— Чем могу служить, красавицы? А, Тиса Лазаровна! Это вы? Не узнал вас, богатой будете. Как здоровьице Агапа Фомича?

— Спасибо, хорошо.

— Вы принесли мне что-то?

Ландус вытянул шею за прилавок, ожидая увидеть авоську со снадобьями в руках девушки.

Тиса покачала головой.

— Тогда чем могу быть полезен? — глаза Ландуса тревожно забегали. — Цену за аренду не сбавлю. Простите великодушно, не могу-с. Сам перебиваюсь на сухарях. Лавку содержать, это вам не…

— Нет-нет, — остановила аптекаря Тиса. — Я не за этим пришла. У меня необычная просьба.

— Все для вас, Тиса Лазаровна, — развел руки коротышка, вмиг подобрев. — Весь во внимании.

Глаза Ландуса блеснули любопытством.

— Агап Фомич сказал, что вы скоро в Ижеск за товаром собираетесь?

— Да, — осторожно кивнул Ландус, соображая, где может быть подвох.

— Вы не могли бы привезти сувенир для моей подруги?

Толстяк встрепенулся:

— Сувенир? Отчего же не привезти. Однако сами понимаете, не бесплатно. Ваша вещь будет занимать место, которое я мог бы занять своим товаром.

— Камень маленький, — вставила слово Ганна.

— Все равно, милая девушка, — Ландус поднял пухлый пальчик. — То бы я свой камень привез. Кстати, о каком камне речь?

Девушки переглянулись прежде, чем Тиса ответила.

— Каховик.

— Ух! — улыбнулся снисходительно Ландус и заговорил, словно объясняя наивным гимназисткам. — А вам известно девушки, сколько стоит этот камень?

— Да, — кивнула Войнова. — Четыреста рублей.

— Э, нет, — покачал головой Ландус. — Четыреста, — это когда было-то. Шестьсот. И только из уважения к вам, Тиса Лазаровна. Каховику уж давно семьсот красная цена на рынке.

— Шестьсот! — ахнула Ганна и взглянула огорченно на Тису. — Так дорого.

— Пятьсот, — сказала Тиса.

Ландус покачал головой:

— Что ж я в убыток себе должен везти ваш камень? Пятьсот восемьдесят.

— Пятьсот пятьдесят.

— Только из уважения к вам, девушки, — улыбнулся Ландус. — Только аванс в полцены вперед. Деньги-то у вас есть, красавицы?

Тиса разгладила юбку:

— Деньги будут после Горки.

— Очень хорошо, — улыбнулся Ландус, сложив ладони вместе. — Приятно иметь дело с такими милыми заказчицами. Все для вас, как говорится. Все для вас.

Заключив предварительное соглашение, девушки прошли к выходу. Не успела Тиса ухватить фигурную ручку двери, как звякнул колокольчик, и в лавку, пригнув голову, шагнул вэйн. Войнова отступила в сторону, отметив, что уже видела на наместном этот лазоревый костюм. Заметив девушек, после некоторой заминки, колдун снял цилиндр и поклонился.

— Добрый вечер, Тиса Лазаровна и…

— Ганна Харитоновна, — подсказала Ганна, невольно рассматривая вблизи синий чуб наместного.

— Рад видеть вас в добром здравии, — вэйн еще раз поклонился, пряча глаза. Идеально правильной формы пальцы Филиппа смяли полу шляпы.

Право, как нашкодивший ребенок, — подумала Тиса.

— Взаимно, — сдержанно произнесла она. Сейчас, Филипп не вызывал в ней никаких чувств, кроме разве что толики жалости.

— А-а! — послышался восторженный вскрик хозяина аптеки. Ландус Зовальский вылетел из-за прилавка со скоростью безумного зайца. Улыбка аптекаря расширилась до небывалых пределов. Казалось, ей мало места на лице, и она постепенно стирала маленькие глазки, превращая их в щелки. — Дражайший любезнейший сударь мой, господин, Филипп Дронович! Как я рад! — Ландус поклонился, чуть не вспахав носом половицы. — Какая честь для меня, что вы своей чудеснейшей волшебной ножкой освятили мою скромную лавочку!

Тиса возвела глаза в потолок, что не укрылось от взгляда вэйна.

— Должно быть, вы за пилюлями для матушки? — активно затряс подбородком Ландус. — Ну, зачем же так напрягаться такому достославному мужу, как вы? Я бы сам с удовольствием доставил их прямо к вам домой.

— Я просто проходил мимо и… матушка просит микстуру от мигрени…

— Вы простите нас, Филипп Дронович, — поторопилась вставить слово Тиса. — Мы, пожалуй, пойдем.

