— Все в порядке?

— Да, — отозвался Эстель.

Он преклонил колено.

— Ваше Высочество. Милорд. Я рад встрече.

— Перестань, — отмахнулся Атанаульрэ. — Мы сюда явились не для того, чтобы оценивать твой уровень этикета. Мы явились, чтобы спасти тебя. А ты, похоже, и сам неплохо справлялся, — он указал на труп серафима, пробитый шпилем городской ратуши. — Есть, чем гордиться.

— Да, — согласился с ним Амоильрэ. — Я очень тобой доволен, Эстель. И прошу прощения. В моем сюжете не было эпизода, где ты попадаешь в Нельнот.

— Я помню, — улыбнулся инкуб. — И ни в чем вас не виню. Однако хочу спросить: получается, он легко обходим?

— Получается, — кивнул Амо. — В этом вся суть, понимаешь? «R» и «A» вовсе не обязаны подчиняться законам, которые я придумал. Хотя в данном случае я не особо рад. Идемте.

Он указал на пленку чернильной тьмы за воротами. Первым в нее нырнул принц, вторым — милорд Шэтуаль. Амоильрэ пропустил своих слуг и помедлил. Бросил взгляд на город серафимов, прикидывая, скольких успел убить Эстель. Случайность, конечно, но вполне удачная. Еще немного, и можно будет пойти на Нельнот войной. Вернуть его Нижним Землям и владыке Кьётаранаулю, а заодно доказать самому себе, что ангелы — не страшный противник. За последние годы они здорово ослабели. Ухватившись за эту мысль, демон улыбнулся. Хорошо, что он вовремя вступил в ряды шэльрэ.

Портал вывели на пустошь перед Нот-Этэ. Скалы, камни, узкие тропы — мало удовольствия для пешего путника. Но Атанаульрэ и Амоильрэ уже привыкли, а Эстель, Эстеларго и Шэтуаль были гораздо крепче, чем казалось. Граф инкубов Элот рассказывал о недавних опытах, о том, что светлый дар совмещается с темным.

— На подобное уйдут недели, — бодро вещал он. — Но цель оправдана.

— Ты дурак, — огорошил его Атанаульрэ. — Где гарантия, что подопытный выживет? Ты же пичкаешь его силой, а парень не резиновый. Возьмет и лопнет, что ты будешь делать?

— Прикажу убрать в лаборатории и найду нового, — рассмеялся инкуб.

— Н-да… — протянул Его Высочество. — Порой ты хуже моих братьев. Они хотя бы умеют отступать. А ты идешь напролом, пока все не рухнет, и разбавляешь демонов людьми. И эльфами… как там, кстати, поживает эльф, украденный во Вратах Тоски?

— Неплохо, — сообщил Шэтуаль. И, заметив удивление принца, хохотнул: — Ты ожидал, что я его убью?

— Да.

Серебристые глаза графа сощурились:

— Это было бы глупо. Из парня выйдет толк, надо только подобрать… по словам Кеуля… подходящие параметры.

— Братец тоже участвует?

— Немного. Ему Врата Тоски по душе.

Атанаульрэ нахмурился и миновал арку входа. Ему вслед посмотрели защитники-волкодлаки. Один, с белой шерстью и длинными ушами, коротко взвыл, оповещая сородичей на других постах, что хозяин вернулся домой.

Тронный зал освещался с помощью кроваво-красных прожилок в стенах. Второй принц пересек его, свернул в коридор и удалился, прихватив с собой Шэтуаля. Его Высочеству не нравился сюжет Амоильрэ, и поэтому помогать он не собирался. По его мнению, спасения Эстеля из Нельнота было вполне достаточно.

Месяц назад между принцем и военачальником произошла ссора. Атанаульрэ вопил, что ненавидит грязную игру. Амоильрэ фальшиво изумлялся, почему принц не думал об этом, когда охотился на Ретара Нароверта. В итоге сын Кьётаранауля вспылил и перестал общаться с песнопевцем, предоставив ему полную свободу действий. Военачальник делал вид, будто не расстроился, но Эстель видел — ему плохо. За черт знает сколько тысячелетий Амоильрэ привязался к Его Высочеству, и неодобрение принца стало для него тяжелым ударом. Однако военачальник не бросил сюжет. Потратив на него столько времени и выписав каждую деталь, он просто не мог остановиться.

— Итак, — произнес он, опустившись в кресло. Близнецы сели напротив. — Ты все сделал согласно плану.

— Да, — подтвердил Эстель.

