— Крусио! — дрожа от предвкушения, выкрикнул слизеринец, с наслаждением услышав крик, непроизвольно сорвавшийся с губ Гарри, когда боль стала раздирать его на части. — Всегда мечтал это сделать! — довольно пробормотал Малфой.
Возможно потому, что Драко всё-таки не освоил ещё Пыточное проклятие в полной мере, возможно оттого, что Гарри слишком хотел его преодолеть, но гриффиндорец сумел заставить себя не кричать и не корчиться в конвульсиях у ног своего заклятого врага. Закусив губу и содрогаясь с ног до головы, он прижался спиной к дереву, словно пытаясь найти у него поддержку. Малфой не отводил палочку и, наклонившись, не мигая, смотрел в глаза своей жертве, с наслаждением отмечая и синеватую бледность, разлившуюся по лицу, и расширенные зрачки, и кровь, текущую по подбородку из искусанной губы…
— Ну, давай же, кричи… — тихо и почти ласково уговаривал Драко, услышать вопли, полные боли, было сейчас пределом его мечтаний. — Ну же… — палочка почти уткнулась Гарри в грудь.
— Фините инкантатум!!! — громогласно прозвучало над их головами, и боль мгновенно исчезла, словно её и не было никогда, оставив после себя неимоверную слабость. Гарри сполз вниз по стволу и закрыл глаза.
— И что же здесь происходит? — скрипучий голос Снейпа первый раз не вызвал у гриффиндорца неприязненных эмоций. Ответом профессору зельеделия была тишина: Гарри не хотелось шевелиться, тем более подбирать слова, а Малфой пребывал в крайней степени ужаса — на поляну вслед за Снейпом шагнули Дикоглаз Хмури и Сириус Блэк.
Заметив сидящего под деревом крестника, Сириус кинулся к нему:
— Гарри?!
— Сириус? — удивился тот, с некоторым трудом фокусируя зрение на присевшем рядом Блэке. — Откуда ты?.. А профессор Люпин?
— От снейповского зелья Ремус становится ленивым и сонным, ему быстро надоедает бегать по лесу… Я проводил его до Визжащей Хижины, и возвращался назад, когда встретил Хмури и Снейпа, которые пытались выяснить, кто же нападает на молодых единорогов в Запретном лесу. Мы увидели вспышки заклинаний и поспешили сюда… — скороговоркой выпалил Блэк. При этих словах Малфой издал сдавленный писк, а Гарри вцепился крёстному в руку:
— Сириус! Там Гермиона, дальше на поляне — посмотри, что с ней? Она без сознания, наверно…
— Та-а-ак, — протянул Снейп, — здесь ещё и гриффиндорская староста! Кто мне, наконец, объяснит, что вы все здесь делаете?
— Поттер напал на меня, — выдавил Малфой, глядя на декана своего факультета со страхом и надеждой, судорожно пытаясь на ходу сочинить историю, которая помогла бы ему выкарабкаться. — Он заманил меня сюда, чтобы… чтобы…
— Чтобы вы наложили на него Крусио, мистер Малфой? — проскрипел Дикоглаз Хмури. — Странное желание, не правда ли?
— Поттер хотел меня убить — он ударил меня Сногсшибателем, я вынужден был защищаться! — в отчаянии воскликнул Драко.
— Интересный выбор защитного заклинания, не находите? — волшебный глаз буравил слизеринца, и гримаса на лице старого аврора не сулила тому ничего хорошего.
— Мистер Поттер! — Снейп повысил голос, — вы, действительно, напали на мистера Малфоя и применили против него заклинание Ступефай?
— Да, — негромко ответил Гарри, медленно поднимая голову — но после того, как этот… мистер обездвижил и ранил молодого единорога и пытался произнести Убийственное проклятие в адрес Гермионы.
Воцарилось потрясённое молчание. Первым пришёл в себя слизеринец:
— Он лжёт! Он вызвал меня на дуэль и затащил в лес! С ним пришла эта грязнокровка Грейнджер, а Уизли, наверно, где-то прячется. Они собирались меня убить под видом дуэли!
— А вы героически защищались? — поинтересовался Снейп, и сарказм в его голосе мог не заметить только очень недалёкий человек. — Что-то я не припоминаю, чтобы Дуэльный кодекс разрешал применять Пыточное проклятие.
В это время к ним присоединился Сириус, поддерживающий прихрамывающую Гермиону. Выглядела она так, словно побывала в воронке смерча — перемазанная, растрёпанная, в разорванной одежде. Гарри привстал ей навстречу.
