— Ничего себе, — хмыкнул парень. — Вы прочли меня, словно книгу. Прямо телепатия.
— Увы, нет, — понурилась Хита. — Ваши… да и вообще ничьи… мысли мне не доступны. Лишь взгляд по поверхности и логика.
— Все равно впечатляет.
— Благодарю. — Девушка улыбнулась. — А вы не хотите прогуляться? На улице, правда, холодно, но зато красиво.
— Нет, извините. У меня еще есть дела.
Альтвиг надеялся, что этого хватит, однако Хита оказалась упорной:
— А как я могу вас найти?
— Пришлите вестника на мое имя. Или приходите в храм, — стараясь говорить ровно, предложил парень. — Периодически я там бываю.
— Хорошо, — просияла Хита. — До встречи.
Они обменялись рукопожатием. Отсутствие у инквизитора большого пальца на мгновение смутило девушку. Альтвиг тоже выглядел удивленным — ладонь у новой знакомой была грубая, покрытая вязью шрамов.
— До свидания, господин Нэльтеклет.
— До свидания, госпожа Ольву.
Поднявшись, он направился к выходу. У двери остановился, прислушавшись к очередной песне:
— …Где нельзя не наткнуться на черные пасти войн,
где любовь превращается в ненависть и жестокость,
где на всем, что считается правильным и высоким,
испокон веков уже выставлено клеймо.
Парень хмыкнул, разминулся с посетителем, чье лицо скрывал капюшон, и вышел на улицу.
Небо очистилось, стало голубым и выкатило ослепительное око солнца. Сосульки на крышах таяли, вниз падали холодные капли. Словив одну ухом, Альтвиг расстроился и отшагнул вправо… тем самым избежав смерти. Белая стрела звякнула о мостовую, высекла искры и растаяла, превратившись в неприглядную лужу.
— Что за?..
Рядом заплакал чей-то ребенок, испуганно закричала женщина. Инквизитор приказал им молчать. Покрутился на месте, обшаривая взглядом окрестности, но никого не увидел. Присел у блестящих останков оружия, протянул руку, опустив к жидкости тонкий поток волшебства. Она зашипела, как сердитая кошка, и впиталась в щели между камней.
Яд? Какой-нибудь горский материал? Магия? Темной метки Альтвиг не ощущал. От камней, где совсем недавно было оружие, едва заметно пахло… э-э… травами? Парень изумленно почесал нос, вспомнил господина Эстеля и произнес:
— Тот, кто защищает меня — не отходи далеко.
Из луча солнечного света выползло длиннорукое существо с острыми когтями, шипастой головой и торчащим из живота жалом. Оно было на голову ниже Альтвига, но гораздо шире в плечах. Припав к земле и принюхавшись, защитник взвился на ноги и бросился назад, за корчму. В полутемные узкие переулки.
Инквизитор побежал следом, игнорируя чужаков. Честные люди в подобную глушь не забирались, а вот мелкие воришки — вполне. Храмовника они обходили стороной или отступали в тень.
За углом, где деревянные крыши смыкались между собой и образовали навес, защитник низко зарычал и остановился. В посеревшем снегу проступал четкий контур портала, а перед ним немой насмешкой валялся сломанный черный лук. Перед тем как поднять его, парень обмотал руки шарфом — но даже сквозь него пробился безумный жар. Ангельское волшебство отсекло его, охладило, заковало деревянные плечи в лед.
Подцепить остаточное колдовство и выяснить, куда вел портал, не составило труда. Альтвиг развеял защитника и безрадостно рассмеялся. Тягаться с тридцать шестым ярусом Нижних Земель не смог бы и отец Еннете. Одно неясно — что второму принцу нужно от инквизитора? И что было на уме у Эстеля, когда в цитадели он вынудил Мреть использовать магию? Получается, оба духа Безмирья, ставшие людьми, чем-то крупно не угодили демонам? Но чем?