— Это интересно. Я подозревал, что «R» многое знает о Нижних Землях. Умный мальчик. Полагаю, он в курсе, кто я и кто вы. Будет сложно выйти на следующий этап.

— Как будто на этот было легко, — поморщился Эстеларго. И дал волю своему гневу: — Может, вы наконец-то введете меня в игру? Мне надоело сидеть дома и бояться за брата. Я хочу быть с ним. Хочу его защищать.

— Мало ли, что ты хочешь, — подколол близнеца Эстель. — Ладно-ладно! — замахал руками он, стоило инкубу показать кулак. — Ты молодец, ты чертовски прав, я тобой горжусь. Только не бей меня. Я могу случайно не выдержать. Было трудно бегать по Нельноту, не имея и половины дара.

Эстеларго тут же остыл:

— Извини.

Амоильрэ пошарил в карманах куртки, достал пузырек с ядовито-зеленой жидкостью и бросил лекарю:

— Вот. Выпей.

— Спасибо, — благодарно произнес тот.

Военачальник устроился поудобнее, покосился на гитару в углу комнаты. Он уже давно не играл. Нынешнее творение — история «R» и «А» — занимало его больше, чем песни.

— Хорошо, Эстеларго. Дальше сыграешь ты, — согласился демон. — Твоя цель — озеро Нижнелунье. Русалочий город Гальтас. Нужно, чтобы Ахлаорну понадобился маг-стихийник, и чтобы этим магом оказался мой «R».

— Я все сделаю, — обрадовался инкуб. — С чего начать?

С наследниками Эльской империи Рикартиат распрощался вечером. И Витоль, и Бах были в восторге от его песен, просили приходить еще. Парень улыбался, но про себя думал, что не вернется в замок даже под страхом казни.

Впрочем, десять золотых монет служили неплохим утешением. Спросив у Инага, куда подевался Альтвиг, и получив ответ: «сказал, что пойдет домой», менестрель отправился на прогулку. В Алаторе он раньше не бывал. Илаурэн не раз говорила, будто это самый красивый город белобрежья. Единственным изъяном, на ее взгляд, был некрополь. Колоссальное черное строение казалось грозовой тучей, нависшей над крышами домов — после схватки с Эстелем, растратив большую часть сил, Рикартиат плохо видел. Его зрение часто менялось под влиянием магических сил — или, как в данном случае, их отсутствием. Водопад молчал. Дождь закончился. Парню требовалась вода, столько воды, сколько можно найти вообще. В идеале, стоило съездить к Нижне- или Верхолунью, но менестрель все еще был слаб.

Поразмыслив, он зашагал к некрополю. Любой темный маг на его месте не сдержался бы. Особенно Виттелена. Ее тянуло к мертвым, будто магнитом. Стоит вспомнить кладбище у ее дома, и все становится ясно. Девушка-лидер Братства Отверженных — не просто некромант, а чертов маньяк. Ее способность к управлению материей изменила разум, превратив хрупкое существо в страшного, жестокого, расчетливого зверя.

Мреть тихо рассмеялся. По его мнению, в этом не было ничего плохого. Либо ты сам себя пересиливаешь, либо тебя пересиливает кто-то другой — и лучше первое, чем второе. Иногда очень важно забыть о доброте и спасаться, используя всех, попавшихся под руку, вместо ступеней.

Вблизи некрополь казался еще внушительнее, чем издали. От покрытых плитами стен веяло не то что холодом — морозом. На пороге сидел уставший стражник. Он посмотрел на Рикартиата, но ничего не спросил. Похоже, посетители в захоронении были нормой.

Самый нижний ярус обозначался цифрой «1», вырезанной у входа. В прямоугольных нишах стояли саркофаги с телами, а на каменных постаментах — урны с пеплом усопших. Заглядывать в них не возбранялось, и менестрель заглянул. В полутьме, разгоняемой светом факелов, он смутно различил очертания серой пыли. Было странно осознавать, что раньше она составляла из себя человека. И что этот человек двигался, говорил и смеялся.

Родственники погибших платили художникам, и на крышках саркофагов поселялись угольные портреты. Добрые, злые, худые, толстые, лысые, кудрявые, слепые люди покоились под старыми крышками. На боку каждой урны были выведены имена, как и на стенке каждого саркофага. Они сопровождались годами жизни. Несколько раз менестрель натыкался на маленькие детские гробики. Рядом с ними красовался приметный знак: покрытый трещинами череп. Болезнь. Возможно, чума. С ней далеко не всегда получалось совладать. Хотя все, кто мог, старались — и маги, и инквизиторы.