— Но он такой красивый! — всхлипнула Лавиния, с трудом втягивая в себя воздух.

— Он — довольно красивый парень, так будет правильнее, — поправил я.

— Он — самый красивый мужчина во всем Аре! — воскликнула она.

— Надеюсь, Ты не считаешь, что он столь же привлекательный, как я? — осведомился я.

Женщина ошеломлённо уставилась на меня. Даже слёзы бежать перестали.

— Итак? — вопросительно посмотрел на неё я.

— Господин шутит, — нерешительно сказала она.

— Ой ли? — не слишком довольно проговорил я.

— Наверное, господин хочет наказать свою рабыню, — неуверенно предположила Лавиния.

— С чего Ты взяла? — поинтересовался я.

— Если я скажу правду, — пожала она плечами, — то, как мне кажется, вызову недовольство у своего господина и буду наказана. А если я не скажу правды, это будет выглядеть так, что я солгала своему господину, и буду избита, или даже хуже того, как лживая рабыня!

— Значит, Ты думаешь, что он красивее меня? — уточнил я.

— Да, Господин, — согласилась она. — Простите меня, Господин!

— И даже красивее меня? — осведомился Марк.

— Да, Господин, — ответила Лавиния. — Простите меня, Господин.

— Что может понимать в этом рабыня? — пожал я плечами.

— Совершенно верно, — согласился со мной Марк.

— Зато, многие женщины Ара согласились бы со мной! — заявила она.

— Ну Ты, бессмысленная низкая рабыня, — буркнул я. — Помалкивай.

— Да, Господин, — вздохнула женщина.

— И вообще, — проворчал я, — что они понимают?

— Они — женщины, — сказала она. — Разве этого мало, чтобы иметь право на то, чтобы составить своё мнение по данному вопросу.

— Возможно, — бросил я, несколько раздосадовано.

— Ведь, Вы же считаете, что мужчины наделены правом формировать мнение о красоте женщин, — сказала рабыня.

— Конечно, — не мог не согласиться я. — И это важно, чтобы мы могли делать это, особенно в тех случаях, когда нужно купить и продать их.

— Тогда, — продолжила Лавиния, — раз мужчины могут формировать мнение относительно красоты женщин, то и женщины могут составить своё мнение о красоте или привлекательности того или иного мужчины.

— Ну ладно, — махнул я рукой. — Принимаю твою точку зрения.

— Спасибо, Господин.

— Однако, твоё мнение, пусть это и могло бы быть разделено некоторыми другими, — напомнил я, — всё равно остаётся только мнением низкой и бессмысленной рабыни.

— Да, Господин, — не стала спорить она.

— Таким образом, оно не имеет никакого значения, — объявил я.

— Да, Господин, — согласилась рабыня, и тут же обратилась ко мне: — Господин.

— Что ещё? — поинтересовался я.

— Не думайте плохо о Мило, — попросила она.

— Да я о нём плохо и не думаю, — пожал я плечами.

— Ты что, забыл его роль в «Луриусе из Джада»? — осведомился Марк.

— Вообще-то, я думал, что он там сыграл весьма недурно, — заметил я.

— Это было ужасно, — поморщился юноша.

— Просто Ты не относишься к поклонникам Луриуса из Джада, — усмехнулся я. — А ещё тебя разозлило, что Фебе там понравилось.

— Твоему другу Бутсу это тоже не понравилось, — напомнил он.

— Подозреваю, всё дело в том, что это понравилось его Телиции, — предположил я.

— Не стоит ревновать к Мило, за то, что он красивее вас, Господин, — сказала Лавиния.

— Да ладно, — отмахнулся я, — что поделать, если он такой красавчик.

— Вот и превосходно, — обрадовалась она. — Если Вы не будете ревновать к нему, за то, что он оказался красивее вас, то тогда, если он не будет красивее вас, то у вас и не будет никакого повода ревновать к нему.

— Конечно, — поспешил согласиться с ней я.

Логика, конечно, в её утверждении казалась безупречной. Только почему тогда я себя особо удовлетворенным не ощущал? Притом, что на Горе интеллект в рабыне обычно очень ценят, но это не всегда обходится без подводных камней.

— Меня нужно выпороть? — внезапно, нет без опаски, спросила рабыня.

— Нет, — успокоил её я.

— Спасибо, Господин, — с облегчением сказала она.

— По крайней мере, не сейчас, — добавил я.

— Спасибо, Господин, — повторила Лавиния.

— Пустяки, — отмахнулся я.

— Не огорчайтесь, Господин, — постаралась успокоить меня она. — Пусть Вы не так красивы, как Мило, но Вы — оба сильные, красивые, привлекательные мужчины. Кроме того, в вас есть нечто другое, особенное, отличающее вас от многих других мужчин. Это — власть. Женщин чувствуют это в мужчинах, таких как Вы, или, точнее, могут внезапно осознать, что чувствуют это, иногда к своему ужасу, в своих владельцах. Это делает вас неимоверно возбуждающими и привлекательными для женщин. Это ставит вас выше всякого сравнения с другими мужчинами. Женщины кожей ощущают, что хотят встать перед вами на колени, служить вам, доставлять вам удовольствие, любить вас. И это никак не связано с правильными чертами лица или гладкостью кожи, которые могут встретиться даже у слабаков.

