Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Они перестраиваются! — орет командир, и сразу после этого оберштурман:

— Самолет по правому борту 30!

Ну и заварушка! Что за самолеты? Либерейторы? Сандерленды? Лайтнинги?

Точно не узнать. Если они сейчас сбросят парашютные светящие авиационные бомбы, то мы будем перед ними как слон на арене цирка. Едва успел подумать об этом, как становится светло как днем. И раздается общий крик:

— Самолет по левому борту 20!

Сквозь шум дизелей отчетливо слышу вой одного самолета. Наши зенитные пушки тявкают ожесточенно. На какую-то минуту даже вижу желтые огни, вырывающиеся из стволов. Затем общее тявканье смолкает, но наши зенитки продолжают лупить: Мы стреляем трассерами. А я не могу больше найти цель. Внезапно бледные водяные фонтаны взмывают по обе стороны нашей лодки — не далее десяти метров от нас. Мы высоко поднимаемся, и нас сильно встряхивает.

— Мимо! — ору во всю глотку. К счастью, никто не слышит меня в этом безумном шуме.

Под шумок может, проскочим в более глубокую воду? Томми нам здорово подосрали. Вдруг снова воцаряется тишина. С минного прорывателя семафором передают азбукой Морзе какое-то сообщение. Я жду, сдерживая дыхание результат, и почти одновременно слышу:

— Что, они хотят уже смотаться?

— Братишки сматываются слишком рано!

— Трусливые свиньи!

— Скоты немытые! Ничего не скажешь: Слабаки, в штаны наложили!

И отдельно голос командира:

— Они ставят страх смертный выше страха Божьего!

И вдруг он орет:

— Самолет прямо по курсу! Тревога!

Командир кричит с такой силой в мое левое ухо, что почти оглушает меня. Уже спешно спускаясь в люк рубки, вижу, как снова становится светло. Понимаю сразу: Лодка освещена самолетным прожектором. И тут же раздаются выстрелы его бортовых пушек… Одновременно взглядом выхватываю, как рвутся клапаны быстрой продувки в корме централа и вся кавалькада сверху, с мостика, сыпется вниз, а последним спускается командир. Черт возьми! А здесь вообще-то достаточно глубоко для погружения? И еще эти минные заграждения! Где они действительно расположены? Старший инженер-механик высоко поднял голову над плечами. Нашел верный момент подрасти! Глаза наполовину закрыты. В следующий миг он слегка задирает голову в затылке. Мне требуется некоторое время, пока я не понимаю, почему он ведет себя так странно: Он всем телом пытается угадывать движения лодки. При этом напоминает дирижера оркестра. Меня бы не удивило, если бы он приподнял также и руки — не для того чтобы их использовать, а чтобы ощущать еще больше колебаний подлодки. Сейчас же он работает только головой и шеей. 4, 5 взрывов раздаются почти одновременно. В их отзвуки вплетаются жесткие, но более легкие разрывы. Неужели они метают в нас еще и ручные гранаты? Или это новые бомбы Hedgehog, выбрасываемые залпами? Взрывы еще долго противно звучат эхом спустя много времени после сброса. Меня осеняет: Утесы! Звуки разрывов отражаются утесами…

— Бросают наобум, — говорит кто-то. Если бы только он оказался прав! Все же, Томми должны были бы суметь довольно точно локализовать нас, даже если у них пока еще нет прибора точного определения местоположения подлодки Asdic. Куда бы мы тогда делись?

