— Нет, — между тем сообщила Талена следующей женщине, — не подойдёт.

Население Ара, подразумевая под этим только свободных и только граждан, хотя, конечно, точных цифр не было и лучшие времена, с учётом того, что очень многие покинули город, внезапно ставший опасным для своих обитателей, можно было оценить где-то между двумя и тремя миллионами человек. С учётом переселенцев, постоянно проживающих в городе иностранцев можно было бы добавить к этому ещё, скажем, четверть миллиона. Во всяком случае, Ар считался самым густонаселенным городом известного Гора, превышая даже Турию, расположенную в южном полушарии. Рабы, кстати, при подсчёте населения не учитываются, не больше чем слины, верры или тарски. Можно было предположить, что таковых насчитывалось около четверти миллиона, причём по большей части это были женщины.

— Тоже не она, — огласила свой вердикт Талена.

То, что происходило на платформе, с моей точки зрения, было очень интересно. Как известно, женщины на Горе, как золото, серебро, домашние животные, и прочие объекты собственности, обычно считаются законной добычей победителя. Конечно, нет ничего удивительного в том, что в этом случае рабыни, которые уже являются собственностью, домашними животными, рассматриваются в качестве трофеев изначально. С другой стороны нужно понимать и то, что свободные женщины захваченного города или территории, если оставлены в живых, также обычно подразумеваются как добыча, причём как их завоевателями, так и ими самими. Но — одно дело, конечно, когда мужчина посреди пылающего в огне города, прижимает женщину к стене, срывает с неё одежду, а затем, если она ему понравится, оставляет себе, и совсем другое для женщины павшего города, быть вызванной во имя компенсаций, искупления или чего-то подобного чтобы выстроиться в очередь для публичной оценки.

— Да, — объявила Талена, — она избрана.

Ещё одна женщина, блондинка, была закована, сойдя по пандусу, была добавлена мною к цепи.

Судя по слухам, Кос установил для Ара первую контрибуцию, в размере всего лишь десяти тысяч женщин. Если взять за основу самую осторожную оценку, то есть, что в городе в данный момент осталось приблизительно два миллиона граждан и половина из них женщины, то получается, что Аре должен был передать косианцам по донной своей свободной женщине с каждой сотни проживавших. Разумеется, это было только первой такой контрибуцией. Конечно, трудно было оценить число рабынь, ставших добычей косианцев, так же, как и количество верров и тарсков. Можно было не сомневаться, что контрибуции касавшиеся рабынь были, но как и кое-какие другие виды военной добычи и репараций, разглашены они не были. Кроме того, многие рабыни, наряду с драгоценностями, турианскими коврами, серебряной посудой и прочими ценностями были просто захвачены в результате банального уличного грабежа. За последнее время я не раз видел в городе зарёванных и слёзно умоляющих рабынь вырванных из рук любимого господина, связанных и уведённых на косианском поводке. Кроме того, по городу прокатились многочисленные конфискации рабынь.

— Людмилла, Леди Ара, — объявил писец, и не дождавшись, повторил: — Леди Людмилла из Ара!

Гвардейцы удивлённо посмотрели друг на друга.

— Нет, — сказала Талена. — Леди Людмилла из Ара была освобождена от почётной обязанности благодаря её вкладу в благосостояние Ара, и за её службу на благо государства.

Те два писца, что держали копии основного списка, тут же сделали соответствующие примечания. Гвардейцы расслабились.

Признаться, меня заинтересовал вопрос, не была ли упомянутая Леди Людмилла той самой женщиной, которой принадлежали несколько рабских борделей рабыни на улице, известной как переулок Рабских Борделей Людмиллы. Собственно улица и получила своё название благодаря тому факту, что на ней располагались несколько из её борделей. Их там было целых пять: Золотые Цепи, предположительно лучший или, по крайней мере, самый дорогой, Шёлковые Шнуры, Алая Плеть, Рабские Полки и Туннели, последние четыре считались дешёвыми, все девки шли за бит-тарск. В Туннелях я как-то побывал, и как я уже упоминал, там меня обслуживала, улучшенная мной рабыня с Земли — Луиза. Это было ещё в те времена, когда я проживал в инсуле Ачиатэса, расположенной на той же улице.

