— Но сэр… Мистер Малфой… — Абрахам склонился почти до земли. — Мы сделали всё возможное… Вот этот командовал погонщиками, он выстроил защиту, и мои люди не смогли даже подобраться к ним… Только когда нам на помощь пришёл Тёмный Лорд, удалось их разделить и перебить по одиночке…
— Перебить?! — вопрос многократно отразился от замковых стен. — Разве я приказал перебить их, Абрахам? Я приказал тебе доставить живых погонщиков драконов. Ты понимаешь разницу между "несколько живых человек" и "один полудохлый ублюдок"? — провинившийся кивнул, начиная заметно дрожать. — А мне думается, не понимаешь… — угрожающий шёпот наполнил двор шипением подстать Тёмному Лорду, — сейчас я тебе объясню…
Взмах палочки, громогласный возглас, яркая зелёная вспышка — человек смятой бесформенной тряпицей упал на истёртые ступени к ногам Малфоя, величественно возвышавшегося над ним:
— Кто ещё желает почувствовать разницу? Или ослушаться моего приказа? — Пожиратели Смерти непроизвольно шагнули назад в едином порыве. Впереди остался только высокий рыжеволосый человек со связанными за спиной руками. Малфой приблизился к нему. Флёр вдруг охватило никогда доселе неиспытанное ощущение — она словно перенеслась внутрь другого человека: настроившись на какую-то волну, девушка влетела в вихрь чужих ощущений. Она испытывала боль — весь правый бок горел и ныл, набрякшая чем-то горячим одежда липла к коже, кружилась голова, колени дрожали противной мелкой дрожью, и все силы уходили на то, чтобы стоять — просто стоять, выпрямившись и широко расставив ноги… Вокруг всё сливалось в качающиеся разноцветные пятна, удавалось сфокусироваться только на человеке напротив — сильнейшая ненависть к нему притупляла мучительные спазмы в боку и придавала сил. Флёр застыла в ужасе — никогда она ещё не испытывала чужую боль, как свою собственную. Люций ткнул раненого палочкой в грудь и заговорил:
— И почему я в последнее время постоянно встречаюсь с Уизли? Вас расплодилось так много… Уже некуда ступить без того, чтобы не наткнуться на веснушчатую физиономию или рыжие патлы. Правда, не могу не отметить — и среди Уизли попадаются весьма продвинутые экземпляры… А ты? Сможем ли мы найти общий язык с тобой? — Малфой изящно приподнял одну бровь, ожидая ответа. Пленник вскинул голову (Флёр ощутила, как от резкого движения он с трудом сохранил равновесие — силы убывали) и в упор посмотрел на Люция:
— Я гораздо лучше нахожу общий язык с драконами, чем с людьми… и с Пожирателями Смерти сделок не заключаю…
— Да? А вот твоему более сообразительному братцу безразлично с кем договариваться — лишь бы деньги платили… Всё в мире имеет цену. Во сколько ты оценишь помощь, оказанную нам?
— У вас нет того золота… которое для меня имеет ценность, — человек говорил едва слышно, на слова требовалось значительное усилие.
— Считаешь? — Малфой изогнул губы в улыбке. — Думаю, ты ошибаешься. Ты нужен мне и имеешь для меня сейчас большую ценность, я ведь слышал — ты хороший специалист по драконам. Поэтому я открываю карты — действительно, поговорим открыто, чтобы даже Уизли стало понятно. — Люций отпустил эту шпильку, с любопытством ожидая реакции. Стоящий напротив него человек не шевельнулся и не произнёс ни слова. Определённо, выдержка у него имелась, о чём свидетельствовало и гордое вертикальное положение, которое он сохранял, явно тратя на это последние силы. — Мне нужно твоё умение справляться с драконами и информация о них. Я могу получить это двумя путями: во-первых, в виде добровольного сотрудничества, которое будет оплачено сохранением тебе жизни и заботой о твоём здоровье (известно ведь: раны, нанесённые заклинаниями Боевой магии, заживают плохо и долго). А во-вторых, всё то же самое я могу получить, применив заклинания Подвластия и Истины, правда, в этом случае ты быстро умрёшь от потери крови, ведь чары не способствуют заживлению серьёзных магических повреждений. Таким образом, я получаю необходимое в обоих вариантах развития событий, ты же во втором случае теряешь жизнь. И каково будет решение этой простенькой задачки? — Малфой с лёгкой издёвкой заглянул в глаза пленника. Тот молчал. Люций решил, что он размышляет, но Флёр знала — он просто копит силы для того, чтобы сказать достаточно длинную фразу, и заставить голос не дрожать от слабости:
— Задачка решается в одно действие. Я уже мёртв. Умер на той поляне, где остались пятнадцать моих друзей, которых я не смог спасти и защитить. Ваши люди просто немного продлили мою агонию, но это не имеет значения. Помогать вам добровольно я не буду. Значит, Заклятия убьют меня через два-три дня, и я всего лишь приду на ту поляну чуть позже, чем мои друзья. Так что, вам нечего мне предложить, мистер Малфой. — Люций резко выпрямился, безуспешно пытаясь взглянуть на пленника сверху вниз, поднял палочку… Собеседник улыбнулся:
— И то верно — ускорьте процесс, порадуйте меня. А с хозяином вы уж как-нибудь объяснитесь, — щёки Малфоя пошли красными пятнами: он зависел от этого еле держащегося на ногах ублюдка, который умудрялся ещё и издеваться над ним.
