Они допили свои коктейли и направились домой, останавливаясь каждый раз через несколько шагов, чтобы поцеловаться — как влюбленные на заре юности.

— Какая ты молодая! — нежно прошептал Пьер. — Я не могу вспомнить, когда я в последний раз целовал девушку ночью на улице.

— Обычно ты это делаешь только в такси? — поддразнила она его.

— Нет. Вообще нет. До того, как познакомиться с тобой, я был довольно ленивый старый мужчина.

— Вот как раз в этом ты не сможешь меня убедить.

Она остановилась под фонарем и посмотрела на него.

— Скажи мне, Пьер, сколько же тебе лет?

— Тридцать два.

— Тридцать два? — повторила она недоверчиво, так как считала, что он старше. Но она должна была признать, что это был подходящий возраст для молодого модельера, который представлял свою первую коллекцию. — Тогда я старше тебя! И это дает мне право чувствовать себя уставшей и очень хотеть спать.

Она взяла его за руку и потянула за собой. Почти бегом они поспешили в «Отель Шатонак».

На следующее утро Пьер должен был заняться последними приготовлениями к показу моделей. Юлия охотно поехала бы вместе с ним, так как ей не терпелось скорее увидеть коллекцию. Но Пьер быстро отговорил ее. Вместо этого он предложил ей совершить прекрасную прогулку по Парижу, дал ей план города и довез до Триумфальной арки.

Был чудесный осенний день, небо было покрыто легкой дымкой, сквозь которую светило солнце. Юлия прошла вдоль Елисейских полей, потом через Тюильри, наблюдая за прохожими и играющими детьми. Она жадно впитывала в себя все впечатления и с удовлетворением отметила, что женщины в Мюнхене одеваются с гораздо большим шиком по сравнению с парижанками, которых так превозносят всегда, если те, кого она видела на улицах были действительно настоящие парижанки, а не туристы. Во всяком случае, когда Юлия шла к Эйфелевой башне, она отметила для себя, что притягивает к себе многие внимательные и восхищенные взгляды. У нее уже не оставалось времени посетить знаменитые парижские музеи, но она поднялась на самый верх Эйфелевой башни, откуда можно было увидеть весь город вплоть до районов огромных новостроек.

Когда она проголодалась, она вошла в бистро и заказала себе тост с сыром и чашку кофе. У нее еще оставалось время до встречи с Пьером, но уже болели ноги от ходьбы и, выйдя из бистро, она остановила такси и поехала к собору Нотр-Дам де Пари, строгая красота которого произвела на нее сильное впечатление. Оттуда она спустилась к набережной Сены.

Оставалось совсем немного времени до начала показа. Юлия собиралась перед этим привести себя в порядок и переодеться, но сейчас это становилось уже невозможным, ей нужно было поспешить, чтобы найти «Отель Маршал Ней». Такси нигде не было видно, у нее не хватало терпения ждать и она побежала, заглядывая в карту. Запыхавшись она успела к отелю в последний момент.

Паж проводил ее в изящный зал с паркетным полом и прилегающим зимним садом, который был украшен великолепными букетами из осенних цветов, астр и гладиолусов, в напольных вазах. Поскольку это был закрытый показ, публики было мало, почти только одни журналисты. Для Юлии было оставлено место в первом ряду, между покупателями из Нидерландов и Испании, двумя очень солидными, хорошо одетыми господами.

Юлия села на свое место как раз в тот момент, когда начался показ, — она даже подумала, что ждали только ее — и решила потом извиниться перед Пьером. Но до этого дело не дошло. Впечатление, которое коллекция произвела на нее, и не только на нее, а на всех в зале, — было настолько потрясающим, что все другое сразу показалось второстепенным и не имеющим значения.

Одежда для пляжа, которую демонстрировали стройные, грациозные, сильно накрашенные молодые женщины, была настолько сногсшибательной и спортивно-элегантной одновременно, что у всех перехватило дыхание. Мини-юбки, пиджаки и жакеты, шорты, маленькие жакетики из ярких тканей и кроме этого пляжные платья и халаты, при помощи которых можно было в одну секунду одеться для прогулки по набережной или ланча в столовой. Затем последовали платья, брюки, брюки-юбки и так вплоть до изысканных, весьма просто сконструированных коротких коктейльных платьев, которые превзошли все, что Юлия когда-либо видела. Вечерние платья, которые были показаны в заключение, были также завораживающе прекрасны, а свадебное платье, которое завершало показ, было настоящей сказкой из шелка и кружев.

