— Так это у заставной дороги? — ослабил хватку парень. — А откуда новость? И почему вэйн?

— Из моего… видения.

Тиса боялась прочесть в лице Трихона неприязнь, признаваясь в своей так сказать… м-м… необычности. Но Трихон лишь качнул головой со словами:

— Я предполагал нечто подобное. Но, прошу, расскажи подробней.

Ее сбивчивый рассказ о вэйне и пещере его расстроил.

— Это он, я уверена, — кивала Тиса. — Он вызывал изнаня. Ты бы видел его зловещее кольцо, когда он поднес руку к лаве. Эти два горящих камня вспыхнули, когда он колдовал!

Трихон тяжело вздохнул, смотря на девушку исподлобья.

— Тиса, я… — шкалуш опустил глаза и замолчал, видимо собираясь с мыслями.

Затем вдруг нахмурился:

— Что ты делаешь? — спросил он.

— Ты о чем?

Девушка только сейчас поняла, что в волнении водила пальцем по груди шкалуша.

— Что ты чертишь?

— Это нервное, — покачала головой Тиса. — Наверно, из-за видения. От всего просто голова кругом.

— Но ты рисовала спираль?

— Это, должно быть, из-за оберега, — вспомнила Тиса. — Отец отдал мне свой оберег. На вид — обычная наколка, слишком проста, чтобы попасть в твою коллекцию. Вот, смотри, — Тиса закатала рукав, показывая шкалушу темно-синюю наколку. Рука парня потянулась к плечу девушки и замерла.

— Это тотум, — прошептал Трихон. — Драконья чешуя!

Лицо Трихона мгновенно помрачнело, а глаза стали почти черными. Тисе на миг стало страшно.

— Где капитан? — спросил требовательно шкалуш. Он снова схватил девушку за плечи и встряхнул. — Где он, Тиса?

— Он в отряде, я же говорила. Выехал с Кубачом полчаса назад, — пролепетала девушка. — Я не хотела, чтобы он ехал, но он сказал, что уже светает и не опасно.

Тиса уже сама понимала, что лопочет глупость. Опасно и еще как. Как она могла поверить в такое? Тиса неожиданно ощутила в сердце растущий страх. Парень отстранил от себя Тису и поймал за повод свою лошадь.

— Трихон! — Тиса схватила его за руку. — Ты к нему?

— Все будет хорошо! Ни ногой за пределы части! Слышишь? Я вернусь, — парень взлетел в седло.

— Что ты знаешь? — крикнула Тиса вдогонку, но шкалуш уже скрылся за воротами части.

Тиса опустила руки и какое-то время не двигалась. Потом подняла раскрытую ладонь и с удивлением уставилась на цветное плетеное колечко в своей руке. Ну что за напасть! Прощаясь, она умудрилась стянуть с пальца Трихона оберег! Девушка выбежала за ворота, надеясь, что сможет еще докричаться и отдать кольцо, но поздно. Шкалуша и след простыл. С тревогой в сердце Войнова вернулась в корпус. Не находя себе места, девушка бродила по корпусу, натыкаясь на углы, сжимая кольцо Трихона в ладони. С каждой минутой тяжелее становилось на душе. Тиса сама не заметила, когда тревога успела смениться острым предчувствием скорой беды. Отец! Единый спаси его! Она не могла его потерять, когда лишь недавно по-настоящему обрела. А что отцу грозит опасность, она уже не сомневалась. Сейчас она все бы отдала, чтобы только оказаться с ним рядом. Тиса села на кровать у себя в комнате. И тут же подскочила.

— Я могу это сделать, — прошептали губы.

Ее дар! Он позволит ей увидеть отца. Только как вызвать нужное видение? Она уже пыталась как-то это сделать, но у нее не получилось. Верней увидеть получилось, но не того, кого надо. И сейчас уже светает, получится ли у нее? Тиса легла на кровать и закрыла глаза.

— Ты знаешь. Я всегда мечтала избавиться от тебя, — произнесла девушка, понимая, как, должно быть, нелепо это выглядит со стороны: разговор сумасшедшей со своим даром. — Порой, я даже ненавидела тебя. Прости меня за это. Но сейчас, умоляю, помоги мне. Мне очень нужно его увидеть. Очень!

