких знакомых лучше прыгнуть со скалы и разбиться. Шэльрэ, внешне подобных людям, было от силы десять. Остальные блистали такими пороками, как звериные лапы, копыта, перепончатые крылья, клыки… Альтвиг опустил взгляд, позволив ему скользить по камням, и постарался ни на чем не заострять внимания. Задача оказалась трудной, но он справился — хоть и отметил про себя, что ров крепости шэльрэ заполнен не водой, а ядом. Пусть и безобидным на вид.
А еще в Сиаль-Наре дьявольски разило полынью. Во всех бестиариях писали, что этот запах — первый признак присутствия шэльрэ. Только высшие из них — четверка принцев, Сатана и прочая знать, — могут от него избавляться. Низшие же вынуждены вонять, словно на них растет целое поле распроклятой травы.
Шейн провел храмовника через казармы и вышел на противоположный мост. Покосился на ров, поджал губы и поспешил перенести вес своего тела на пустошь, подступившую отовсюду.
— Держись крепче, — приказал он.
Альтвиг вцепился в локоть повелителя, и мир снова заволокло чернилами. Совсем рядом, будто желая столкнуться нос к носу с путниками, промелькнул Шэтуаль.
Когда мир снова начал появляться из мрака, рождаясь и изменяясь будто бы на ходу, парень обнаружил, что стоит посреди болота. Вокруг все было грязно-зеленым, и в этой зелени огоньками смотрелись нежно-белые, крохотные цветки хамедафне.
— Это и есть Болота Отчаяния? — спросил он. — Жилище Лассэультэ?
— Да. — Шейн внимательно огляделся. — Но раньше я попадал на его границу. Оттуда можно сразу уйти, а отсюда придется выбираться. Ты умеешь искать болотные тропы?
— Э-э-э… — Храмовник едва не сказал «не очень», но вовремя опомнился и нарочито бодро закивал: — Сейчас попробуем.
— Приключения, — безрадостно протянул повелитель. — Обожаю приключения. Будь проклят первый их создатель, если он еще жив.
Альтвиг не ответил. Магический дар — или, как он раньше думал, ангельское волшебство — высветил в лабиринте бочагов и омутов белые, тонкие, словно лезвие ножа, полоски твердой земли. Ступив на одну такую, парень сразу провалился по пояс и ощутил, как под ногами все мерзко, опасно то ли пошатывается, то ли дрожит.
— При случае повернем к востоку, — решил Шейн и тоже спрыгнул с зеленого островка. — Вперед.
Храмовник осторожно двинулся. Возникало чувство, будто нижнюю половину тела схватила беззубая пасть неведомого существа — беззубая и слабая, но стоит тебе оступиться — и ты скатишься ей в чертову глотку, сыграешь роль пищи. Парень сглотнул и постарался не задумываться, что будет, если он или повелитель ненароком сойдут с тропы.
Порой вдалеке — или же совсем рядом, — надувались и лопались пузыри болотного газа. Пару раз Альтвиг замечал сияние, бледно-синее, но не голубое; оно клубилось над поверхностью бочагов, собиралось в комья подвижного пламени. Весьма некстати он припомнил статьи о нежити и прикинул, как обороняться от нее в трясине. Нет, храмовника, конечно, и раньше заносило в топь, но это происходило в родном, прекрасно знакомом мире. А в обители демонов, где за каждым кустом таится опасность…
— Странно, — поделился наблюдениями Шейн, когда удалось отыскать новый островок и растянуться на нем, глядя в хмурое небо. — Однажды мы с Адатальрэ сюда ходили, и над болотом совершенно точно был мост.
— Сегодня мы — незваные гости, — попытался пошутить Альтвиг. — Вот и бродим, будто два лешака. А холма до сих пор не видно.
Повелитель промолчал. Его штаны облепила болотная грязь, а по куртке тянулась свежая царапина. Глаза вернулись к привычному, ясно-голубому, цвету.
— Говорят, господин Лассэультэ ненавидит людей.
— Это ты к чему? — помрачнел храмовник.
— К тому, что если он нас найдет, умирать мы будем долго и, полагаю, мучительно, — Шейн поднялся и на всякий случай одернул рукава. — Пойдем дальше. У нас мало времени.
— Думаешь, он явится посмотреть, кто сюда приперся?
— По крайней мере, издалека. — Повелитель снова внимательно огляделся. — Но магия шэльрэ, в отличие от нашей, бьет на дальние расстояния.
— Я слышал, что первый принц не проявляет ярких эмоций, — пожаловался Альтвиг, снова влезая в топь. — Может, он решит, что мы — слишком мелкие сошки, чтобы нас убивать, и пройдет себе мимо.
— Я бы на это не рассчитывал. О, наконец-то!
Шейн радостно указал на высокий холм, показавшийся на севере. Его вершину венчал увесистый биденхандер. Кто-то воткнул оружие в землю, да так, что в нее погрузилась большая часть клинка. Но он не ржавел и до сих пор ничем не оброс, а продолжал торчать — немое напоминание о неведомом противнике Лассэультэ. Вероятно, тот был достаточно силен. Иначе принц не разменивался бы на почести вроде этой.
Храмовник с удовольствием выполз на прохладные стебли травы. Использовал их вместо постели и вздохнул. Повелитель тоже прилег, закрыл лицо согнутой в локте рукой.
— Вот вы где! — донесся до них веселый оклик Шэтуаля. — А я вас жду, жду… пока вы ходите по болоту и пачкаетесь, будто нерадивые низшие.
— Отстань, — презрительно бросил Шейн. — Мог бы и помочь, между прочим.
— Ты что? — поразился инкуб. — Какое еще помочь? Я демон! А демоны — злые, лживые, продажные твари. Их любимое развлечение — заманивать людей в беду, а потом наблюдать, как они гибнут…
— Ой, замолчи, — отмахнулся Альтвиг. — Пока я не вытащил этот меч… и не зарубил тебя им.
Граф неожиданно посерьезнел.
— Ты можешь попробовать, — предложил он.
— А в чем дело? — храмовнику его тон не понравился. Вкрадчивый, осторожный, мягкий — словно Шэтуаль боялся спугнуть удачу. Любопытно, что с этим мечом не так? Он убивает каждого, кто прикоснется к рукояти? Или является маяком для Лассэультэ?
Инкуб расхохотался.
— Что, страшно?
— Нет, просто мне не нужны демонические советы.
— Ой ли? — граф подошел к биденхандеру, взял пальцами за крестовину и потянул. — Дело, мой дорогой недруг, в том, что никто не в силах вытащить этот меч. Только тот, кому предначертано изменить судьбу Ада.
— И ты — совершенно точно не он, — вернул шпильку Альтвиг. Но к двуручнику подошел и дернуть попробовал. Железо не сдвинулось с места, но отозвалось приятным, ненавязчивым теплом.
— Он на тебя реагирует! — воскликнул Шэтуаль. — Черт побери!
— Да, но вытащить я его не могу, — пожал плечами храмовник. И повернулся к повелителю: — Отсюда уже можно исчезнуть?