Последовали бурные овации. Граф Пьер де Шатонак, который не сопровождал показ никакими объяснениями, принял аплодисменты со скромной гордостью и слегка иронической улыбкой.

Его восторженно поздравляли и на коктейле, который он устроил по окончании.

— Это самая практичная мода, которую я когда-либо видела, — выразила свое мнение элегантно одетая журналистка, и все согласились с ней.

— Прошли те времена, когда моду делали только ради моды, — сказал Пьер.

— Вы, на самом деле, пробудили во мне желание одеться по-новому с головы до ног.

— Так и сделайте! Я могу только поздравить вас с этим решением!

Журналистка говорила по-английски, поэтому Юлия могла в какой-то степени понять ее. Сама Юлия держалась в стороне, поскольку рядом с только что продемонстрированным великолепием казалась сама себе жалкой. Но ее глаза выражали все то восхищение, в которое ее привела эта коллекция.

После того как были выпиты все напитки и съедены все бутерброды, гости разошлись. Остались только Юлия, господин ван ден Бек и синьор Хуантос, и вместе с Пьером они направились за сцену. Манекенщицы уже ушли, большинство моделей было развешено вновь на передвижных стойках, таким образом у Юлии и ее коллег еще раз была прекрасная возможность убедиться в качестве тканей и тщательности обработки. Коллекция выглядела очень убедительно. Коллеги Юлии, несмотря на профессиональную сдержанность, были явно в восхищении.

Пьер повернулся к Юлии.

— Ну? А ты что скажешь?

— Меня даже не надо спрашивать! — ответила она, вся сияя от радости.

— Как бы ты все это назвала?

— Просто настоящая «охота за комплиментами».

Он засмеялся.

— Ты меня насквозь видишь. Мне всегда аплодисментов мало.

Они расположились в читальном зале отеля, который Пьер снял по этому поводу, там стояли столы, письменные столы, удобные кресла, лампы для чтения и большой стеллаж с книгами. Туда же был подан кофе.

Речь шла о том, чтобы определить точные сроки передачи коллекции. Это нужно было определить с точностью, подобной расписанию поездов, так как одну и ту же коллекцию нужно было провезти по всей Европе, и в довершение уже не в самом «свежем» состоянии, передать одному шведскому торговцу, который уже закупил ее. Поскольку, в основном, все даты были уже определены, выбор был ограничен. Пьер представил тщательно разработанный и графически оформленный план. Юлия должна была взять коллекцию на последние недели ноября: три дня в Мюнхене, три дня в Штуттгарте, три дня в Цюрихе и три дня в Женеве. Это было не очень удобно, так как приближалось рождество и, соответственно из-за погоды, время, сложное для поездок. Но она понимала, что ничего нельзя изменить. Впрочем, еще оставалось достаточно времени для того, чтобы подготовить своих клиентов к моде «Насель».

Господин Ван ден Бек поинтересовался прейскурантами, но они еще не были готовы.

— Само собой разумеется, — сказал Пьер по-английски, поскольку так было легче общаться, — модели будут не совсем дешевыми.

— Естественно, что за качество приходится платить, — сказала Юлия, — но ни в коем случае нельзя не обращать внимания на кошелек непосредственных покупательниц. Если цена недоступна, то не поможет и самое лучшее качество.

Пьер улыбнулся ей.

— Я постарался сделать очень точную калькуляцию, — обнадежил он.

— А как будет сделана реклама? — спросил испанец. — Что мы сможем сказать по этому поводу нашим клиентам?

— Объявления на всю полосу! — сразу же пояснил Пьер. — По крайней мере, во всех ведущих журналах для женщин. — Затем добавил: — Если получится. Во всяком случае, проекты уже есть. Я смогу показать их вам сегодня вечером. Надеюсь, что вы сможете оказать мне честь поужинать со мной?