— Это было разумно? — поинтересовался Марк.

— Нет, — признал я.

— Завтра они вернутся, и всё повторится снова, — предположил он.

— Несомненно, — не стал спорить я.

— Ничего не поменяется, — вздохнул мой друг.

— Верно, — согласился я.

— Тогда, зачем Ты это сделал? — спросил он.

— Я почувствовал, что должен поступить так, — пожал я плечами.

— А я уж испугался, что у тебя могло, не быть серьезных оснований, — улыбнулся юноша.

— Господин, — напомнила о себе Феба.

— Здесь становится опасно оставаться, — заметил Марк.

— Для кого? — уточнил я, с интересом оглядываясь.

— Понятно, — усмехнулся мой друг.

— Господин, — умоляюще протянул Феба.

— Мужчины, женщины и молодежь Ара, — сказал он, осматривая стену, — так и остались на разборке стены.

— Да, — развёл я руками.

— Интересно, — усмехнулся Марк.

— Господин! — внезапно снова позвала Феба, но на сей раз в её голосе слышались совсем другие нотки, заставившие нас немедленно обернуться.

— Эй, вы там, а ну стоять! — услышали мы сердитый голос мужчины в униформе стражника Ара, спешащего к нам.

Руку он держал на эфесе своего меча. Мы повернулись к нему лицом, отступая друг от друга в стороны, занимая позицию, дававшую нам возможность нападать на него с двух сторон. От стражника наш манёвр тоже не укрылся и он, немедленно остановившись, замер всего ярдах в четырёх — пяти от нас.

— Вы вооружены, — констатировал он.

— Это полностью законно, — пожал я плечами. — Мы же не из Ара.

Он обнажил меч. В ответ на это, мы, недолго думая, выхватили наши.

— Вы обнажили оружие перед стражником! — обвинил нас он.

— А Ты что, думал, мы этого не сделаем? — полюбопытствовал я.

— Это противозаконно, — объявил стражник.

— Не наш закон, — развёл я руками.

— Что Вы сделали? — спросил он.

— Девки-флейтистки на сегодня поработали достаточно, — сказал я. — Мы отослали их по домам.

— Чей властью? — опешил незнакомец.

— Моей, — усмехнулся я.

— Ты — офицер? — уточнил он.

— Нет, — отказался я от такой чести.

— Ничего не понимаю, — буркнул стражник.

— Ты косианец, — заявил Марк.

— Я — стражник Ара, — заявил мужчина.

— Ты косианец, — стоял на своём юноша.

— И Ты обнажил оружие против меня, — напомнил я.

— Вы из касты воинов? — спросил незнакомец, и голос его дрогнул.

Похоже, он тоже знал кодексы, отметил я про себя.

— Да, — признал я.

— А он? — указал он на Марка.

— Он тоже, — кивнул я.

— Но вы не в алом, — заметил он.

— Тонко подмечено, — усмехнулся я.

Он что, решил, что цвет одежды человека был тем, что делало его воином? Неужели, так трудно понять, что алую тунику может напялить на себя кто угодно, но это не сделает его воином, а прохожий, одетый в грязно серую одежду крестьянина, босой и вооружённый только длинным посохом, легко мог бы оказаться членом алой касты. Это не униформа делает из мужчины воина и солдата.

— Вас двое, — сказал он, отступая на шаг.

— Нетрудно было сосчитать, — пошутил я.

— Убирайтесь, — потребовал стражник, — иначе я вас арестую.

— Возможно, для этого тебе придётся сбегать за десятком своих коллег, — заметил я.

— В этом нет необходимости, — гордо заявил он.

— Нет, — не стал спорить с ним я. — Полагаю, что в этом, действительно нет необходимости.

— Ты собираешься убить его? — поинтересовался у меня Марк.

— Ещё не решил, — пожал я плечами.

— Вас двое, — повторил наш противник.

— Ты — храбрый парень, — похвалил я его, — не повернулся, не убежал. Преимущество не на твоей стороне, даже если бы мы были посредственными фехтовальщиками. Одному достаточно было бы связать тебя боем, а другому просто зарезать.

— Вы не осмелитесь напасть на меня, — сказал он. — Сейчас — день. Люди смотрят.

— Он не врёт? — осведомился я у Марка, не выпуская противника из виду.

Марк шагнул назад, и встал позади меня.

— Да, — сообщил мой друг.

— Интересно, — протянул я.