— Все мужчины — хозяева, — пожал я плечами.

— Не знаю, — покачала она головой. — Но именно этого жаждет женщина от своего господина.

— Почему Ты была на кровати, когда мы вошли в комнату? — спросил я.

— Это он уложил меня туда, — ответила Лавиния.

— Замечательно, — буркнул я.

Просто, я полагал, что её следовало бросить на пол, на расстеленные в ногах кровати меха, всё же она была рабыней.

— Раб возвращается, — сообщил Марк.

— Понятно, — кивнул я.

Женщина облегчённо вздохнула. Мне вспомнилось, что совсем недавно она недвусмысленно продемонстрировала готовность умереть вместо него. Не забыл я и о том, что он делал всё, что было в его силах, пытаясь прикрыть её от ударов разгневанного Аппания. Это меня заинтересовало ещё тогда. Разумеется, я не собирался поощрять флирт среди своих рабов. Хотя было бы интересно держать их в пределах видимости друг друга, но при этом не позволяя прикоснуться.

Вскоре вымытый и посвежевший Мило вернулся и встал на колени перед нами.

— Склони голову и протяни ко мне левое запястье, — приказал я ему.

Мужчина в точности исполнил команду, и я защёлкнул на протянутой ко мне руке серебряный рабский браслет, напоминавший тот, который он носил ранее. Правда, на этом браслете, в отличие от прежнего, была сделана иная гравировка. Красивыми крошечными буквами там было выведено: «Я принадлежу Тэрлу из Порт-Кара». Затем я бросил ему обычную тунику, бывшую среди тех вещей, которые я принес с собой, и скомандовал:

— Одевайся.

— Да, Господин, — отозвался он.

— Сколько сейчас, как Ты думаешь? — спросил я Марка.

— Должно быть около семи, — прикинул он.

— Судьи должны вот-вот прийти, — заметил я.

— Скорее всего, они прибудут к чёрному ходу, — предположил воин.

— Я тоже так думаю, — согласился я.

Конечно, за последнее время они побывали здесь много раз, и знали все входы и выходы не хуже хозяев. К тому же, мне не казалось, что они горят желанием быть замеченными, входя сюда через дверь с улицы. Правда, обычно, приходя сюда, они знали, что идут на встречу с Аппанием и его людьми. Но сегодня их ждёт небольшой сюрприз. Прибыв, они обнаружат, что произошла небольшая рокировка, и что место Аппания, которому они собирались оказать свои услуги, теперь занимает другой человек.

— Ты снова уставился на рабыню? — прикрикнул я на своего раба.

— Простите меня, Господин.

— Опусти голову, — приказал я.

— Да, Господин.

— А сейчас я объясню тебе, что я хочу, чтобы Ты сделал, — сообщил я.

— Да, Господин, — кивнул Мило.

— А Ты пока, — сказал я Марку, — займись установкой сети.

— Ты захватил наручники с кандалами? — спросил тот.

— Конечно, — усмехнулся я.

— Ты можешь помочь мне с моей накидкой, — сообщила она красавчику-рабу и, улыбнувшись, заметила: — Твоя рука дрожит.

А в это время, в задней комнате, я отслеживал их действия посредством одной из смотровых щелей, в то время, как у второй щели занял позицию один из двух пришедших судей, тот, который был старше по должности, Тольнар из вторых Октавиев, влиятельного городского клана, но никакого отношения не имевшего к знаменитому роду Октавиев, о котором иногда говорят просто как об Октавиях, а иногда как о первых Октавиях. Кстати, этот Тольнар служил заместителем управляющего в доме записей, большая часть которого была уничтожена во время недавнего пожара. Его коллега, Венлизий, довольно приметный молодой человек, который после усыновления считался отпрыском клана Торатти, замер около него. Венлизий служил в том же самом месте, что и его начальник, только на значительно более низкой должности. Он был чиновником ведавшим записями, или, как его должность называется официально — архонтом записей района Металлан, то есть того самого в котором мы и находились. Оба судьи были одеты с свои форменные одежды, и имели соответствующие повязки. Кроме того, они прихватили с собой свои жезлы, в которых, как я сражу заподозрил, исходя из их вида, несмотря на законы об оружии навязанные Косом, были скрыты клинки. Признаться, я был рад тому, что эти мужчины оказались таким, что ставили законы Ара превыше постановлений Коса. Едва они появились на пороге, я попросил, чтобы они отпустили сопровождавших их стражников, которых они привели с собой. Я не ожидал, что они нам понадобятся. Даже если бы вдруг потребовалась грубая сила, я нисколько не сомневался, что мы с Марком смогли бы справиться. К тому же, я был уверен, что мы вдвоём вполне могли решить все сопутствующие вопросы, которые могли бы возникнуть. Кроме того, данное дело было весьма щекотливым, и я счёл целесообразным ограничить число и характер свидетелей.