Сделал он это в шутку или всерьез, наверное, не смог бы ответить и сам Повелитель Межуровнья. Потому, чтобы не оправдываться и не разбираться, поступил просто: толкнул богиню назад, в свою тень, взметнувшуюся с каменных плит пола черным водоворотом. Горячие губы каким-то чудом еще успели сорвать крепкий поцелуй, а в следующее мгновение богиня уже сидела на ковре своей гостиной у ног Элтона и Клайда, нетерпеливо ожидающих явления сестры. Конечно, ждали они именно ее, но не ради восхищения неземной красой Богини Любви и даже не ради дележки добычи наследия светлокрыло-парящих. Куда больше всех легендарных магических побрякушек Бога Сплетен интересовала информация – самое главное из сокровищ, ценимое в любом из миров.

- Элия! – завопил рыжебородый, подхватывая сестру в объятия и чуть ли не подкидывая к потолку. – Ну не томи же, обожаемая! Я же сейчас помру от любопытства, по-быстрому разложусь и стану вонять, отравляя тебе жизнь! Ну же, ну???!!!

Элтон, глядя на родичей, весело похохатывал.

- Уймись, перестань меня трясти и запугивать аромо-ужасами, а то язык прикушу или заикаться от страха начну! – пригрозила принцесса и была мгновенно самым бережным образом, точно сделанная из хрупкого фарфора статуэтка, опущена на диван рядом с летописцем. Клайд тут же плюхнулся рядом чуть ли не вплотную. Наверное, опасался, что Элия может сбежать в какую-нибудь ванную или спальню, и тогда ответа придется ждать еще несколько часов. Особенно, если следом за кузиной туда рванет Нрэн.

- Наш Энтиор – Всадник Ловчий, – задумчиво оповестила принцев сестра, не забыв прищелкнуть пальцами, активируя дарованную Златом защиту от подслушивания.

Даже несмотря на ее наличие, боги старались детально не обсуждать вести о Колоде Либастьяна, но парой-другой слов перекидывались запросто.

- Ну это само собой, а карта чья? – протараторил Клайд торопливо, тут же притормозил и вперив в сестру недоверчивый взгляд переспросил:

- Или ты хотела сказать, что он заслужит портретик знаменитой кисти?

- Именно это я и хотела сказать, хотя, пока портретик и брат две о-о-чень большие разницы, – задумчиво согласилась Элия и велела: – Подробности обсудим на совете в ближайшие дни, а пока не болтай.

- Что, даже намекнуть никому нельзя? – взвыл буквально убитый вестью сплетник, чуть не разрывая на мохнатой груди рубашку вместе с кожаной жилеткой. Одна изумрудная пуговица издевательств не выдержала и уныло обвисла на кончике нити.

- Можно сказать, что мы собираемся в честь вступления Бэль в светскую жизнь, – многозначительно намекнула богиня, отрывая бедолажку с концами и вкладывая ее в карман брата.

- Ага, – кивнул Клайд, соображая, как ему в это известие ухитриться вставить намек на будущий Семейный Совет и появление новой карты.

Что у рыжего это запросто получится, Элия даже не сомневалась, а потому выставила братьев за дверь с легким сердцем. Сплетник понесся разносить вести, Элтон записывать хронику путешествия. Сама принцесса собралась переодеться и навестить кузину. Следовало передать малышке подарок и подбодрить перед первым выходом в свет.

Мирабэль, ее высочество, принцесса Лоуленда, коей предстояло нынче впервые быть представленной светскому обществу и веселиться на балу, пыталась скоротать время за чтением. Нет, не научных трудов, подброшенных перед отъездом Элтоном и Клайдом. Их она уже успела начитаться до такого состояния, что почувствовала себя одной большой, распухшей от информации головой на тоненьких ножках. Впитав в себя столько, сколько была способна, еще столько же и немного сверху, юная богиня специальную литературу отложила в сторону. Следовало дать возможность знаниям улечься по полочкам сознания и слиться с интуитивными ощущениями. Поэтому сегодня с утра Бэль забрала из библиотеки припасенный Оскаром сборник легенд из новых поступлений.