Разнервничавшись, парень вытащил из сумки книгу и пролистал. Он не надеялся найти зацепку — просто хотел себя успокоить. Эта связь с демонами… тот тип, что подошел к Рикартиату на улице и назвался Амо… и превосходный лекарь — господин Эстель… покрутив факты в голове так и эдак, Альтвиг понял, что в мире есть всего одно существо, способное ответить на его вопросы. И, чтобы найти его, следует вернуться в корчму.
Рикартиат, глядя в потолок и небрежно перебирая струны, исполнял последнюю песню. Ее выбирали слушатели, заплатив десять серебряных монет в довесок к тем шестнадцати, что отдал парню корчмарь. Стараясь не думать о том, что было бы, находись в зале Альтвиг, менестрель пел:
— Я сижу, прикасаясь пальцами
к неподвижной твоей руке.
Мы пришли в этот мир скитальцами
по небесной большой реке.
Ты погиб на границе сущего,
я вознес для тебя курган.
Лучше смерть, чем вот эта жгущая
боль в открывшихся дырах ран.
Я стою у границ отчаяния,
в одночасье утратив свет.
В мире нет никого печальнее.
Ни в одном живом мире нет.
И дорога уводит дальняя
в неизвестность и пустоту,
на свидание со страданием,
по прямому пути в беду.
Хита Ольву грустно улыбалась, стоя у восточной стены. Рядом с ней устроился посетитель, чье лицо скрывал капюшон. Когда мимо, тревожа огоньки свеч, проходила разносчица, их отблески выхватывали под темной тканью взгляд серо-голубых глаз.
Песня закончилась, и в тот же миг отворилась дверь. На пороге корчмы стоял бледный храмовник — недавний собеседник Хиты. Протолкавшись к стойке, он тихо что-то сказал. Мреть в ответ улыбнулся и склонил голову, а затем оповестил:
— На этом все. Спасибо, что обошлось без помидоров.
Грянул смех, несколько ребят с нашивками Первого Отряда подошли к менестрелю. Тот быстро от них отделался и ушел в кухню, прихватив храмовника с собой.
Ни для кого, похоже, не имело значения, что обратно он не вышел.
— Уф, — выдохнул Рикартиат на пороге черного хода. — Хвала Богам. Осторожно!
Альтвиг поскользнулся и шлепнулся на лед, припорошенный снегом.
— Они тут воду разлили, — пояснил менестрель. И протянул другу руку. — Вставай. Теперь ты объяснишь, на кой черт тебе к Шейну?
— Он состоит в связке с Адатальрэ, — отряхиваясь, буркнул Альтвиг. — Этот демон может истолковать мне последние события.
— Какие?
— Например, появление господина Эстеля. Я почти уверен, что стрела принадлежала ему. А еще мне хочется жить, поэтому лучше решить проблему сразу, чем дождаться, пока она сведет меня в гроб. Да и тебя тоже, — махнул рукой парень. — Ты им не менее интересен.
Рикартиат с минуту подумал, прежде чем согласиться:
— Хорошо. Поговорим с Шейном.
Вокруг его тела на мгновение вспыхнул голубой контур. Погас, замерцал и исчез, сделавшись невидимым.
— Щит? Ты кого-то опасаешься?
— Ага, — подтвердил Мреть. — Моя голова стоит пятьсот золотых монет. Господин Леашви постарался.
— Кто?
— Глава Совета Ландары. Именно он указал мне на дверь, когда Его Величество… — Рикартиат осекся и заморгал. — Когда Его Величество не вернулся из Ледена.
Хорошее настроение с него слетело. Бледное лицо превратилось в маску, зрачки уставились прямо перед собой. Альтвиг, оглядевшись и убедившись, что вокруг никого нет, спросил:
— Он был твоим другом?
— Райстли? Да, — Мреть неожиданно улыбнулся. — Он был моим другом. Искренним и очень надежным. Я помогал ему, чем мог, допускал много ошибок, а он терпеливо меня учил. Пояснял, почему люди действуют так, а не иначе, почему мир устроен так, как устроен. Если бы не он, я, наверное, никогда не стал бы ни магом, ни менестрелем.
