— Я буду ждать… — негромко произнёс Чарли, замерев у стола, и от низких бархатных интонаций она ощутила дрожь во всём теле.
Флёр подготовилась — сварила усыпляющее зелье, и домовые эльфы добавили его в факелы, горевшие в коридоре Северной башни. Разместила на подходе к комнате несколько маленьких маячков, чтобы никто не смог подобраться незамеченным. На лестнице поставила невысокий магический барьер, незаметно тормозящий движение. Ей безумно хотелось обеспечить полное уединение, укрыть непроницаемым куполом круглую комнату, в которой должно было свершиться чудо. Она готовила всё это как самый лучший в своей жизни праздник. Хотя в глубине души осторожный голос шептал, о необходимости подождать, сначала вырваться на свободу, а уж потом искать счастья — подарить его себе как награду за спасение. А другой голос жёстко отвечал, что никто не может знать будущего, и грядущее покрыто мраком, и в образе желанной свободы может явиться смерть, поэтому пока живы, надо любить, и рисковать, и жить — а там будь, что будет.
Она вошла, оставляя позади храпящих охранников и несколько тщательно наложенных защитных барьеров, помедлила на пороге, вглядываясь в полумрак комнаты, освещённой лишь пламенем камина, затем, безошибочно определив направление, двинулась к окну. Чарли шагнул ей навстречу и, встретившись на полдороги, они замерли, застыли, не сводя глаз друг с друга.
— Я пришла сказать, почему никогда не смогу быть с тобой вейлой, — прошептала Флёр, и синие глаза мерцали тёмными сапфирами в неярком свете камина. — Потому что люблю тебя, Чарли…
— Я знаю…
Каждый их них уже ходил по дороге наслаждений — и не однажды, но вместе они собирались идти по ней впервые. Самое главное, самое важное заключалось именно в этом "вместе" — в том, что соединяло, сливало в удивительное неразрывное единство их души. Теперь продолжить это слияние рвались тела. Чарли положил руки на плечи Флёр, она ощутила горячую тяжесть, и огонь побежал по венам. Её глаза стали огромными и в них зажглись сиреневые искры, его глаза в ответ улыбались.
Последующая сцена вырезана по соображениям возрастных ограничений.
…Когда они вернулись на широкую кровать, залитую расплавленным золотом горячего пламени, мир стал другим. И они изменились — в них навсегда впечаталось неизъяснимое ощущение единства — их тела помнили, как слились в одно, а души стремились вновь пережить это, чтобы убедиться в реальности чуда.
— Со мной никогда ещё не было так… — Флёр сделала неопределённый жест по направлению куда-то к потолку и, заметив горделивое выражение, мелькнувшее на его лице, рассмеялась: — Вот только не надо зазнаваться по этому поводу!
Чарли покаянно ткнулся ей в плечо, потом снова приподнял голову и, сверкнув глазами, прошептал:
— А я никогда не был так счастлив… — восхищённый взгляд сказал ей всё остальное.
Флёр нежно убрала ему со лба потемневшие от пота медные пряди и, приподнявшись, потянулась губами к уху:
— А я хочу ещё… — осторожно прикусила зубами розовую мочку, потрогала языком раковину, ощутив, как у него по позвоночнику пробежала дрожь…
— Экспеллиармус! — загрохотало с порога. Палочка Флёр позабытая где-то в складках мантии, прикорнувшей на полу, вспорхнула вверх и плавно опустилась к ногам Малфоя. — Не ожидали?! — Люций торжествующе улыбался, обнажив ровный ряд мелких белых зубов. — Думали, меня так легко провести?! Думали, я поверю в эти сказки про долгое выздоровление и зелья, на которые требуется не одна неделя?!
Чарли и Флёр застыли в кровати, обнявшись — это вторжение действительно оказалось для них, как гром среди ясного неба.
"Что случилось?! — недоумевала Флёр. — Я же усыпила охрану, поставила на дверь Чары Спокойствия и АнтиАлоомору?! И сигнальные метки укрепила в начале коридора… Почему ничего не сработало?!" — она не могла и представить, в чём на самом деле крылась разгадка, ведь никогда ещё не сталкивалась с подобным.