— Мисс Грейнджер, надеюсь, хотя бы вы сможете вразумительно поведать нам о том, что здесь произошло, — обратился к девушке Дикоглаз Хмури.
— Гарри! — ни на кого не глядя, и не слыша обращённых к ней слов, Гермиона кинулась к юноше. — С тобой всё в порядке?!!
— Всё хорошо, — он улыбнулся ей, — как ты?
— Я? Ничего страшного — упала на кучу листвы под дубом, она так удачно там оказалась…
Гарри протянул девушке её волшебную палочку:
— Я забрал их у Малфоя… — Гермиона не ответила, с ужасом глядя на его распухшую и покрытую запёкшейся кровью нижнюю губу, — помоги мне подняться, пожалуйста…
— Даже не думай! — девушка выставила вперёд руку и с силой надавила ему на плечо, — сиди, пока я не закончу!
Гермиона осторожно коснулась палочкой его лица, возвращая губам нормальный вид, потом, разорвав с одной стороны набрякшие от крови брюки, склонилась над длинным разрезом на ноге, шепча заклинания и легко касаясь кожи то палочкой, то пальцами.
Трое взрослых мужчин и юноша молчаливо взирали на эту картину, никто не произносил ни слова, ничего не спрашивал, каждый думал о своём. Сириус вспоминал Лили, очень похоже хлопотавшую над Джеймсом после очередного лихого квиддичного матча или аврорского рейда. Хмури видел заброшенный сад, где много десятилетий назад он поссорился с девушкой, обещавшей ждать его всегда и не сдержавшей своего обещания. Мысли Снейпа были, как всегда, скрыты в непрозрачной черноте его глаз, и никто не смог бы с уверенностью отгадать их. Зато на обычно невозмутимом и непроницаемом лице Малфоя-младшего читалась целая гамма эмоций: удивление, ненависть, злость, запоздалое понимание, и поверх всего разливалось такое неприкрытое злорадное торжество, что взглянувший на него Гарри в миг похолодел и испугался до дрожи в коленках — взгляд Малфоя, обращённый на Гермиону напоминал взгляд хищника, увидевшего жертву. Юноша отвёл в сторону волшебную палочку, лечившей его подруги, медленно поднялся на ноги и, сделав несколько шагов, встал между нею и слизеринцем. В молчание двое юных волшебников смотрели друг на друга, палочки, зажатые в кулаках, слегка искрили…
— Экспеллеармус! — Снейп обезоружил обоих противников. — Это уже просто никуда не годится! Не хватало ещё дуэли у нас на глазах! Раз никто из вас не может нам ничего объяснить, попробуем разобраться сами, — профессор зельеделия спрятал в карман палочку Малфоя и вытянул вперёд палочку Гарри:
— Приори Инкантатум! — прозвучало только одно заклинание — Сногсшибатель. Снейп угрюмо покосился на гриффиндорца. Теперь пришла очередь палочки Драко.
— Приори Инкантатум! — одно за другим в обратной последовательности из палочки вырвались пять заклинаний: Крусио (Гермиона вскрикнула), Ступефай, Секо, Экспеллеармус, снова Секо, Петрификус тоталус — палочка умолкла.
— Какая удивительная дуэль, мистер Малфой! — голос Снейпа сочился леденящим ядом, так он ещё никогда не разговаривал со старостой своего факультета. — Пять заклинаний против одного.
— Тут всё ясно, — рыкнул Хмури. — Поттер, что у вас с ногой?
— Гарри закрыл меня от малфоевского Режущего заклинания, — Гермиону, наконец, прорвало. — Малфоя надо судить — он обрекал на смерть маленьких единорогов! Он хотел убить нас, чтобы мы не рассказали никому о его чёрной "охоте". Мы нашли жеребёнка, истекающего кровью, надо было его спасать… — и девушка, торопясь и захлёбываясь, но, сохраняя чёткость и последовательность изложения, рассказала всё происшедшее ранее. К концу её рассказа Малфой стал пепельно-серым, однако старался держаться с невозмутимостью своего отца — вскинув голову и засунув глубоко в карманы предательски дрожащие руки.
— Я повторяю — Грейнджер лжёт, это гриффиндорский заговор против меня. Профессор Снейп, неужели вы им верите больше?! Ведь это только их слово против моего — и всё! — Снейп задумчиво посмотрел на слизеринца и перевёл взгляд к Гермионе:
