Отец невыразительно прокашлял в ответ.

— Вот, пожалуйста, присядьте сюда, — Тонечка указала кресла у края шатра. — Лавруша пригласил такую бесподобную труппу! Отсюда вам будет удобно смотреть на сцену.

«И не мешать моим дорогим постояльцам», — закончила мысленно ее речь Тиса.

Приземлившись в кресло, девушка заметила, что вэйн украдкой бросает восхищенные взгляды в ее сторону, что не ускользнуло от внимания сидящей напротив него Анфисы. Наблюдая за наместным, красотка в алом платье то и дело цепляла сидящего рядом отца широкой полой своей шляпы. Отчего у старшего Панина оттопыривалось ухо. Когда вэйн поймал взгляд Тисы, незаметно для матери склонил голову в знак приветствия. Девушка рассеянно кивнула. В свою очередь, завидев Тису, Ордосия Карповна пошла пятнами и одарила девушку презрительным взглядом. С гримасой недовольства она зашептала что-то сыну, и у того сделалось лицо кислым, словно ему на язык насыпали соли. Бедняга. Наверняка просит его превратить меня в червяка или улитку, подумала Тиса.

Появились Горчаки, и Тонечка усадила чету рядом с капитаном и Тисой. И пожелала всем хорошо повеселиться. Ну, спасибо!

— Как приятно видеть вас, капитан, в добром здравии и, конечно, нашу Тису, — сказала Тамара, оглядывая накрытый стол. — Помню, как бедняжка чуть не утонула. Боже, боже. Как мы все переживали тогда.

Огорченно цокнув языком, женщина бодро взялась за бутерброд с солониной. Удивительно, что поедание оного ей совершенно не мешало говорить.

— Но, Тиса, тебе явно на пользу холодная вода, — сделала вывод Тамара. — Да-да. Я слышала о чудесах холодного обливания. Один старец дожил до двухсот лет благодаря ежедневным процедурам. Но ты просто красавица! Скажи, родной, девочка просто расцвела? — обратилась она к мужу. — Как моя гортензия. Вы бы ее видели. Все лето цвела! И все оттого, что я ее правильно удобряю. Я знаю, Тиса, что ты тоже любишь цветы. Я могу тебе по секрету рассказать рецепт. Так вот, если взять в равных пропорциях торф, коровяк, картофельные очистки и перемешать, затем как следует приправить…

Тамара продолжала говорить. Тиса рассеянно качала головой и поглядывала по сторонам, в надежде увидеть одного человека. Где он мог быть? И да. Здесь еще обязательно должны быть Кошкины и Лисовы. Первым сдался отец, сказав, что ему нужно переговорить с военными и ретировался в соседний шатер. Благо через пару минут, Тамара свела разговор на урожай и хорошую погоду. И решила, что если они с мужем не засвидетельствуют личное почтение вэйну и его матушке, то с их стороны это будет самой черной неблагодарностью.

Думая о своем, Войнова наблюдала, как Горчаки тянули руки через столик градоначальника, и по очереди жали руку Филиппу, а затем его матери. Ордосия Карповна принимала благодарность с достоинством императрицы, никак не меньше.

Тиса покинула кресло. Не успела далеко отойти от шатра, как увидела Ганну.

— Тиса, ты ли это?

— Ганна!

— Боже Единый, Тиса, какая ты сегодня! — восхитилась подруга. — Это то платье, что Комарова тебе сшила? Сколько я тебе твердила, обратиться к ней.

Ганна сбивчиво говорила, но от этого не было менее приятно, скорей наоборот.

— Ты тоже сегодня хороша, — улыбнулась подруге Тиса. Ганна была одета в аккуратное платье в серую полоску. Руки подруги украшали кружевные перчатки.

Подбежали дети Ганны, Лука и Валек, поздоровавшись с «тетей Тисой», выклянчили у матери копейку на мороженное и унеслись с довольными смешками.

Пока Ганна и Тиса делились мнениями об убранстве праздника, на сцену успели водрузить деревянную «Урожайную воронку». Вскоре на помост ступили Лавр и Тонечка, и толпа потянулась к сцене. Как обычно градоначальник произнес поздравительную речь увежанам и пожелал им хорошо повеселиться на славу Жнуху. Тонечка указала на ледяную фигуру и поблагодарила вэйна. Под аплодисменты Филипп поднялся на сцену и поклонился. Девушки в толпе завизжали. Даже Ганна прервала свой разговор, чтобы рассмотреть наместного.

Колдуна сменил Кузьма Ильин и стал зачитывать свод урожайности этого года. Который оказался лучше, чем прошлогодний. И все, конечно, только благодаря погоднику. Кузьма углубился в подробности и толпа заскучала, засуетилась.

Тиса заметила приближающуюся Анфису со «свитой». Вблизи алое платье мясной красотки, с черными рюшами на груди, выглядело несколько вульгарно, хоть и дорого.

— Глядите-ка! Войнова, наконец, сняла свой домашний халат, — усмехнулась Анфиса.

Ну что за человек, подумала Тиса. Просто не может пройти мимо, не наговорив гадостей.

— А ты, похоже, решила выступить в труппе кочевников? — парировала девушка. — Бубен не забудь.

Сегодня она не позволит себя уколоть безответно. «Свита» хихикнула в кулачки, и тут же получила гневный взгляд подруги.

— Я слышала, Витер Дмитриевич передумал делать тебе предложение, — скривила коралловые губки Анфиса. — Зачем ему нужна чумазая дикарка? Он найдет себе пару и лучше.

— Что ты говоришь такое? — охнула возмущенная Ганна.

Но Тису слова Анфисы не задели:

— Единый с ним, — сказала девушка. — Лишь бы меня в покое оставил.

— А где твой паж? — сменила тему Анфиса. — Все знают, что вы с ним неразлучны.

Тиса растерянно моргнула, и красотка догадалась, что попала в больное место. Ганна непонимающе переводила взгляд с подруги на Анфису и обратно.

— О, да. Он наверняка сбежал от тебя в свою пещеру, — усмехнулась Анфиса. — Какая жалость!

«Свита» как по команде рассмеялась. Тиса молчала, растеряв вмиг все нужные слова, и вздрогнула, услышав рядом знакомый голос:

— Тиса Лазаровна, извините, задержали по службе. Добрый вечер, барышни.

Шкалуш поклонился. Подняв глаза, он несколько секунд ошеломленно разглядывал Тису. Ради такого стоит помучиться в неуютном платье, подумала девушка. Боже, как же она рада его приходу!

— О, вот и дикарь, — съязвила Анфиса, с презрением пропустив мимо ушей приветствие юноши. — Он все-таки здесь. Какая удача для тебя, Войнова. Дикарь и дикарка! Да вы просто созданы друг для друга!

Анфиса закатилась смехом.

— Должен сказать, Анфиса Флоровна, — произнес ровным тоном шкалуш. — Желая уколоть, вы сами того не зная, сделали мне комплимент. За что я вам безмерно благодарен.

Тиса удивленно повернула голову к говорящему.

— Более красивой утонченной женщины, чем Тиса Лазаровна, я не встречал, — продолжил парень. — Однако вам должно быть совестно, Анфиса Флоровна, злословить в ее адрес. Полагаю, вы уже раскаиваетесь.

Лопухина перестала кривить пухлые губки и неожиданно смутилась под взглядом шкалуша. А потом и вовсе удивила.

— Прости меня, Тиса, — выдала красотка. — Я придиралась к тебе в силу своего скверного характера. Жаль, что в детстве родители не привили мне доброе начало.

Лопухина низко поклонилась Тисе под удивленными взглядами окружающих и удалилась. Пораженные до глубины души Грипа и Феня поспешили вслед за подругой.

— Что все это значит, Тиса? — спросила Ганна.

— Даже не представляю, — покачала головой изумленная Тиса. — Но спасибо, что заступился, Трихон.

— Я говорил лишь правду, — поднял брови шкалуш.

Серые глаза искрились смешинкой и теплом. Тиса с трудом отвела от них взгляд, почувствовав пристальное внимание подруги. Надо быть осторожней, одернула себя Тиса. Так можно и выдать себя. Единый, даже подумать страшно, что будет, если подруга догадается…

Толпа оживилась — это означало, что Кузьма Ильин закончил отчет.

— Итак! — на сцене Тонечка сдвинула препону воронки, и крашеное в красный цвет зерно заструилось в расписное блюдо. С последним упавшим зернышком, толпа зааплодировала.

— Разбирайте счастливое зерно! Загадывайте желание, и пусть Жнух услышит вашу молитву! — воздев руки к небу, провозгласил градоначальник. — Объявляю празднество открытым и начало всем конкурсам и развлечениям!

Люди потянулись к сцене, разбирая по зернышку.

С детства Тиса всегда брала зерно, и просила у Жнуха исполнения желания. На этот раз она решила не изменять привычке. Когда толпа поредела, они подошли к блюду и взяли причитающиеся зернышки пшеницы.