У меня сильно болят барабанные перепонки, голова гудит. Странно то, что я больше не испытываю настоящего страха, скорее напряженное ожидание того, что меня совершенно неожиданно снова обует невероятный ужас и я с ним не справлюсь. Кто-то заостряет карандаш и правым боком склоняется над расстеленной на пульте картой. Выглядит довольно небрежно и говорит о крепких нервах: Это централмаат. Кто-то тянет что-то через центральный пост. Увидев это, командир рыкает словно тигр. Снова треск. Три бомбы — четыре — пять: Наверное, сразу полдюжины спокойно выплевывает! И вот раздается уже шестой взрыв. Все шесть легли сзади лодки. У Томми трудности с определением нашего местоположения. Они не сбрасывали бы так много бомб, если бы точно засекли нас своими устройствами Asdic. Неоднородность водной среды, скалы поблизости, а теперь, еще и вздыбленный взрывами морской грунт, тоже причина их неудачи… По крайней мере, сама природа помогает в нашей защите. Черт возьми, а ведь мы здорово нуждаемся в этом! Если бы Томми были точны, то мы давно были бы потоплены. Некоторые из взрывов уже ложились определенно в критической области. Еще ближе, наверное, они быть уже не могут. А что могло случиться с минным прорывателем? Если повезло, им удалось выскочить из ловушки, когда нас так рьяно атаковали. С носа и кормы шепотом поступают доклады о повреждениях. Я вовсе не хочу слышать обо всем, что сломалось и разрушилось. Я знаю такой вид перечней поломок и разрушений. Система гирокомпаса? — Да, конечно же. Решаюсь ослабить затекшие мышцы — и переношу вес тела с одной ноги на другую. Также хочу вздохнуть полной грудью. У меня такое чувство, словно я опять вернулся из небытия дурного сна к жизни. Что случилось? С кормы доносится неразбериха приглушенных голосов. Вокруг слышу тяжелое сопение. Я не вижу командира — слишком много людей в централи, но никакого движения. Соляные столбы, все застыли будто соляные столбы. Откуда только и пришло это выражение «соляные столбы»?

— Такого факельного шествия у нас еще никогда не было! — Это был командир — произнес вполголоса — как бы для себя одного.

Факельное шествие? Этим он, пожалуй, подразумевает наше воздушное «сопровождение». И еще добавляет:

— А также похода без карты минных полей. Но ведь я-то должен знать, где лежат наши мины?!

Что должна значить эта его речь? Откуда мы должны получить сейчас карту наших минных полей? Неужели командир подразумевает наш возврат в Бункер? Только, пожалуй, не решается произнести это слово. Хотя говоря такое, ему следовало бы сначала потренироваться. Так что же он медлит? Жду все еще следующего взрыва. Несколько человек начинают передвигаться. За бортом тишина. Неужели Томми оставили нас в покое? Знаменитая игра в кошки-мышки.… Стоит теперь в программе смертельного шоу? Или Томми обосрались в виду узости выхода из канала? Что же происходит, ради Бога? И тут я слышу, как командир скрипучим голосом действительно объявляет:

— Мы разворачиваемся!

Охренеть! Это же для меня удар под дых! В конце концов, это была моя вторая попытка бегства из Бреста: Знаменитые 3 искушения! И остается у меня тогда лишь одно. Какие глаза сделаются у Старика, когда мы снова появимся в Бункере? Какими засранцами будем мы стоять перед ним? Полная жопа! Теперь это действительно полная жопа. Сухопутная дорога закрыта, морская дорога тоже. Сзади закрыто, спереди закрыто. Серебрянопогонники не узнают об изменении курса: Вот уж они удивятся, когда увидят знакомый причал! Получить карту минных полей! Это прозвучало фатально, как предлог к возврату. Ведь, в конце концов, о такой карте можно и нужно было позаботиться заранее! Почему мы не всплываем, ясно: Противник слишком близко. Они собрали, наверное, целую эскадру, чтобы схватить нас и укатать в дно морское — без воздуха и со всем, что имеется. Во мне поднимается волна протеста: плестись назад, словно побитая шавка, такого у меня еще не было! Но затем говорю себе: Вероятно, так все и должно было идти. Может быть, теперь у Старика найдется возможность и решимость сохранить меня в Бресте.

— Этому не суждено было сбыться! — скажу я Старику. — Это указание свыше — так сказать, Того, Кто управляет миром мановением пальца!

— В следующий раз, конечно, определенно sine sine, — слышу, как говорит командир оберштурману.

В следующий раз! — Значит, это не отказ? Но что он может подразумевать, произнося латинское «sine sine»? Наверное: без сопровождения. Да, так и будет! Смыться, не поднимая большого шума и без пустой болтовни. Конечно, разумно. Вероятно, единственно возможный способ выбраться отсюда. Чертовски жарко становится в комнатке! Наши тела нагревают воздух. И также чертовски влажно. Очень правильно, что здесь нет ни стекол, ни зеркал. Сейчас они запотели бы. Не хватает сквозняка, чтобы все протянуло. Словно услышав мои мысли, командир приказывает:

257
{"b":"579756","o":1}