Наконец Асма-султан говорит:

— Прошлое есть вместилище будущего. Позвольте мне сначала постичь форму сосуда.

— Да, разумеется, — соглашается Сибил.

— Вижу человека, старика, который знал вас всю жизнь. Вот он. — Она показывает на длинную полосу, идущую от гущи на дне до края чашки.

— Речь идет скорее всего о моем отце.

— Здесь также присутствует женщина. Думаю, ваша мать. Вы были очень близки.

— Да.

— Затем она исчезает из вашей жизни. — Жена визиря поднимает глаза от чашки. — Мне очень жаль. Вы понесли тяжелую утрату.

— Благодарю вас, ваше высочество. — В вышине над их головами громко спорят между собой чайки. — Она умерла несколько лет назад.

— А вот другие женщины приблизительно ваших лет.

— Одна из них, должно быть, моя сестра Мейтлин. А других я не знаю. Кто они такие?

Асма-султан подносит чашку к глазам:

— Англичанки, судя по одежде.

— Боже мой! — восклицает Сибил. — Вы различаете такие тонкости?

Она сверлит Сибил своими черными глазами:

— Да, дочь моя.

— Две англичанки в моем прошлом? Наверное, речь идет о моей тете.

— В недалеком прошлом. Чашка насыщена временем, однако я приближаюсь к будущему.

— Возможно, кто-то из посольства?

— Близкая вам женщина? Простая сотрудница не появилась бы в моей чашке.

Сибил размышляет.

— Нет, мне в голову не приходят англичанки. Есть одна хорошая знакомая, но она итальянка.

Нетерпеливый тон Асмы-султан быстро меняется на смиренный.

— Ах, глупышка. Вы не видите свою жизнь с той ясностью, с какой она предстает на дне сосуда.

Уязвленная Сибил предлагает:

— Давайте лучше заглянем в будущее.

— Нет-нет. Мы не можем проникнуть туда, пока полностью не разберемся с прошлым. Смотрите, знаки этих женщин кончаются. Похоже, они вернулись в Англию.

— О Господи! Наверное, речь идет о гувернантках. В последнее время они играли существенную роль в моей жизни.

— Гувернантки?

— Ханна Симмонс и Мэри Диксон. Те самые, которых убили. Мы говорили о них на днях в доме Зухры-ханум.

— Ну конечно. Однако почему они присутствует в сосуде вашего прошлого? Вы, должно быть, хорошо их знали, раз они играют такую большую роль в вашей жизни?

— Ханну я вообще не знала, а с Мэри встречалась всего несколько раз. Мы обменялись с ней двумя-тремя словами. Полагаю, они появились в чашке, потому что их убили. Я помогала вести расследование этого дела. — В голосе Сибил звучит гордость.

— Понимаю. — Асма-султан на мгновение закрывает глаза. — Продолжайте, пожалуйста.

— Что ж. — Сибил медлит. — Кажется, две смерти взаимосвязаны.

— Но каким образом?

— Прежде всего обе девушки служили во дворце. К тому же их нашли в одном районе.

— Где же именно?

— Одну — в Шамейри, а другую — у Средней деревни.

— Эти два места находятся на приличном расстоянии друг от друга.

— Одежда Мэри каким-то образом оказалась в Шамейри.

— Понятно. Однако не исключено совпадение. Существует ли какая-то связь?

Сибил задумывается, вспоминает предостережения Камиля, однако решает, что лошадь уже все равно вырвалась из конюшни. Она о многом успела рассказать в доме Лейлы.

— Они носили один и тот же кулон.

— Почему это должно иметь какое-то значение? Наверное, они посещали одного и того же ювелира.

— Но там были тугра и надпись на китайском языке.

— Что за надпись?

— Мне очень жаль, ваше высочество, но я не помню. — Сибил расстроена. — Что-то о шелковом шнурке.

Последовало молчание, потом Асма-султан спросила:

— Весьма странно. Однако какое отношение к убийствам имеет кулон?

— Все не так просто, как кажется. Возможно, в нем спрятан секретный код, понятный заговорщикам. — Сибил старается не выдать волнения, но чувства переполняют ее.

Асма-султан тонко улыбается:

— Да, вот это поистине важно. Итак, две женщины формируют ваше будущее.

— О, я бы так не сказала, ваше высочество. Я всего лишь помогала в расследовании.

— Кто еще разделяет теорию о заговоре, в котором большую роль играет кулон?

— Это не моя идея. Так считает Камиль-паша.

— Кто он такой?

