— Замечательно! — улыбнулся тот.

Это, по-своему, было ещё одним знаком того, что мужественность или хотя бы намёк на неё, могла бы заявить о себе на улицах Ара. Похоже, что рабовладельцы или, по крайней мере, некоторые из них, больше не считают, что их девки в полной безопасности могут находиться на улицах. Естественно, что здоровье и чувство собственного достоинства имеют склонность стимулировать в мужчине сексуальную энергию. Ну и, конечно, верно и обратное, сексуальность мужчины будет низкой и ущербной, если такими будут его самооценка, гордость и здоровье. Нельзя отравить часть существа, не отравив весь организм.

— Бегом отсюда! — рявкнул я, и женщина сорвалась с места.

— Завидую я тому парню, которому принадлежит эта рабыня, — улыбнулся Марк, глядя ей вслед.

— А он, наверняка, позавидовал бы тебе, — заметил я.

— Нет, — протянул он, — мою Фебу я бы на эту ни за что не променял.

— Думаю, и он тоже, не согласился бы обменять её на Фебу, — улыбнулся я в ответ.

— Возможно, Ты прав, — не стал спорить он.

Признаться, я частенько задавался вопросом, мог ли бы мужчина, быть мужчиной без рабыни. Я, конечно, допускал, что он вполне мог бы быть сильным человеком и хорошим бойцом, и обладать множеством других достоинств, но без рабыни. Точно так же, можно было бы, прожить, я полагаю, не попробовав мяса или не услышав музыки. Интересно, а знали ли женщины то, чем они могли бы стать, никогда не имея господина. Это не казалось мне правдоподобным.

— Боюсь, Кос не сможет оставить без внимания эти изменения в Аре, — заметил я.

— Я слышал, что по всему городу происходят стычки между группами молодых парней, — сообщил мне Марк. — В основном теперь шайки тех кого называют «косианцами» гоняют другие, которые взяли для себя весьма эксцентричные клички, вроде «Убаров», «Ларлов» и тому подобных.

— Я слышал об этом, — кивнул я.

— А ещё интересно, — продолжил он, — что некоторые из тех парней, которые ещё недавно были «косианцами» теперь, бродят в одежде совсем других цветов, и перестали бриться и причёсываться, чтобы быть похожими на ветеранов, лохматых и потрёпанных, какими она когда-то вышли из дельты.

— И об этом я слышал, — сказал я.

Я ещё не забыл, что несколько месяцев назад, в первые дни моего появления в Аре, этим ветеранам в городе не были рады. И, несмотря на все те трудности и опасности, которые они приняли на себя от имени Ара и его Домашнего Камня и с честью вынесли, их встретили с презрением. Их оскорбляли, оплёвывали, высмеивали и презирали. Те эмоции, которые, можно было бы с большей пользой обратить на врага, оказались повёрнуты против собственных братьев. Кто-то насмехался над ними за перенесённые трудности и лишения, другие считали их побеждёнными и опростоволосившимися, униженными и опустошёнными на севере, третьи считали, что они не смели возвращаться в Славный Ар без венца победителей. Последние вообще утверждали, что им лучше было вообще не возвращаться, а умереть в болотах или остаться на севере, чем появиться домой живым напоминанием о поражении и позоре. Правда, те, кто заявлял это, скорее всего, сами в дельте никогда не были, да и оружия в руках никогда не держали. Другие, принимая политические уловки косианцев, вообще считали их немногим лучше преступников, называя поставщиками империализма, стремившимися к тому, чтобы Кос не был бы равен Ару. Многие из этих мужчин были смущены и огорчены. Ради кого и чего они исполняли свой долг? Ради чего они преодолевали дельту, терпели лишения, бездорожье, тарларионов, насекомых, голод, стояли под стрелами ренсоводов и клинками Коса?

— Часть этих парней, бывших «косианцев» и им подобных, — заметил я, — скорее всего, не более чем мелкие хулиганы, но, есть и такие, что крайне интересно, которые, по слухам, отслеживают передвижения войск, тенью следуя за косианскими патрулями, записывают маршруты стражи, и сообщают их Бригаде Дельта.