— Вот видишь, у меня много свидетелей, — заявил стражник.

— Они не собираются прийти ему на помощь? — уточнил я Марка.

— Нет, — успокоил меня он.

— Подозреваю, что они ничего не увидят, — усмехнулся я.

Мужчина побледнел и крикнул:

— Вы — трусы!

— Кому из нас его убивать? — деловито поинтересовался мой друг.

— А какое это имеет значение? — вопросом на вопрос ответил я.

Наш противник отступил ещё на шаг.

— Почему Ты не бежишь? — спросил я.

— Люди Ара смотрят, — объяснил он с кривой усмешкой.

— Значит, не хочешь показать страх перед ними, даже стоя один против двоих?

— Я косианец, — гордо заявил мужчина.

— Возможно, теперь, — обратился я к Марку, — причина победы Коса стала для тебя яснее.

— Да, — кивнул Марк.

— При данных обстоятельствах, тем не менее, я могу порекомендовать осмотрительный отход, — посоветовал я косианцу.

— Нет, — ответил отказом тот.

— Мы готовы позволить тебе это, — сообщил я.

— Нет, — упёрся стражник.

— В этом не будет никакого позора или бесчестья, — намекнул ему я.

— Нет, — отрезал он.

— Тебе даже не придётся торопиться, — пообещал я.

— Каждого по отдельность я вас нисколько не боюсь, — заявил мужчина.

— Тогда защищайся, — усмехнулся я, и едва он встал в оборонительную стойку, бросил Марку: — Оставайся сзади.

Как только я произнёс свой приказ Марку, как под испуганный вскрик Фебы, стражник сделал свой выпад. Наши клинки скрестились всего три раза, прежде чем мой замер перед его лицом, в то время как его находился далеко в стороне. Округлившиеся от удивления глаза стражника сошлись на острие моего меча, он отступил назад, бледный и потрясённый. Впрочем, парень быстро пришёл в себя и мы сошлись снова, однако уже через мгновение, ситуация повторилась, и ему пришлось отступить опять, на сей раз покачиваясь.

— Ай-и-и, — крикнул он и пошёл в отчаянную атаку.

Было заметно, что делая этот выпад, он уже не надеялся на успех. Уже в следующее мгновение его меч летел в одну сторону, а сам он в другую. Его полёт прервали камни мостовой, а моя нога на его груди не позволила ему взлететь снова, как и мой мече у его горла. Косианец дикими глазами уставился на меня.

— Бей! — выкрикнул он.

— Вставай, — бросил я ему. — Меч в ножны.

Он, покачиваясь, поднялся на ноги, и не сводя с меня настороженного взгляда, подобрал и вложил свой меч в ножны. Только после этого я спрятал мой клинок.

— Почему Вы меня не убили? — спросил косианец.

— Я же тебе намекнул, что не собираюсь убивать, — пожал я плечами.

— Я не новичок с мечом, — сказал он, глядя на меня.

— Согласен, — кивнул я.

— Но я никогда не встречал такой стремительности и искусности, — признал мужчина. — Это всё равно, что защищаться от ветра или молнии.

Я не стал отвечать на его лесть. По сути, мне даже стало грустно, и я почувствовал себя немного беспомощным. Во многом я был мужчиной весьма средних способностей, у которого множество недостатков, и который совершает одну ошибку за другой. Каким бы нелепым это не казалось, думал я, но среди тех немногих талантов, которыми мне довелось обладать и выделяться среди прочих людей, оказались лишь те немногие, которые обычно связываются с разрушением. Что за ценность у этих талантов, часто спрашивал я себя. Какова ужасная цена таких навыков? В чём ценность умения попасть в бегущего человека из большого лука с двухсот ярдов, вгонять кайву в круг из двух хортов с двадцати шагов, владеть мечом со скоростью, с какой другие могли махать разве что ножом? В чём смысл этих ужасных навыков, для чего их можно использовать? Впрочем, я быстро заставил себя вспомнить, что для подобных навыков частенько находится широкое применение, и что культура, с её великими искусствами, музыкой и литературой, может процветать только в границах очерченных мечом. Возможно, действительно есть своя роль у одиноких парней на стене, у пограничников в патруле, у гарнизонов дальних застав, у стражников в городе, вышагивающих по своему маршруту. Все они, так или иначе, своим скромным неприметным способом несут службы, обеспечивая культуру. Без них не возможна её слава. Без них даже не смогли бы существовать их критики.