— У нас есть золото, — сообщил я, — я получил его на западе.

— И Ты не придумал ничего лучше, кроме как бесполезно пытаться всучить мне это богатство, даже против моей воли? — полюбопытствовал Бутс.

— Просто я имел в виду, что Ты его мог бы использовать, — объяснил я.

— Это наименьшее, что я могу сделать для друга, — заверил меня он.

— Кроме того, это может компенсировать расходы труппы в дороге до Порт-Коса, — добавил я.

— Получается, что это — вклад в искусство, — заметил артист.

— Конечно, — кивнул я.

— И Ты был бы крайне оскорблён, если бы я его не принял?

— Разумеется, — улыбнулся я.

— Тогда Ты не оставляешь мне никакого выбора, — вздохнул толстый плут.

— Ну вот и отлично.

— Сумму пожертвования я, конечно, оставляю на рассмотрение твоего известного великодушия, — намекнул он.

— Как скажешь, — сказал я.

— Но, надеюсь, что она будет соразмерна, твоим понятием о сопутствующих рисках, а не моих, поскольку заказчик всё-таки Ты, — предупредил Ренато.

— Так много золота, — заметил я, — не наберётся на всём Горе.

— Правда? — удивился он.

— Конечно, — заверил его я.

— Тогда я полагаю, что моя оценка рисков намного точнее твоей.

— Я очень на это надеюсь, — сказал я.

— Как думаешь, целая золотая монета, скажем, статерий или тарновый диск, не будет слишком большой суммой для увековечивания и возвеличивания искусства во всём мире? — осведомился толстяк.

— Нисколько, — успокоил его я.

— А что насчёт двух золотых?

— Можешь на них рассчитывать, — заверил его я.

— Полагаю, что в таком случае, Ты можешь вернуть кошелёк своему юному другу, — усмехнулся он, вручая мне кошель Марка.

Моя рука рефлекторно дёрнулась к моему поясу, нащупывая мой собственный. К моему облегчению, он всё ещё был на месте.

— Там внутри, всё как было, — усмехнулся Ренато.

— Замечательно, — проворчал я.

К слову сказать, мы с Марком не носили с собой крупных сумм.

— Будь осторожен, — предупредил я его.

— Как же мне не быть осторожным, — улыбнулся толстяк, — когда на меня выписано больше одиннадцати ордеров, да ещё больше двадцати двух кредиторов знают, где меня найти.

Признаться, я даже не нашёлся, что ему ответить.

— Мне пора идти наверх, — сообщил он, — и заняться Телицией. С тех пор как она стала рабыней, она очень изменилась по сравнению с той свободной женщины, которую Ты когда-то знал.

— Как раз в этом я нисколько не сомневаюсь, — улыбнулся я.

В неволе некогда гордая, высокомерная Леди Телиция с Асперича, быстро узнала что такое пробуждение рабыни. Мне не сложно было представить, как сейчас наверху раздетая, учитывая жару и духоту верхних этажей, женщина, скорее всего прикованная за шею к кольцу, лёжа на полу, цепляется своими маленькими руками за цепь или за кольцо, и время от времени стонет, крутится и ёрзает, бренча цепью, в ожидании возвращения своего господина.

— Желаю всего хорошего, — попрощался я.

— И тебе всего хорошего, — ответил Бутс.

Затем он повернулся и, со значительно меньшим проворством, чем он проявлял при спуске, начал подниматься по лестнице. Фонаря при нём не было, так что уже через пару мгновений он исчез в темноте. Я ещё немного постоял, прислушиваясь к его тяжёлым шагам, а потом тоже повернулся и вышел наружу, где присоединился к ожидавшему меня Марку.

— Знаешь ли Ты, кто это был? — спросил я у юноши.

— Волшебник, — пожал он плечами.

— Вот твой кошелёк, — усмехнувшись, протянул я ему.

— Ой! — удивлённо ойкнул Марк, хлопая себя по поясу.

— Предположительно, его содержимое осталось в целости, — сообщил я.

— Он унёс его волшебством, — восхищённо заявил мой друг.

— Иногда, мне кажется, что он более ловок, чем это в его собственных интересах, — проворчал я.