— Если так, — покачал головой мой друг, — то это весьма опасная игра для мальчишек. Боюсь, косианцы не смутятся их юностью, и просто посадят на кол или повесят.

— Другие тоже берут на себя различные задачи, — продолжил я делиться информацией, — например, наблюдение и защита в их собственных районах.

— Обнадеживающий знак, — кивнул Марк, — если Ар, пусть и в лице своих мальчишек, начинает заботиться о себе.

— Есть ещё Бригада Дельта, — напомнил я ему.

— Но мы не из Ара, — заметил он.

— Зато есть другие, кем бы ни они ни были, которые должны быть местными уроженцами, — сказал я.

— Боюсь, это не может продолжаться долго, — вздохнул мой друг.

— Не может, — согласился я с ним.

— И в конце концов они могут сделать ставку на меч, — сказал он.

— Не сомневаюсь, что толстяк Луриус из Джада, Убар Коса и многие из его министров, — поддержал его я, — вскоре проголосуют «за» такую ставку. Просто до сих пор их сдерживала относительная эффективность их той войны, которую они вели политическими средствами, распространяя вину, смущение и неуверенность в противнике, притворяющемся не врагом, но верным другом и союзником.

— Пусть остерегаются те, — усмехнулся молодой воин, — кого пригласили пообедать за одним столом со слином.

— Смотри-ка там впереди, у досок объявлений собралась толпа, — обратил я внимание Марка.

— Они кажутся рассерженными, — заметил он.

— Пойдём, посмотрим, что там происходит, — предложил я, и мы поспешили к доскам.

Перед досками, а точнее на пятачке перед ними, столпились люди. Причём внимание толпы в тот момент, когда мы подошли, было направлено, отнюдь не на информацию, которая могла бы содержаться на досках.

— Вот ведь наглая шлюха! — донёсся до нас возмущённый мужской крик.

— Дорогу, — потребовал я, пробираясь к центру круга. — Дорогу страже!

Мужчины раздражённо ворчали, но расступались перед нами. Наши с Марком нарукавные повязки, красный цвет под синим, Ар под присмотром Коса, представителей вспомогательной стражи, действовали отрезвляюще.

— Косианские слины, — услышал я злобное шипение за спиной, но заявивший это себя не показал.

— В сторону! — окрикнул я.

Добравшись до центра толпы, я обнаружил там девушку, лицо которой побелело от страха. Она стояла, удерживаемая двумя мужчинами, за запястья. Неподалёку, сбоку от неё, на коленях стояли ещё четыре девицы, три в шерстяных туниках и одна в шёлковой.

— Дорогу страже! — сердито повторил я, раздвигая оставшихся передо мной.

На лице стоявшей девушки внезапно появилось выражение облегчения.

— Ну кто бы мог подумать? — с отвращением выплюнул один из мужчин.

Одна из девушек, стоявших на коленях, даже, не удержавшись, вскрикнула от радости.

— Мы спасены! — выдохнула другая.

— Ну и что здесь происходит? — осведомился я, подпустив строгости в голос.

— Снова комендантский час, — ворчливо заметил один мужчина другому.

— Теперь ещё и эти! — буркнул тот в ответ.

Я решил, что мне стоит узнать кое-что побольше того, что было написано в объявлениях. В конце концов, этим вполне заняться может Марк, читавший намного быстрее меня.

— Отпустите меня, — сердито потребовала стоявшая девица.

Двое горожан, которые удерживали её руки, разжали пальцы, и она принялась растирать запястья, словно пытаясь стереть с себя даже память об их захватах.

— Приветствую и желаю вам всего наилучшего, благородные стражники Коса! — радостно поздоровалась она. — Я думаю, что вы прибыли как раз вовремя!

Остальные девушки дёрнулись, словно собираясь подняться, но напоровшись на злобный взгляд Марка, сочли за благо остаться в прежних позах. Но, похоже, что та, что стояла, и как мне показалось, была среди них за старшую, не заметила, ни взгляда Марка, ни поведения своих товарок.

— В чём трудности? — поинтересовался я.

— Мы поймали её за питьём из верхней чаши фонтана, — объяснил один из собравшихся, указывая на соседний фонтан.