— Понятненько, — протянул толстяк.

— Ты боишься? — полюбопытствовал я.

— Конечно, нет, — усмехнулся он. — Если не считать того, что Ты мне живописал, бояться вообще нечего.

— Это — действительно сложное и опасное дело, — жёстко предупредил Марк.

Признаться, я надеялся, что Марк не будет дополнительно нагнетать страх.

— Умеренно сложное, по крайней мере, — заверил его актёр.

— Я знаю, что Ты всегда утверждал, что был большим трусом, и поступал именно в соответствии с этим утверждением при первой же возможности, — сказал я ему, — но я давно различил безрассудного героя, спрятавшегося за этой разумной позой.

— Ты проницателен, — заметил толстяк.

— Лично я бы никогда не предположил бы этого, — с благоговением глядя на моего знакомого признал Марк.

— Я заинтересовал тебя, не так ли? — поинтересовался я.

По крайней мере, у меня сложилось впечатление, что он был заинтригован.

— Тебе стоит задуматься над тем, чтобы в будущем заняться рекрутингом, — посоветовал мне актёр. — Скажем, стать одним из тех парней, которые подыскивают добровольцев для запрещенных боёв на арене, проводимых тайно, и в которых почти никто не остаётся в живых. В крайнем случае, тебе стоит податься в торговлю.

— Ты даже не хочешь услышать то, что мы имеем в виду? — спросил я.

— Если найдётся где-то пятьдесят человек в Аре, — заметил Ренато, — которые могли бы сделать это, почему Ты решил предложить это только одному из них, или может быть, Ты уже опросил их всех?

— Нет, — сказал я. — Ты — единственный из тех пятидесяти, кого я знаю лично. Кроме того Ты мой друг.

Толстяк тепло пожал мою руку.

— Эй, куда Ты пошёл? — поинтересовался я.

— Наверх, в постель, — ответил он. — К настоящему времени Телиция уже, наверное, стонет от тоски.

— Но Ты же ещё не выслушал нашего предложения, — напомнил я.

— А Ты подумал над тем, что могла бы означать для искусства потеря меня? — спросил Ренато.

— Честно говоря, с такой точки зрения я этот не вопрос рассматривал, — признал я.

— Ты хотел бы видеть упадок искусств во всём мире? — уточнил актёр.

— Нет, конечно, — заверил его я.

— Упадка, от которого они никогда не смогли бы полностью оправиться?

— Конечно, нет, — сказал я.

— Желаю тебе всего хорошего, — попрощался он.

— Пусть он уходит, — проворчал Марк. — Он прав. Задача, которую мы ставим перед собой, не для простых смертных. Я согласился поднять этот вопрос только потому, что я всё ещё подозревал, что он был настоящим волшебником.

— Ты о чём это? — заинтересованно спросил толстяк, оборачиваясь.

— Ни о чём, — отмахнулся от него Марк.

— Что Вы имели в виду, молодой человек, утверждая, что это может быть слишком трудно для такого как я?

— Не только для вас, но и для любого обычного человека, — пожал плечам юноша.

— Понятно, — кивнул толстяк.

— Простите меня, — сказал Марк. — Я не собирался вас хоть в чём-то обидеть.

— Ну конечно, — вступил в разговор я. — Марк полностью прав, конечно. Ни один обычный человек не мог бы даже надеяться выполнить эту работу. Это потребовало бы блеска, решительности, чутья, тонкости, опыта, даже, я бы сказал, таланта и умения работать на публике. Это мог бы осуществит только настоящий мастер. Нет, мастер среди мастеров.

— А кто же, по-твоему, я? — спросил Ренато или правильнее Бутс.

— Эта работа, — угнетённо заметил я, — потребовала бы гибкости, размаха и нюанса.

Кажется, я совсем недавно слышал эти слова, и они показались мне полезными в настоящий момент. Потому я и ухватился за них.

— Но я — мастер гибкости, — заявил толстяк, — У меня огромный размах от одного горизонта театрального искусства до другому. У меня чувство нюанса, которое опозорило бы бесконечные оттенки спектра, во всех их изменениях и блеске, насыщенности и оттенках!

— Правда? — удивился Марк.

— Конечно! — заверил его актёр.

— В действительности нам нужна армия, — сказал юноша.

— Во времена моей юности, — заявил толстяк, — я был человеком-армией!

В гореанском театре армии обычно представляются человеком, несущим знамя за офицером. В той эпопее, что мы имели возможность посмотреть ранее в большом театре, таких актёров на сцену выходили сотни.

— Да ладно, тебе никогда не справиться с этим, — отмахнулся я.

— Знаешь, лукавства в тебе не больше, чем в таране, — усмехнулся Ренато, — твоя тонкость поставила бы тебя в один ряд с большинством тарларионов, которых я знал. Но вот этот молодой человек серьёзен.

Марк, озадаченно хлопая глазами, уставился на него.

— Неужели Вы не знаете, кто я такой? — осведомился толстяк.

— Великий волшебник? — с надеждой в голосе спросил Марк.

— Это самое малое из моих достижений, — помпезно заявил Ренато.

— Если кто-либо и смог бы выполнить эту работу, то я полагаю, что только кто-то такой как Вы, — сказал юноша.

— Так Ты хочешь узнать, в чём состоит работа? — осведомился я.

— Не сейчас, — улыбнулся он. — Впрочем, независимо от того, что это будет, я начну это быстро, а завершу ещё быстрее.

Теперь во взгляде Марка снова появился суеверный страх.

— Итак, что это? — спросил актёр. — Вы желаете переместить Центральную Башню? Или чтобы стены Ара восстановились за одну ночь? Или вам нужна тысяча тарнов к следующему полудню?

— Он — волшебник! — прошептал мой юный друг.

— А Ты не хотел бы, чтобы Ар сбросил с себя косианское ярмо? — поинтересовался я.

— Конечно, — кивнул Ренато.

— То, что мы собираемся провернуть, может помочь приблизить это, — сообщил я.

— Говори, — потребовал он.

— Ты знаешь, что Ар отказался поддержать Форпост Ара на севере, и что его верность метрополии стоила ему стен и Домашнего Камня? — уточнил я.

— Да, — ответил Ренато. — Я знаю это, но предполагается, что я этого не знаю.

— Ар серьёзно задолжал Форпосту за его преданность и храбрость, — сказал я.

— Согласен, — признал толстяк.

— Не хотел бы Ты выплатить часть долга, который Ар должен своей колонии? — осведомился я.

— Конечно, — кивнул он.

— А как насчёт предпринять путешествие на запад вместе с труппой? — предложил я. — Конечная цель поездки — город Порт-Кос на северном берегу Воска?

— А они там являются верными почитателями театра? — уточнил он.

— Прежде всего, это — богатый город, — пожал я плечами.

— Пожалуй, этого аргумента достаточно, — признал Ренато.

— А ещё, там, если вы выполните эту работу, то вас всех провозгласят героями, — пообещал я ему.

— Мы уже — герои, — усмехнулся толстяк. — Просто мы ещё не были провозглашены таковыми.

— Если вы сможете выполнить эту работу, — заверил я его, — вы все действительно будете героями.

— Порт-Кос? — уточнил Ренато.

— Да, — кивнул я.

— Это — то место, где скрылись оставшиеся в живых из Форпоста Ара, не так ли? — спросил он.

— Большинство из них, — поправил я.

— Что Ты имеешь в виду? — осведомился актёр.

— Бригада Дельта, — пояснил я, — возрождает храбрость и гордость Ара. Власти города, находящиеся под влиянием Коса, отчаянно хотят дискредитировать Бригаду, связав её в умах людей с Форпостом Ара, который в Аре приучили презирать и ненавидеть.

— Мне это ясно уже в течение некоторого времени, — усмехнулся толстяк, — как минимум со вчерашнего полудня.

— Как Ты думаешь, многие ли в Аре поверят, по крайней мере, в настоящий момент, что Форпост Ара стоит за Бригадой Дельта? — спросил я.

— Нет, конечно, — ответил он. — Почти повсеместно предполагается, что Бригада, это — организация ветеранов дельты.

— А что, как Ты думаешь, произойдёт, — продолжил я, — если Домашний Камень Форпоста Ара исчезнет из-под самого носа властей?

— Ну, не знаю, — пожал он плечами, — но подозреваю, что все сочтут, что Бригада Дельты, ветераны, спасли его, и это даже могло бы опровергнуть официальную пропаганду на предмет измены Форпоста Ара, и даже показать населению, что Бригада Дельты решила действовать от его имени. По крайней мере, исчезновение камня смутило бы власти города и Коса, и подвергло бы сомнению их надёжность и эффективность. Таким образом, его потеря могла ослабить их способность контролировать город.