Наконец, от Центральной Башни долетел гулкий звон, известивший о наступлении пятнадцатого ана.

— Я устала, — пожаловалась Талена.

— Конечно, такая утомительная работа, — подобострастно сказал представитель Высшего Совета.

Писцы дружно спрятали свои стилусы, закрыли свои писчие доски завязав их тесёмки. Женщины так и не прошедшие оценку удивлённо посмотрели друг на дружку.

— Поворачивайтесь, — скомандовал гвардеец женщинам.

— А как же я? — с тревогой спросила женщина, стоявшая в очереди второй. — Когда я узнаю, должна ли я быть отобрана или нет?

— Уверен, учитывая твоё положение в очереди, — ответил гвардеец, — Ты узнаешь это завтра.

— То есть мне придётся ждать? — не отставала она.

— Да, — отрезал мужчина. — А теперь повернись и не оглядывайся назад.

Конечно, учитывая численность населения, процесс оценки должен был растянуться на несколько дней.

— Ой! — пискнула та, которая только что стояла первой в очереди на оценку, а теперь, повернувшись оказалась последней, кому предстояло покинуть платформу, и сойти с пандуса на площадь Тарнов.

— Ой! — ойкнула предпоследняя женщина, говорившая с гвардейцем.

Тонкий шнур, немного более чем бечёвка, но достаточно прочный, чтобы женщина своими силами смогла бы его порвать, был завязан узлом на её шее, а затем протянут к женщине, стоявшей перед ней, где был повязан тем же способом. Гвардеец пошёл вдоль колонны, сматывая шнур с бобины, в то время как другой быстро накидывал его на шеи женщин. Это обычная предосторожность для женщин находящихся в хвосте каравана, призванная свести к минимуму искушение убежать. Я не знал, должны ли этих женщин вести обратно пешком отсюда и до Стадиона Клинков или только до фургонов-клеток, чтобы уже на них транспортировать их в места содержания под трибунами стадиона. Во всяком случае, я не думал, что косианцы решатся послать фургоны с ними при дневном свете на площадь Тарнов на виду у толпы. В конце концов, это были свободные женщины Ара, а не рабыни. Дополнительно удерживал их от искушения побега, помимо того, что их связали за шеи, и контролировавших каждое их движение гвардейцев и стражников, как из вспомогательных, так и из кадровых отрядов, тот факт, что они были босы и одеты только в одежды кающихся. Таким образом, их статус был хорошо заметен. Кстати, сегодня вечером ожидалась облава, в результате которой к большому театру будет доставлено ещё больше женщин, и несомненно, подобные облавы будут повторяться в течение следующих нескольких ночей. Оттуда, как нетрудно предположить, их будут доставлять на Стадион Клинков, как было сделано с первой партией женщин, где им в свою очередь, будут выданы одежды кающихся и назначены места в очереди.

— Капитан, — окликнула Талена косианца, — в зале Убара, в Центральной Башне, этим вечером мы планируем небольшой ужин. Признаться, я надеюсь, что Вы удостоите нас своим присутствием.

Мужчина не без интереса посмотрел на неё.

— Будут деликатесы из далеких мест, таких как Бази и Ананго, — сообщила она, — кроме того, мы откроем сосуды Фаларианского из личных погребов Убара.

— Действительно, роскошный ужин, — прокомментировал офицер.

— О, ничего претенциозного, — поспешила заверить женщина, — но будет здорово.

— Кажется в городе начинается голод, — заметил он.

— К сожалению, — развела руками Убара, — на всех не хватает.

— Понимаю, — кивнул косианец.

— Пусть они пострадают за свои преступления против Коса, — пожала она плечами.

— Конечно, — поддержал её косианец.

— Итак, нам ожидать вас? — уточнила Талена.

— А развлечения стоят того, чтобы туда идти? — поинтересовался офицер.

— Музыка цехара, — начала перечислять женщина, — позже декламация стихов знаменитым актёром Мило, игра двойных флейт.