— Перевязать и запереть! — выплюнул любимец Тёмного Лорда, раздумывая, как он будет выкручиваться через несколько дней, когда вернётся Господин.
Двор уже опустел, а Флёр всё стояла у окна, держась за изогнутую железную ручку витражной створки и уставясь невидящим взглядом в серо-голубое небо. …Она впервые испытала такое необъяснимо странное ощущение — словно её сердце, подобно молчавшему ранее приёмнику колдо-радио, вдруг поймало какую-то волну и услышало другого человека так же отчётливо, как до этого слышало только самоё себя. Оттиском мгновенной колдографии остался в памяти Флёр серый замковый двор и высокий парень, с иронией и бесстрашием улыбавшийся разъярённому бессилием Малфою. В груди свернулся тугой клубок, требующий немедленно действовать, придумывать, искать выход… Почему? Для чего? Девушка никак не могла осознать что же произошло, что устроило такую непонятную бурю в её душе… На какое-то время из головы вылетели даже мысли о деле, которое она затеяла здесь.
Флёр по-особому щёлкнула пальцами и произнесла короткое слово, казалось, состоящее из одних гласных звуков — тут же прямо из стены высунулась остроносая мордочка домового эльфа с большими ушами. Похоже, девушка позвала его по имени:
— Ты звала, Старшая Сестра?
— Только что в замке появился новый обитатель. Узнай, где его поместили, как его имя (фамилию я уже знаю) и… и как он себя чувствует…
— Слушаюсь, Старшая Сестра! — Флёр перевела дух.
"Если Малфой не вызовёт меня, я пойду сама выяснять, что с ним сделали! Только вот когда? Днём в коридорах полно народу, а в подземелье — охрана. Ночью включаются детекторы движения и дежурный следит по Карте замка за перемещениями всех его обитателей… Чтобы выйти из комнаты, мне опять-таки понадобится разрешение Малфоя! Можно, конечно, сказать о моём желании поработать в нашей лаборатории — его заказ на противоядия и Зелье Берсерка выполнен не до конца…" — Флёр задумалась. Малфой, сам будучи неплохим специалистом по зельям, высоко оценил её способности в области зельеварения и доверил этим маленьким ручкам изготавливать все необходимые Пожирателям Смерти магические препараты. Среди множества разнообразных настоек, отваров, микстур и вытяжек тихо и незаметно создавалось хитрое вещество, рецепт которого подсказала мадам Максим, вспомнив боевую аврорскую молодость. Это вещество, напоминавшее прозрачный клей, намазывалось изнутри на стены любого здания, укрытого заклятиями Невидимости и Ненаносимости, и тогда изготовитель его, замешавший зелье на собственной крови, находясь в любом другом месте, мог одним взмахом палочки снять все эти Прячущие Чары. В этом и состоял план Флёр — она собиралась пометить таким образом замок Слизерина и, покинув его, открыть для атаки с земли или с воздуха. Для этого ей понадобились и многочисленные замковые эльфы — конечно, невозможно нанести "клей" на всю поверхность стен, но требуется тщательно пометить углы, своды и арки, сопряжения стен и перекрытий. Работа предстояла долгая и кропотливая, пока ещё план Флёр только-только начал осуществляться. Имеет ли она право рисковать всем замыслом ради неудержимого желания увидеть поразившего её воображение человека? Никогда и никто из её многочисленных поклонников не вызывал таких чувств и желаний. Это казалось странным и пугающим…