— Нет, — заверил меня Марк. — Я вообще ничего не почувствовал. Это было волшебство. Он — настоящий волшебник!

— Который излишне кичится своими фокусами, — добавил я.

Мне не составило бы труда вообразить, сколь многие гореане готовы были бы прыгнуть на него с ножом при подобных обстоятельствах, или, по крайней мере, принялись бы рыться в памяти, пытаясь вспомнить его, если бы обнаружили потерю спустя какое-то время.

— Может быть, нам стоит переубедить его, — предположил мой друг, — чтобы он воспользовался волшебство в своей попытке добыть Домашний Камень. Мне не хотелось бы, чтобы его разорвали на дыбе.

— Он уже принял решение, — заметил я. — Теперь он просто не услышит твоих доводов.

— Какая отвага! — воскликнул юноша.

— Ты знаешь, кто он? — спросил я.

— Ренато Великий, — ответил Марк.

— Это его ненастоящее имя, — сообщил я.

— А как его зовут на самом деле? — осведомился он.

— Ты бы узнал его немедленно, если бы я сказал тебе это сразу, — улыбнулся я. — Ты был бы удивлён, что такой человек соизволил снизойти до помощи нам. Он известен повсюду на Горе. Он знаменит. Его имя гремит всюду, слава о нём путешествует по тысяче городов и сотне земель. Его знают от жарких джунглей Шенди до ледяных просторов севера, от галечных берегов Тассы до широких, сухих прерий к востоку от Тентиса!

— И как же его зовут? — нетерпеливо спросил мой друг.

— Бутс Бит-тарск! — сказал я.

— Кто? — растерянно переспросил Марк.

— Прибери кошелёк, — улыбнулся я.

— А, да, хорошо, — закивал он.

Кстати, я ещё раз, на всякий случай проверил свой собственный кошелёк. Он был на месте, и его содержимое, кажется, было в целости.

— Это — она, — шепнул я Марку.

Мы сидели верхом на арендованных тарларионах, высоких двуногих ящерах. Правда, хотя наши верховые животные относились к этой разновидности, но их не стоило путать с высокими тарларионами, обычно используемыми гореанской кавалерийской лаве. Удар тех быстрых, огромных ящеров по не успевшей построить оборонительное каре пехоте может быть просто фатальным. Если можно использовать морскую терминологию, наших можно было бы отнести к тарларионом среднего класса, сравнительно лёгкими животным, по крайней мере, по сравнению с их братьями из наземной кавалерии, в которую, конечно входят не только отряды тяжёлой, которые непосредственно контактируют с противником на поле боя, но и отряды лёгкой кавалерии, обычно используемые в таких миссиях, как поиск провианта, патрулирование, перестрелка и отслеживание передвижений войск. Наши животные скорее были типичны для пород, которые выведены специально для скорости, гоночные тарларионы, того вида, что используется, например, в Веннских скачках. Понятно, что в тех скачках, наездниками используются только лучшие варианты таких пород, например, Венетция, Торарий и Талониец. Нетрудно догадаться, что родословные лучших скакунов тщательно отслеживаются и регистрируются, так же, кстати, как и родословные многих других видов домашних животных дорогих пород, таких как тарски, слины и верры. Это же касается и определенных вариантов дорогих потомственных рабынь, племенных рабынь, которых содержат и разводят на рабских фермах.

Венна, богатый город к северу от Ара, славится своими развлечениями, в частности скачками на тарларионах. Многие богатые граждане Ара держали свои дома в Венне, по крайней мере, до Косианской войны. До сего момента Венну, хотя она и не переставала укреплять свои стены и готовиться к обороне, Косианская война так и не затронула. Возможно, всё дело в том, что там имелась собственность не только богатеев из Ара, но таковых из многих других городов, и даже из Касры и Тентиума с Тироса, и Тельнуса, Сельнара, Темоса, и Джада с Коса.

Мы находились в нескольких пасангах от Ара. Стоял сухой сезон, и из-под лап наших животных поднимались целые облака пыли, так что нам пришлось прикрыть лица ветровыми шарфами. Позади нас тянулись цепочки заметных следов оставленных когтистыми лапами наших тарларионов в сухой пыли. Местами пересохшая земля трескалась от их поступи.