Сибил замечает среди присутствующих дочь Асмы-султан, Перихан. Она сидит рядом с Зухрой и время от времени разглаживает складки на ее халате. Дочь посла вспоминает, что Зухра была помолвлена с человеком, за которого собиралась выйти замуж Перихан. Теперь, после его смерти, их, возможно, объединила общая скорбь.

Пожилая женщина, сидящая на краю дивана у окна, совершает ритмичные движения головой из стороны в сторону, произнося нараспев молитву, прерываемую громкими вздохами и обращениями к Аллаху.

— Это бабушка Зухры.

— Да хранит ее Аллах. Она молится за сына.

Дамы вдруг приходят в волнение, слышится громкий шепот и шелест шелковых одежд. Они смотрят на высокого евнуха, того самого, который проводил Сибил в дом Асмы-султан. Все умолкают. Асма-султан входит в зал вслед за евнухом. Жена великого визиря выглядит усталой и постаревшей с тех пор, как Сибил в последний раз видела ее на торжестве, посвященном обрезанию. А прошло-то всего две недели. На ней европейское платье с узкой талией. Она быстрым шагом проходит мимо женщин, удобно устроившихся на диване.

Лейла спешит навстречу, приветливо простирая руки. Подав знак Зухре и Перихан следовать за ней, она ведет Асму-султан в соседнюю комнату. Проходя мимо Сибил, жена великого визиря останавливается и, любезно улыбнувшись, жестом приглашает девушку идти за ней. Женщины начинают оживленно перешептываться. Евнух ждет на пороге, сложив руки на груди, и закрывает дверь, как только дамы проходят в комнату.

Сибил видит гостиную с длинным низким диваном. В центре на полу — яркий ковер и несколько маленьких инкрустированных слоновой костью и перламутром столиков. Окна за диваном открыты, видна сверкающая гладь Босфора. Из сада доносится печальное воркование голубя.

Асму-султан усаживают на почетное место в центральной части дивана. Перихан устраивается рядом с ней. С любопытством разглядывая дочь посла, Лейла предлагает ей сесть слева от жены визиря.

Затем следуют обычные формальности. Представления, вопросы о здоровье. Служанки приносят легкие закуски и сразу же удаляются. Зухра тяжело опускается на диван. Она принимает пищу и говорит строго в соответствии с ритуалом.

Наконец Асма-султан спрашивает:

— Что с ней происходит? — И тотчас обращается к самой Зухре: — Возьми себя в руки, милая, и расскажи, какие испытания выпали на твою долю за те восемь лет, что мы не видели тебя.

Лейла, сидящая рядом с сестрой, поправляет подушки за спиной и осторожно откидывает чадру с ее лица. Затем обращается к ней тихим, успокаивающим голосом, будто разговаривает с маленьким ребенком:

— Моя розочка, помни, я ходатайствовала о том, чтобы тебе разрешили вернуться в Стамбул. Все будет хорошо.

Зухра перестает плакать и выпрямляется. Сжимает руку сестры. Глаза покраснели от слез, однако лицо круглое и белое, как полная луна. У нее правильные черты лица и маленький рот с алыми губами. На лбу украшение из золотых монет.

Асма-султан продолжает говорить теплым сердечным голосом:

— Ну вот, так-то лучше. Теперь давай поговорим. Что тебя так гнетет, дорогая? Понимаю. Ты жалеешь своего бедного отца, да минует его напасть. — Сибил знает, что эти слова всего лишь формальное утешение. Старик уже при смерти.

Лейла берет сестру за руку, гладит ее щеки и шепчет:

— Моя дорогая розочка. Наконец-то ты вернулась домой. Мы так скучали по тебе.

Зухра глубоко вздыхает, как будто в комнате душно, и обращается ко всем присутствующим:

— Что поделаешь? На все воля Аллаха.

Зухра впервые обращает внимание на Сибил.

— Кто это? — спрашивает она.

Лейла вновь представляет ей дочь посла.

Сибил выполняет все необходимые ритуалы. Лейла прерывает ее, устало машет рукой и говорит:

— Сибил-ханум, вам всегда рады в нашем доме. Пожалуйста, садитесь.

Лейла зовет служанку, ждущую у двери, и велит ей принести кофе.

Девушка приносит напиток и удаляется. Лейла говорит:

— Теперь, моя розочка, расскажи нам все.