В замке, полном волшебников, ставить детекторы магии было бесполезно, да и неразумно. Но Волдеморт любил предусматривать каждую мелочь и распорядился установить детекторы на значительный выброс магической энергии, гораздо больший, чем нужно для обыкновенных заклинаний, дабы уловить мощное волшебство, направленное против него. Флёр знала это, и когда готовилась к проведению древнего Обряда, очень аккуратно отключала магический детектор. Но сейчас, идя к Чарли, девушка даже не подумала об этом. Тем не менее, бесстрастный волшебный прибор некоторое время назад просто зашкалило от сильнейшего энергетического всплеска. Это же магическое "землетрясение" стёрло все защитные заклинания, установленные Флёр вокруг комнаты в Северной башне. Они с Чарли здорово бы удивились, если б узнали, что сами оказались причиной локального энергетического "взрыва" — когда, забыв о времени и пространстве, взмыли в небеса и, растворившись друг в друге, слились воедино. Зато Малфой мгновенно понял в чём дело и, прихватив троих Пожирателей, помчался в Северную башню. Теперь они замерли у стены — три тёмных фигуры с палочками наизготовку, и на шаг впереди, переливающийся серебром и мраком — Люций Малфой, само высокомерие.
Молодой человек задвинул девушку в глубину широкой кровати и встал, машинально обернув простынь вокруг бёдер.
— Стой, Чарли! — вскрикнула Флёр, безуспешно пытаясь поймать его за руку.
— Стоять, Уизли! — рявкнул Малфой. — Стоять и не дёргаться, ублюдок! — льдистые голубые глаза окатывали презрением, а палочка указывала на Флёр. — Прикройся, вейла! — брезгливо выплюнул Люций и чётким взмахом отправил на кровать её тёмно-синюю мантию. — Ах, как замечательно всё устроилось! Просто великолепно! Я надеялся на нечто подобное… Даже если бы вы старались изо всех сил угодить мне, трудно было бы придумать лучше. — Чарли сделал несколько неторопливых шагов в направлении Малфоя, кулаки сжались, мускулы напряглись — несмотря на повязку, стягивающую грудь, он выглядел очень внушительно. Флёр поймала себя на дурацкой мысли об ожившей мраморной статуе древнегреческого атлета — широкие плечи, узкие бёдра, длинные ноги, рельефная игра полутонов на светлой коже, сдерживаемая сила в каждом движении, предельная собранность бегуна перед рывком…
"О чём ты думаешь, идиотка!!! Это всё твоя вина! И всё, что сейчас произойдёт, будет на твоей совести!"
— Чарли… — выговорился только тихий шёпот, — остановись…
— Помнишь, Уизли, ты сказал, будто у меня нет золота, имеющего для тебя настоящую ценность? — тихий вкрадчивый голос звучал почти ласково. Молодой человек замер, как вкопанный и, казалось, перестал дышать. — Вижу — ты меня понял, — одобрительно кивнул Люций, и тонкие губы раздвинулись в хищной улыбке. — В этом мире всё имеет свою цену, важно правильно подобрать эквивалент, не так ли? — Чарли молчал. Флёр отчётливо ощутила идущие от него волны ненависти и ужаса.
"Всё из-за меня… Что я наделала…"
— Видишь, Уизли, как бывает: вейла развлеклась, а тебе расхлёбывать. Ведь ты уже любишь её, верно? — слово "любишь" подчёркнулось издевательски-брезгливым тоном.
— Она не вейла, — ответ прозвучал спокойно и твёрдо. — Она — самое прекрасное создание на земле, и я её люблю, — Флёр закрыла глаза, чтобы слышать только голос и звучащую в нём нежность, но не видеть Пожирателей и нацеленные палочки.
— Вот и славно, — кивнул Малфой. — Теперь ты будешь у меня танцевать, как дрессированный медведь в цирке. И будешь выполнять любые приказы, причём добровольно и беспрекословно. Подчёркиваю — любые! За хорошее поведение я позволю тебе видеть её раз в неделю — минут двадцать, думаю, будет вполне достаточно, — Малфой оскалился, глаза прищурились, став острыми, как клинки. — А если ослушаешься — Круциатус достанется ей, ведь тебя надо беречь. Так что, будешь смотреть и получать удовольствие. Она должна очень соблазнительно корчиться, не находишь? — Люций был готов к немедленной атаке, позади три палочки целились в грудь молодого человека, но Уизли не кинулся на него. Чарли резко упал на пол, и заклинания Пожирателей Смерти прошли высоко над ним. В следующий миг, подобравшись, быстрым мощным движением он бросил своё тело вперёд и вбок, как камень из пращи, — смёл малфоевских прихвостней и шваркнулся вместе с ними об стену с такой силой, что по комнате пошёл гул. И тут же вскочил, держа в руке палочки поверженных врагов. Но заклинание произнести не успел — не хватило одного вздоха и половины секунды: Сногсшибатель Малфоя ударил его в грудь.