Вэйн бросил расстроенный взгляд на удаляющихся девушек, прежде чем снова повернуться к аптекарю. Тиса рада была вырваться на воздух.

— Какой он все же странный, этот погодник, — в который раз обернулась на аптеку Ганна. — Но ничего не скажешь, хорош собой. Не зря наши девки на нем сворой виснут. Но этот Ландус! Только подумать. Пятьсот пятьдесят! — возмущенно сказала Ганна. — Да, этот тип просто жулик. Но Тиса. Даже если, положим, ты выиграешь корзину, у нас же все равно не хватит денег, — озабоченно прошептала она.

— У меня есть кой-какие сбережения, — успокоила подругу Тиса.

— Отчаянная ты все же, — сказала Ганна, прежде чем попрощаться.

Зонтик девясила упрямился, и Тиса сильней надавила на нож. Лезвие клацнуло по разделочной доске. Еще один день без шкалуша. Как бы Тиса себя не настраивала, мысли о юноше просачивались сквозь сети ее здравомыслия. Вопреки тайным ожиданиям, Трихон не искал ее. Где он сейчас и что делает, она не знала. Тиса проводила дни в лечебном корпусе, выпрашивая у Агапа для себя хоть какую-нибудь работу. Она рассказала лекарю о своем новом плане достать каховик.

На ее слова Агап покачал головой.

— Ты рискуешь, Тиса.

— Знаю. Но у меня предчувствие, что в этот раз срежу корзину. Я уже договорилась с Ландусом, — сказала Тиса, кроша ножом очередное соцветие сухого девясила. — Думаешь, он сдержит слово?

Агап прошелся ладонью по бороде:

— Сдержит-то, сдержит, только в три дорога возьмет.

— Да уж, он заломил цену. Но больше мне не к кому обратиться.

Агап заозирался:

— А куда Рич подевался-то? Рич! — позвал старик. — Иди, пей отвар, пока горячий!

Из коридора донесся стук костыля по половым доскам. Ребенок пригубил чашку.

— Горький, — сморщил нос мальчишка, однако выпил до дна. — Это девясил, да?

— Смышленый малец растет, — Фомич забрал у ребенка пустую кружку. Вытряс из нее заварку в мусорное ведро, и поставил кружку в мойку.

Тиса вспомнила о покупке. Выложив ботинки из сумки, она подала их Ричу:

— На, держи. Надеюсь, будут в пору.

— Тапки! — воскликнул мальчишка, блестя глазами. — Мне?

Тиса кивнула, а старик взглянул с одобрением:

— Вовремя, дочка. Скоро дожди заладят. Урожай-то сробили. Я слыхал, вэйн после горки перестанет погоду смотреть.

— Спасибо, Тиса Лазаровна! — пропищал в восторге Рич. Ребенок уселся на табурет. Костыль шлепнулся в сторону. Скинув с ног опорки, Рич кинулся натягивать на здоровую ногу новый ботинок. Затем и на вторую больную.

Потом достал костыль, поднялся и проковылял взад-вперед с ужасно довольным видом.

— Не малы, не большие? — спросила Тиса.

— Как раз!

От нескрываемой радости мальчишки у девушки потеплело на душе.

— Так удобно! Теперь я столько травы принесу, вот увидите, Тиса Лазаровна! — пообещал Рич.

— Погодь мил дружок, — нахмурил седые брови Агап. — Какая еще трава? Ты слышал, что четверо головорезов в лесу нашем шныряют? Даже не думай ходить далече от города! Слышь?

— А, Трихон ходит, — сказал Рич. — Ему, значит, можно?

Нож в руке Тисы замер.

— И ему нельзя, — сказал старик. — Что за Трихон? Почему я который раз о нем слышу, но не понимаю, о ком речь?

— Якшин. Новобранец из шкалушей, — объяснила Тиса. — Скорей всего ты много раз его видел, просто не запомнил. Он медосмотр проходил у тебя два месяца назад. Потом отец мне его в «шпионы» приставил, благодаря кой-кому между прочим.

Тиса снова принялась крошить девясил.

— Якшин, — повторил Агап, не обращая внимания на шпильку в свой адрес. — Это такой здоровый рыжий хлопец?

— Нет. Сухощавый, на полголовы выше меня, пепельные волосы, серые глаза, — девушка надавила на рукоятку и чуть не полоснула ножом палец. Хорошо, старик не заметил.

— Запамятовал видать, — Агап почесал седую макушку.

Старик ссыпал покрошенную траву в бумажный кулек и запечатал.