— У меня большой дом, — начинает свой рассказ Зухра, — и довольно много слуг, так что на жизнь грех жаловаться. Люди считают моего мужа хорошим человеком. — Она замолкает, ослепленная солнечным светом, брызнувшим из окна. — Может, так оно и есть, — шепчет она, — однако человек он слабовольный. У меня такое ощущение, что я замужем не за ним, а за его матерью.

Ее лицо искажает гримаса горя, и Зухра вновь начинает безудержно рыдать.

— Она несет ответственность за смерть моих детей, — задыхается бедная женщина.

Дамы с напряженным вниманием вслушиваются в каждое ее слово. Сибил замечает, как улыбка удовлетворения мелькает на лице Перихан, однако тотчас решает, что ей это просто показалось.

Наконец Зухра успокаивается и продолжает говорить чуть охрипшим голосом:

— Мои дочери заболели, отведав угощения, приготовленного свекровью. Думаю, она отравила их из злобы, не дождавшись рождения мальчика. Она не разрешила мне отвезти детей к доктору в город. Вместо этого позвала знакомого знахаря. А он лишь написал несколько стихотворных строк из Корана на листке бумаги, опустил его в воду и велел девочкам выпить. Вы можете себе представить?

Перихан заговорила тихим голосом:

— Наставления Аллаха — самое благословенное лекарство. Возможно, дети не были предназначены для земной жизни. Все в руках Всевышнего.

Зухра закрывает глаза.

— Лечение лекарствами также угодно Аллаху.

Асма-султан спрашивает:

— А ты не беспокоишься о сыне?

— Конечно, но ведь у него теперь есть опекун.

— Твой муж?

— Нет. Он по-прежнему раб своей матери. После смерти детей муж взял себе куму. Разумеется, по совету матери.

Вторая жена, с ужасом думает Сибил.

Заметив испуг на лицах женщин, Зухра успокаивает их:

— Все не так плохо. Она заменила мне дочь. Я пыталась защищать ее, приходилось нелегко. Вскоре она забеременела, а в середине зимы случился выкидыш. Повивальная бабка не сумела добраться до нас из-за снежных заносов. Теперь бедняжка никогда не сможет иметь детей. Зухра проводит рукой по цветам на подушке. — После случившегося несчастья она окрепла духом. Теперь даже муж боится ее. К тому же женщину поддерживают три брата, живущие неподалеку. С ней мой сын в полной безопасности.

В комнате наступает полная тишина.

Наконец Сибил решается молвить слово:

— Вы, наверное, очень скучаете по своей семье. Я семь лет не встречалась с сестрой, живущей в Англии, и никогда не видела своих племянников. Порой мне от этого становится очень тягостно. Скажите, почему вы вышли замуж за человека, чей дом находится так далеко от Стамбула? — Сибил смутилась и добавила: — Если я вправе задавать такой вопрос.

— Не знаю, дорогая ханум. Я была помолвлена с кузеном, принцем Зийей. — Зухра старается говорить ровным голосом. — Его убили, и тогда моя жизнь потеряла всякий смысл. Убийца жениха сделал несчастной и меня. Не хочется верить, что Эрзерум — это мой кисмет. Дело не только в судьбе. — Она поправляет чадру, так чтобы она закрывала нижнюю часть лица, затем поднимает взгляд на женщин и тихо говорит: — Те, кто принимают кисмет из рук Аллаха, виновны в грехе гордыни и будут наказаны в свое время.

— Аллах знает все наши судьбы, — парирует Перихан. — Они пишутся у нас на лбу при рождении. Ни один смертный не может изменить свой кисмет. — Голос звучит надрывно. Глубокая складка пролегла у нее между глаз.

— Возможно, ты права. Только в чем же смысл его смерти? Я ни на минуту не верю в слухи о том, что его убили грабители в доме с плохой репутацией. Уверена, к этому делу как-то причастен дворец. Власти считают, что все турки, живущие в Париже, участвуют в заговоре против султана. Но они ошибаются. Зийя поехал за границу для подписания торгового соглашения, только и всего.

Лейла пытается успокоить Зухру:

— Дорогая сестра, пожалуйста, не волнуйся. Аллах все видит. — Дабы сменить тему разговора, она поворачивается к Сибил: — Вы напоминаете мне гувернантку, служившую во дворце много лет назад, да упокоит Аллах ее душу. У вас такие же светлые глаза.