— Судья района Бейоглы, ваше высочество.

— А, сын Алп-паши.

— Вы его знаете? — взволнованно спрашивает Сибил.

Асма-султан удивлена.

— Я знала его мать. Вам нравится судья?

— Вовсе нет. — Девушка краснеет. — Камиль-паша, конечно, отличный следователь. Только он может докопаться до истины в этом деле.

— Понятно. И кого же судья подозревает в заговоре? Уже есть арестованные?

— Думаю, он пока еще не знает, кто совершил убийства. Мне представляется, Ханна и Мэри не участвовали в заговоре, так как между трагическими событиями прошло немало лет. Странно, что девушки носили один и тот же кулон.

— Простите, но мне все это кажется невероятным.

— Потому что я не умею правильно излагать факты, — грустно говорит Сибил.

Допрос Асмы-султан напомнил дочери посла о том, что она не сдержала обещания, данного Камилю. Теперь у нее исчезло желание узнать будущее. На патио ложится тень виллы, и шаль больше не греет девушку. Глядя на длинные тени, Сибил начинает беспокоиться. Не пора ли ей возвращаться домой?

— Ваше высочество, беседа доставила мне огромное удовольствие. Я весьма ценю ваше гостеприимство, однако мне пора возвращаться, чтобы успеть к ужину. Папа не любит, когда я опаздываю.

— Разумеется. Вы такая заботливая дочь. Сегодня к вам должен прийти судья, не так ли?

— Откуда вы знаете? — смущенно спрашивает Сибил.

— Вы упоминали о его визите на днях в доме Лейлы.

— Да, конечно. — Дочь посла улыбается и встает. — Я провела чудесный день. Большое спасибо.

— Прежде чем вы покинете нас, дорогая, я хочу показать вам кое-что.

Сибил следует за женой визиря к участку патио, скрытому каменной решеткой.

— Я покажу вам нечто необычное. Мало кто видел это. Один из протеже мамы был архитектором. Он сконструировал сооружение специально для матери. Ариф-ага, подержите Сибил-ханум.

Рядом с Сибил появляется евнух, сжимает ее руку стальными пальцами и в ожидании смотрит на Асму-султан. Сибил не по себе, она хочет поскорее уйти, однако евнух крепко держит ее.

— Не беспокойтесь, — мягко говорит женщина, скользя рукой по украшенному рисунком камню. — Видите этот рычаг? Стоит нажать на него, и случится нечто необычное.

Она тянет рычаг, и та часть пола, на которой стоят Сибил и евнух, начинает медленно с тихим скрежетом опускаться вниз. Евнух отпускает руку девушки. Она бежит к краю площадки и пытается ухватиться за уходящие от нее плитки.

— Разве не чудеса? Устройство позволяет женщинам гарема удить рыбу и купаться в море, не опасаясь посторонних взглядов.

Сибил цепляется за плитки, однако не в состоянии выбраться на поверхность. Теперь патио уже высоко над ней. Она видит силуэт Асмы-султан на фоне голубого неба. Дама все еще говорит:

— Вы можете плавать в полном уединении. Мама любила ловить там рыбу. Замечательно, не правда ли? Ей это напоминало пору отрочества, когда она была совершенно свободна. После смерти отца ее вместе с другими женщинами отправили в Старый дворец, где она прожила до конца своих дней. Мама признавалась мне, что больше всего тоскует по этому местечку.

— Прошу вас, поднимите меня, ваше высочество. Я выслушаю ваш рассказ о матери. Кажется, она была выдающейся женщиной. Ваше высочество? — Голос Сибил звучал глухо, отдаваясь эхом в стенах пещеры.

— Морская вода поступает через решетку, которая находится прямо за вашей спиной. Вы в полной безопасности. Никто не увидит вас.

— Пожалуйста, поднимите меня. Отец будет беспокоиться. Он пришлет сюда гвардейцев, если я не явлюсь к ужину.

Асма-султан подходит к краю патио.

— Ариф-ага! — кричит она. — Еще одна европейка. Ты ведь не глухой и все слышал. Она неплохо знает судью. — Жена визиря хрипло смеется. — Ты перенес достаточно много испытаний. Мы связаны одной судьбой. Такова жизнь. Теперь ты знаешь, что нужно делать. — Она умолкает, смотрит вниз, а потом продолжает вкрадчивым голосом: — Многое пропало безвозвратно, Ариф-ага, но кое-что еще подлежит возврату. — Ее голос вновь становится суровым. — А потерять можно все.