— Думаешь, Ханна способна пойти на такое?

Берни делает вид, что устал от дискуссии.

— Не знаю. Если гувернантка была беременна, какой смысл ей доносить на отца ребенка? А как насчет Мэри? Почему он убил ее?

— Понятия не имею. Однако полицейские утверждают, что он во всем чистосердечно признался. Не исключено, что она тоже была его любовницей. Почему люди вообще убивают? Из мести? Возможно, обе женщины оскорбили его.

Берни садится на скамью рядом с Камилем.

— Пожалуй, все-таки возьму у тебя одну, — говорит он и показывает на карман куртки судьи, где лежат сигареты.

Камиль достает портсигар, открывает его и протягивает другу. Несколько минут проходит в полной тишине. Берни безмятежно курит, а судья погружается в свои мысли, перебирая четки.

— Я все-таки никак не разберусь с кулоном, — прерывает молчание Камиль. — И с надписью на китайском. — Он окидывает взглядом Берни. — Кулон принадлежал и Ханне, и Мэри. Предположим, Хамза подарил его сначала одной женщине, потом другой. Возможно, его сняли с тела Ханны.

— Ужасная мысль.

— Однако вещь-то довольно старая. Как она попала к нему? Уверен, что кулон изготовлен во дворце.

Берни молчит и невидящим взглядом смотрит на фонтан.

— Как ты считаешь?

— Так оно и есть. Ведь там тугра с сигнатурой султана. Если только это не подделка.

— Не думаю. Я показал украшение главе ремесленников, и он сказал, что это работа одного серебряных дел мастера из дворца Долмабахче.

Берни удивленно смотрит на товарища:

— Он сказал, для кого изготовлен кулон?

— Нет. Мастера нашли мертвым на следующий день после моего посещения дворца. Говорят, у него остановилось сердце.

Камиль встает и идет к фонтану. Смотрит на него с таким видом, будто забыл, для чего он предназначается.

— Родственники утверждают, что он не страдал от сердечных болей. — Резко поворачивается к Берни. — Все-таки мне кажется, что он умер не от разрыва сердца.

Берни подается вперед, упирается локтями в колени и подпирает голову руками.

— Камиль, дружище, — бормочет он, — опасайся удара в спину.

— Но почему?

— Тебе не кажется, что в этой истории слишком много совпадений? Старик умирает именно в тот момент, когда ты хочешь встретиться с ним.

— Да, подозрительно. Но я не верю в совпадения. Кто-то во дворце не хочет, чтобы я знал, для кого предназначался кулон, — задумчиво говорит он. — Только могущественный человек мог организовать такие убийства. И он знал, чем рискует. Великий визирь? Министр? Может быть, сам султан?

— Они убирали следы?

— Ну да. — Судья вздыхает и поворачивается лицом к Берни. — Дворец находится вне сферы моих полномочий. Ты прав — всякий, кто смотрит в ту сторону, пребывает в опасности. Если бы я был мудрее, то не стал бы копаться в деле Ханны. — Теперь он в большей степени сочувствует Ферат-бею, получающему нищенскую пенсию.

— Так почему же ты занялся ее убийством?

— От меня требуют раскрыть причину смерти Мэри Диксон. Министр юстиции, Низам-паша, проявляет большой интерес к тому, как я веду следствие. Возможно, на него оказывают давление англичане. Не знаю. В любом случае улики указывают на то, что ключ к смерти Мэри можно подобрать, лишь разгадав загадку гибели Ханны.

Берни вдруг поворачивается к Камилю и спрашивает:

— Каким образом твой Мишель оказался у дома Исмаила-ходжи как раз в момент появления там Хамзы? Место ведь довольно отдаленное.

— Не знаю, — признается Камиль. — Полагаю, он получил нужные сведения через своих осведомителей.

«Дорогая Мейтлин!

Я с радостью получила телеграмму от тебя сегодня утром. Благодарю за совет. Я так ждала его. Понимаю, с какими трудностями придется столкнуться жене магометанина, как ты изволила выразиться. В своих письмах я старалась нарисовать полную картину общественной жизни в стране, чтобы ты не имела никаких предубеждений на этот счет. Камиль учился в Великобритании, он настоящий современный джентльмен. Он очарователен и занимает столь высокое положение в обществе — он ведь паша, в конце концов, — что без труда завоюет внимание даже старой леди Бартлетвейт, которая самый крепкий орешек во всем Эссексе. Воистину нет никакого повода для грусти, ибо будущее сулит мне только счастье. Надеюсь, жизнь будет полна приключений, дорогая сестра, которых ты всегда желала мне.