Зная, как принцесса любит красивые сказки, легенды и истории, барон всегда откладывал для нее новинки и вручал с таким же умиленным удовольствием, как Кэлер пирожки. Проказливое дитя никогда не шкодило в библиотеке, за что Оскар, впечатленный рассказами Лейма о диверсиях чудо-ребенка, был искренне признателен.

Так вот, юная принцесса изрядно нервничала по тысяче и одному поводу в связи с грандиозным событием – первой ласточкой грандиозных перемен в жизни. Она взяла книгу, чтобы отвлечься и так увлеклась, что едва не пропустила обед. Если бы Орин и Мартила не вытащили ее к столу насильно, пожалуй, Бэль даже не вспомнила о странном ритуале регулярного поглощения пищи, изобретенном созданиями из плоти и крови. Самой-то ей хотелось кушать далеко не всегда, и часто бывало достаточно булочки или фруктов да стакана сока, однако все остальные вокруг считали иначе, и бороться с чужим мнением девушка давно устала.

Теперь эльфиечка поступала хитрее. Отобедав, вернее худо-бедно запихнув в рот несколько кусочков (остальное она украдкой телепортировала в Сады, на радость зверушкам), Бэль прихватила книгу и выскользнула из покоев.

Хотелось убраться подальше от парочки горничных, суетящихся так, будто это они сегодня должны были выйти в свет. Принцесса устроилась в крыле второго этажа, в уютном уголке на козетке рядом с большим окном и погрузилась в волшебный мир удивительных историй. Большой том прекрасных легенд неуклонно приближался к последней трети, когда вежливое покашливание вкупе с мощным излучением чужого волнения выдернуло девушку из волшебной реальности.

Она подняла взгляд на высокого голубоглазого мужчину, красивого той отстраненно-прохладной, жесткой красотой, которая так нравится многим дамам, и так не нравилась самой Бэль. Слишком уж сильно она напоминала о противном Энтиоре. Но поскольку принц Дельен ничего плохого ей не сделал, сбегать, не поддержав разговора, было невежливо – раз, и с точки зрения этикетного общения с послами могущественных государств вовсе оскорбительно – два. А юная принцесса, пусть и проказничала частенько, безответственной вредительницей не была.

Поэтому, когда лорд Мэссленда поклонился ей и промолвил:

- Прекрасный день, ваше высочество, какая дивная нежданная встреча!

Бэль ответила легким изящным наклоном головки и вежливой фразой-отражением:

- Прекрасный день, ваше высочество.

Насчет дивности нежданной встречи девушка промолчала, поскольку врать в глаза с честным лицом, подобно старшим родственникам, не считавшим формальные вежливости враньем, так и не научилась. Может, пока, а может, как временами думала Бэль, никогда не научится вовсе.

- А я ношу ваш браслет, принцесса, он до сих пор не увял, – ласково продолжил принц.

Он неосознанно властным движением положил руку на спинку козетки и немного наклонился в сторону Бэль. Вторая рука – сильные изящные пальцы, на указательном перстень-печатка, на запястье венок из цветов, сделанный эльфийкой, – опустилась на книгу, которую девушка держала на коленях.

- Говорят, цветы не вянут долго лишь тогда, когда сплетающий травы вложил в работу частицу силы и нежности, – голос принца стал ниже и мягче, похожим на едва слышный шорох малого прибоя. Рука на спинке сместилась в сторону неподвижно замершей девушки. Та неосознанно поежилась и правдиво ответила, разнося вдребезги интимность обстановки:

- Да, с моими венками всегда так. Тот венок, что я Орин сплела, моей горничной, она и сейчас иногда надевает к платью.

Сравнение с горничной настолько явно «польстило» самолюбию мэсслендского принца, что демонстрирующая браслет рука покинула территорию распахнутых страниц книги.

Однако, Дельен не думал отступать, он зашел с другой стороны:

- Вы любите легенды, принцесса?

- Да, – односложно ответила Бэль и невольно улыбнулась.

Правда, улыбка эта, мечтательная и лукавая одновременно, в гораздо большей степени относилась к книгам, нежели к собеседнику. Но тот все равно счел ее своей победой и поспешил развить наступление, доверительно поведав: