Рикартиат почувствовал себя так, будто в груди лопнула пороховая бочка. Виктор — один из трех негласных лидеров группировки, — слыл большим чудаком, но, несмотря на это, легко превосходил все ожидания людей, знающих его понаслышке. Опытный демонолог, основатель Гильдии Печатей, он владел стихией огня и прекрасно разбирался в хитросплетениях чужого Дара. По примеру своего лучшего друга, господина Ишета, Виктор не давал никому уроков. Порой маги слышали от него странную фразу, что, мол, вся жизнь — театр одного актера, и тратить ее на детей бессмысленно.

— Его все-таки достали?! Это реально?!

— Видимо, да, — пожал плечами Шейн, открывая дверь в старый особняк с витражными окнами. — Я тоже сначала не поверил. Потом Лефранса прислала вестника. Написала, что Виктора задели не ангельским волшебством, а ядовитым дротиком. Горским.

Менестрель не сдержался и присвистнул. Раз горским, значит, можно сразу записывать лидера в покойники и хоронить. Шанс, что кто-нибудь из группировки сможет ему помочь, просто ничтожен.

Повелитель северного ветра прошел по трем серым коридорам и вышел в зал, где пол был расчерчен округлыми символами. Стоило парню на них ступить, как линии вспыхнули голубым. Рикартиат, зажмурившись, шагнул следом — и спустя мгновение оказался совсем в другом помещении. И другом форте.

Цитадель Льна в Эльской Империи, рассчитанная на целую армию, сейчас принимала более скромных гостей. Менестреля и Шейна встретил Ишет, встревоженный и злой. На его носу виднелось красное пятнышко, словно кто-то уколол второго лидера острием клинка.

— Привет, маленькие скотинки, — сказал он. — Как добрались?

— Нормально. — Шейн в силу характера был неспособен оценить манеры товарища. Точнее, отсутствие их.

— Тогда проходите, не задерживайтесь. Вас ждут.

— Виктор жив?

Ишет посерьезнел, но ненадолго.

— Да что с ним сделается, — развел руками он. — Мы сходили к одному знакомому… нароверту. Уговорили помочь. Он стал ужасно нелюдимым, один в один со своим чокнутым другом. Я уже думаю, может, отвесить ему затрещину? Вдруг мозги на место встанут… хотя обидится, конечно.

— Ты не изменился, — сообщил повелитель.

— А с чего бы?

Седоволосый парень промолчал, предоставив товарищу возможность додумать самостоятельно. Тот, отыскав ответ, не расстроился. Вышел за дверь, объяснил, где искать остальных «еретиков» и почему он задержится. Шейн невозмутимо выслушал, изловил за локоть Рикартиата, попытавшегося скрыться с лидером, и отправился в Зал Восьми Углов.

Там, за круглым деревянным столом, сидело восемь существ. Дарштед, Илаурэн, Кейла, Нэлинта, Сима, Лефранса, Виттелена и Грейн — вечный конкурент Мрети. Не такой талантливый, но упрямый. И у первого, и у второго менестрелей были ценные сведения друг о друге. Обнародовать их — значит угробить популярность противника, который наверняка оскорбится и сделает то же самое. На виду у других ребята сохраняли нейтралитет, но с глазу на глаз могли и поссориться, и подраться — причем побеждал, как правило, Грейн. У него и удар был тяжелее, и голос звонче. Не хватало только магии — полуэльф владел всего лишь одним заклятием, не способным всерьез действовать без поддержки стихии воздуха. Поэтому обычно он работал в паре с Илаурэн.

— Добрый вечер, — поприветствовала вновь прибывших Виттелена. Ее светлые, почти белые волосы были собраны в косу, а ядовито-зеленые глаза сверкали из-под сурово сдвинутых бровей. Отсутствие левой кисти скрывал широкий рукав плаща. — Вы опоздали.

— Ишет отвлек, — не краснея, солгал Рикартиат. — Вы же знаете, как он выбегает навстречу с воплями о маленьких скотинках.

Некромант усмехнулась:

— Хорошее оправдание.

— Все благодаря вам, — вернул усмешку парень. — Я помню, как осенью вы заставили Виктора отцепиться той же фразой.

— Кстати, — вмешался Шейн. — У Ишета мы уже спрашивали, теперь спросим у вас: он будет жить? Что за нароверт его спас?

— Понятия не имею, — сказала Виттелена. — Вроде бы он старый знакомый наших общих друзей. Но они особо не распространялись.

Менестрель опустился в кресло напротив Симы. Девушка одарила его улыбкой. Лефранса тут же фыркнула и отвернулась. Ей не нравилось отношение подруги к непримечательному, глупому и слабому человеку. По мнению вампирши, лишь ее сородичи смогли бы стать достойными ухажерами для повелительницы западного ветра. Сима так не считала. Ей почему-то нравился Рикартиат. Черные волосы до плеч, необычные глаза, серебряные кольца на тонких пальцах, кошачьи уши… да, пожалуй, уши впечатляли девушку больше всего.

— Все хорошо? — спросила она, поняв, что серьезная беседа терпит. — Как поживает твой друг?

— Нормально, — ответил менестрель. — Взрослеет. Умнеет. Еще немного, и я приступлю к его обучению. Потенциал у Альтвига мощный, может, заткнет за пояс нашу дорогую вампиршу. Что? Ты хочешь лишить меня языка? — парень поймал многообещающий взгляд Лефрансы и скривился: — Попробуй. Но я не буду сидеть, сложа руки.

— Ого, белобрежная псина мне угрожает? — рассмеялась та. — Хочешь испытать на себе ярость горного племени?

Воздух над головой Рикартиата замерцал, породил сотканные из тьмы копья. Менестрель приподнял голову и, не моргнув, пронаблюдал, как они разбиваются о прозрачный синий щит. Тьма выплеснулась из глубины копий и растеклась по защитному куполу, лишив парня обзора — но, когда Лефранса снова атаковала, он уверенно выбросил вперед руку. Чужая магия захлестнулась петлей на ладони, стиснула ее… и лопнула. Глухой вскрик вампирши утонул в ругательствах Виттелены:

— Немедленно прекратите! Всем плевать на вашу взаимную неприязнь, но здесь вы — товарищи! Мреть, ты же мужчина! Держи себя в руках, черт возьми, а не то…

— Мам, — перебил ее мягкий детский голосок. — Мам, я кушать хочу.

— Прошу прощения, — осеклась некромант. — Это мой сын. Не хотелось оставлять его дома. — Подхватив ребенка на руки, она тихо проворковала: — Потерпи немного, Хаст. Мы с дядями и тетями решим, что делать, и пойдем по домам. Ты очень голоден?

— Нет, не очень, — смирился мальчик. Внимательно оглядел присутствующих — зеленые, как у матери, глаза выглядывали из-под длинной челки, — и просиял: — Дядя Рик! Мам, можно я пойду к нему?

— Да, конечно. — Виттелена поставила Хаста на стол, позволила деловито протопать к менестрелю. Тот улыбнулся и усадил ребенка к себе на колени.

— Дядя Рик, а меня папа обидел, — пожаловался тот. — Мама говорит, что однажды мы его выгоним и станем жить вдвоем. Я все жду, жду… папа плохой, ему с бутылью самогона все равно, где спать — в доме или на улице. Мама говорит, пожертвуем будку, пусть двор охраняет, раз собака подохла… а знаете что, дядя Рик? — мальчик перешел на шепот. — Знаете?

Рикартиат представил, какие ассоциации с мертвой собакой могут возникнуть у маленького ребенка. Потер переносицу, хмыкнул и предположил:

— Тебе удалось ее зомбировать?

— Да! — радостно выдал Хаст. — Мама собиралась рыть могилку, сказала принести лопату. Я проходил мимо трупа, а он ка-а-а-ак подскочит! Укусил меня за ладонь, у…

Он показал ранки — аккуратные, чистые, скрытые за полосой мягкой ткани. Виттелена, как никто другой, понимала и принимала всю важность чистоты плоти. Когда владеешь стихией материи, заботиться стоит не только о себе, но и о своих близких. Да, талант редкий, можно даже считать — исключительный. Однако исключения любят пересекаться.

Хастрайн что-то увлеченно рассказывал, Рикартиат ласково улыбался. Сима умиленно внимала. В общем, прошло довольно много времени, прежде чем вернулся Ишет. С ним, прихрамывая на левую ногу, пришел человек неопределенного пола — может, женственный мужчина, а может — мужиковатая женщина. Он заправил за ухо прядь странных черных волос — будто копоть от костра легла на голову, — оскалился и рыкнул:

— Не ждали, шмакодявки?

— Господин Виктор. — Виттелена поднялась и прижала ладонь к груди. — Мы беспокоились. Как вы себя чувствуете?