У меня нет пока свежих новостей, так как я в последнее время не отлучалась из дома. Камиль вбил себе в голову, что дворцовые дамы весьма опасны, и попросил меня больше не посещать их. Он считает так лишь потому, что никогда не бывал в имперских гаремах. Да, там плетутся интриги, но лишь во имя того, чтобы обойти других женщин и занять лучшее место в дворцовой иерархии. Не понимаю, какое отношение это все имеет ко мне лично. Я всего лишь гостья, приглашенная на чай для разговора о светских новостях и событиях, происходящих за стенами дворца. На самом деле они скорее скучны, чем опасны, а если и представляют угрозу, то лишь для самих себя.

Тем не менее я тронута заботой Камиля, которую считаю еще одним признаком его привязанности ко мне. В любом случае я проявляю осторожность и занимаюсь посольскими делами. Отец перекладывает все больше и больше повседневной работы на мои плечи. Рутина надоедает мне, но позволяет коротать время. Назначен новый секретарь, однако он приступит к работе лишь через месяц. Отец беспокоит меня, Мейтлин. Я не все рассказывала тебе, сестра. Вообрази — мне приходится заставлять его принимать ванну. Теперь он спит в своем кабинете, а не в резиденции, так что ему отвели другое помещение, где он может принимать посетителей. Знаю — ты думаешь, что мне следует просить сотрудников посольства написать рапорт о том, что ему необходимо уйти в отставку. Однако я не вправе так поступать. Дело в том, что на работе отец все еще держится молодцом. Он читает донесения, принимает решения и даже выступает с речами. Вот только перестал путешествовать. Может показаться, что он просто слишком много работает и устает, но, я думаю, ситуация гораздо сложнее. Я просто ума не приложу, что предпринять. Если ему придется вернуться в Англию, Мейтлин, он умрет. У меня также есть собственные причины для того, чтобы оставаться в Турции. Камиль пока не сделал мне предложение.

Мне очень хочется отвлечься от рутины. Берни вернулся в свою квартиру в колледже, чтобы работать над книгой. Сегодня рано утром пришел посыльный от Асмы-султан с приглашением — даже скорее с требованием — посетить ее на летней вилле в Тарабии. Это милое лесистое местечко на северном побережье Босфора, куда люди из светского общества уезжают спасаться от летней жары. У посольства поблизости есть дом, но в данный момент он ремонтируется, так что мне просто некуда поехать. Уверена, что Камиль не станет возражать, если я проведу приятный день в обществе чопорной матроны. Посыльный сказал, что все будет очень неформально и Асма-султан пришлет за мной карету.

На этом я заканчиваю письмо и начинаю готовиться к поездке. Помнится, путь туда неблизкий. Хотя мне не доводилось бывать там несколько лет, так что, возможно, я преувеличиваю. Меня пригласили на один день, наверное, вилла совсем недалеко. Мне обязательно надо вернуться к ужину. Камиль приглашен к нам сегодня вечером. Буду очень внимательна и напишу обо всем, что происходит.

Твоя любящая сестра Сибил».

Возвращаясь с площади Бейязит, Камиль видит толпу у моста Галата. Он подходит к группе жандармов и спрашивает их о том, что происходит.

— Бей, преступника посадили на кол.

Камиль морщится. Он презирает старинный обычай насаживать голову казненного на острый кол и выставлять ее для всеобщего обозрения в качестве предупреждения людям: такая участь, мол, ждет и их, если они сойдут с праведного пути. Теперь приговоренных к смерти обычно вешают на фонарных столбах. С той же целью устрашения. В годы правления последнего султана смертная казнь практически не применялась. Судью беспокоит, какое впечатление такое варварство произведет на представителей иностранных держав. На сей раз кол установили прямо у основания холма, ведущего в район Пера. Участок подлежит юрисдикции его суда, однако Камиль не слышал о том, что кто-то здесь приговорен к смертной казни. Возможно, постановление вынесла местная следственная комиссия. Однако даже она нуждается в санкции султана. В любом случае его должны были информировать. Камиль пришпоривает лошадь и въезжает на мост.