Девушка представила родное лицо. Прошла пара минут, в течение которых она видела только темноту своих век и слышала учащенный стук своего сердца. Видение не желало объявляться. Тиса сжала кулаки. Нет, — остановила она душевную волну. Она должна успокоиться. Ради отца. Вспомнив науку шкалуша по сосредоточению, Тиса усмирила дыхание и затушила пульс.

Туман накрыл ее неожиданно. Сизые хлопья дохнули в лицо запахом влажной земли. Она вышла на дорогу, за обочиной которой простилалось перекопанное поле. Густой туман стелился над землею. Вдалеке на другом конце поля у кромки лесополосы она насчитала восемь бледных пятен. Солдаты с факелами прочесывают округу, — догадалась Тиса.

— Возможно, — произнесли ее губы.

У нее получилось! Она смотрит глазами отца. Он жив!

— Капитан, гляди-ка, — Тиса вздрогнула, когда картинка резко сменилась, — это отец повернул голову. Перед глазами предстал Кубач с факелом в руках. Старшина склонился над какой-то расстеленной на земле тряпкой. Через миг Тиса поняла, что увидела и вздрогнула. Захотелось зажмуриться, но не получилось. Кубач потянулся и аккуратно выудил из-под формы погибшего стреломет. Слава Единому, отец отвел глаза на оружие.

— Таможенное номерное клеймо, — сказал Кубач, он откинул крышку и присвистнул. — Дрот на месте. Похоже, бедняга не успел даже курок спустить.

— Климыч расстроится. Отправь к нему человека, — услышала Тиса голос отца. — Пусть опознают погибшего.

Кубач отошел к стреноженным лошадям и что-то сказал солдатику, присматривающему за животными. Тот сел в седло и вскоре скрылся в непроглядной туманной пелене.

— Отзывай людей, Кубач. Возвращаемся в часть, — Тиса взглянула туда, где тусклыми пятнами еле виднелись огоньки.

Да, домой, скорей, — подумала Тиса.

— А следы отступника, Лазар? — старшина опустил руку с факелом, освещая землю, и Тиса с изумлением уставилась на отпечаток огромной лапы в виде трилистника. Внутри следа чернела выжженная дернина, от которой струился пар.

— Я не намерен дольше рисковать людьми. Мы сделали, что могли. Теперь это дело вэйностражи.

— Ты вызвал колдунов? — на лице Кубача Тиса прочитала одобрение напополам с облегчением.

— Да. Думаю, уже через четыре дня они будут здесь, если, конечно, поторопятся.

Отец продолжал еще говорить, как вдруг ярко, как солнечным днем, осветилось лицо Кубача. В глазах старшины появилось огромное изумление, которое затем сменилось растерянностью. И наконец, зрачками мужчины завладел всепоглощающий ужас. Не в силах выговорить слова, Кубач лишь поднял руку в указательном жесте, показывая на что-то за спиной товарища.

Отец обернулся и на миг зажмурился, затем глаза привыкли к яркости. Тиса почувствовала, как сердце падает в пропасть страха. Перед ней стояло нечто высокое, величиной в два человеческих роста, сотканное из пламени. Существо двинулось, и глаз выделил голову — ушастую, как у кошки. А так же — длинное тело. И наконец, широко расставленные лапы, — как у ящерицы, — под которыми шипела влажная земля. Широкие ноздри «кошки» раскрылись, изнань втянул в себя воздух и моментально развернул огненную голову к ней. И Тиса увидела, вертикальные красные щелки его глаз. «Кошка» с шипением раскрыла пасть, в которой клубился белый молния-язык. Рука дернулась в поисках стреломета.

— Беги, отец! — закричала Тиса. — Беги!

Клубок языка изнаня задрожал, разворачиваясь. Белый ослепляющий свет накрыл поляну. И Тиса рухнула в пустоту.

Тишину разорвал женский крик, спугнув с ветвей дуба неясыть. Птица перелетела на соседнюю ветку, глядя с опаской на странное людское жилище. На полу, возле кровати, лежала девушка. Она не слышала ни крика птицы, ни требовательного и продолжительного стука в дверь. С ее носа по губам стекала струйка крови. В распахнутых невидящих глазах застыл ужас. Вскоре в комнату ворвались люди. Распахнулось окно, снова спугнув птицу. Неясыть захлестала крыльями, улетая прочь. Лучше быть подальше от беспокойного места.

Лба коснулось что-то холодное и мокрое, затем оно прошлось по щекам и губам. Затем снова переместилось на лоб. Тиса разлепила веки, и Камилла убрала мокрый носовой платок со лба девушки.