Квартира, которую Юлия, наконец, нашла, находилась в старой вилле в городском парке вблизи от здания фирмы «Про Фобис». Квартира состояла из одной единственной, но очень большой комнаты с оборудованной там же кухней и отдельной ванной комнатой. Больше ей и не надо было. Никогда не было и речи о том, что она хочет сейчас жить вместе с Робертом. Его мать заботилась о нем очень хорошо, а Юлия вовсе не стремилась к тому, чтобы вести для него домашнее хозяйство.

Несмотря на то, что у Юлии были хорошие отношения с отцом, она почувствовала облегчение, когда у нее появилось свое жилье. Роберт был тоже очень доволен этим и помог ей привести все в порядок.

Впервые совершенно свободно они любили друг друга прямо на ковре и наслаждались красотой своих юных тел. А потом устраивали небольшое пиршество, усевшись там же на ковре.

Юлия обставляла новую квартиру очень медленно, постепенно, продумывая все до мелочей. В эту красивую комнату ей не хотелось брать ничего из ее девичьей комнатки в отцовском доме. До того, как она решилась на приобретение роскошного дивана-кровати и пока смогла позволить себе это, она спала на полу в спальном мешке. И Роберт, и она смотрели на это, как на веселое приключение.

Теперь по утрам ей было буквально несколько шагов до работы, а если она хотела попасть в город, то Роберт заезжал за ней на мотоцикле. Таким образом, автомобиль был ей не нужен.

Но все-таки, по настоянию Элвиры Хаген, ей пришлось пойти на курсы, и весной она получила водительские права.

Фирма «Про Фобис» добилась больших успехов, производство было расширено и реконструировано. Приходилось искать заказчиков по всей Германии. Основная задача состояла в том, чтобы заинтересовать лучшие торговые фирмы. В маленьких городках это могли быть самое большее две фирмы, а в городах побольше это число доходило и до пяти. Это была очень кропотливая работа, и приходилось много ездить по стране. Чаще всего Элвира Хаген ездила одна, но когда ей предстояли большие расстояния, она охотно уступала свое место у руля Юлии. Таким образом, Юлия узнала не только всю Германию, но вскоре и Швейцарию, и Австрию. Во Франции, Англии, Италии, а затем в Испании, Португалии и в скандинавских странах приступили к работе торговые агенты, проживавшие там же, которых вызывали в Ратинген, когда была готова новая коллекция. И тогда Юлия, которая продолжала работать и манекенщицей фирмы, демонстрировала последнюю коллекцию. При этом она, оставаясь как бы совершенно незаметной как личность на подиуме, сумела представить в наиболее выгодном свете модели, которые она показывала.

В заключение коллекция демонстрировалась и в других городах. Ее представляли Элвира Хаген и Юлия; Юлия как главная манекенщица, Элвира Хаген как руководитель фирмы и организатор показа. Остальных манекенщиц нанимали на местах.

Это была захватывающая жизнь, и Юлия наслаждалась ей. Она не грустила от того, что часто расставалась с Робертом из-за своих поездок, ведь благодаря этому ее любовь не могла задохнуться от повседневности. Она считала, что и Роберт должен это понять.

Она быстро справилась с огорчением от того, что он не будет доктором. Она нашла в этом нечто положительное: теперь вместо латыни и анатомии Роберт имел дело с керамикой, стеклом и фарфором, и это его занятие сближало их. Ведь в его профессии материал и дизайн были так же важны, как и в ее.

Когда Роберт закончил свое обучение, а он был лучшим в выпуске, они отпраздновали это событие с шампанским.

— Теперь, наконец, мы можем пожениться! — объявил он.

Однако при всей своей любви Юлия боялась этого шага, и не хотела признаться в этом.

— Как только ты получишь магазин дяди Эдмунда, — поставила она условие. — Согласен?

Роберт принял ее условие — передача магазина должна была состояться в ближайшем будущем.

Однако дело затянулось. Старик не подписал договор, который представил ему Роберт, предусматривающий внушительную пожизненную пенсию дяде.

— Терпение! — призывал дядя Эдмунд все снова и снова. — Я совершенно не понимаю, почему вы, молодые люди, всегда так нетерпеливы.

— Но ведь он тебе обещал, — удивилась Юлия, когда Роберт рассказал ей все.

— Наверно, ему трудно расстаться с магазином.

— Разве он не может сделать тебя, по крайней мере, совладельцем?

Но дядя отклонил и это предложение.

Однажды вечером, в начале мая, Юлия вернулась домой из поездки раньше, чем предполагала. Она приняла ванну с душистой пеной, вымыла голову и только успела забраться с ногами на кровать, как вдруг раздался резкий звонок в дверь. Она вскочила, чтобы открыть, но в это время дверь уже начали отпирать снаружи.

Ворвался Роберт. Его лицо было искажено яростью, голубые глаза потемнели.

Прежде чем она смогла объяснить, почему она оказалась дома, не предупредив его заранее, и не объявилась еще ему, поскольку именно это обстоятельство на ее взгляд и было причиной его возмущения, он жадно набросился на нее. О нежности не было и речи, Роберт был груб и нетерпелив.

Все происходило так, будто он не мог насытиться ею, словно у него не было другой возможности проявить свои накопившиеся чувства. Сначала она пыталась сопротивляться, но потом поддалась и была сама захвачена его страстью.

Потом они лежали, тесно прижавшись друг к другу, лаская друг друга, почти бездыханные. Она провела пальцем по его волосам, попыталась найти какие-то слова, но не произнесла ни звука.

Его голова лежала у нее на груди.

— Если бы он меня хотя бы не обманывал! — вырвалось у Роберта. — Я все могу понять… все простить… но это — нет!

Юлия не сразу поняла его. Значит, его вспышка не имела отношения к ней, подумала она с облегчением.

— О ком ты говоришь? — спросила Юлия. — Дядя Эдмунд?

— Этот подлец! Я мог бы задушить его собственными руками.

— Нет, этого ты не смог бы сделать. Именно ты. Ну расскажи наконец! Он и дальше пытается держать тебя в неведении?

— Он играет краплеными картами, а я идиот, не замечал этого. У него были переговоры с фирмами. Меня он оставлял лишь на крайний случай. Но сейчас ему надо решать окончательно. Одна фирма, владеющая сетью хозяйственных магазинов, хочет взять его помещения. Я узнал об этом совершенно случайно.

— Но он же еще не подписал договор?

— Но это вскоре произойдет. Пусть подавится своей лавчонкой. Я не позволю больше держать меня в дураках.

«И что ты намерен теперь делать», — уже готова была спросить Юлия. Но она не хотела делать его еще более неуверенным в себе и вместо этого сказала:

— Это я могу понять. — Она отодвинулась от него и встала. — Я поставлю музыку, ладно?

Она встала на колени, поискала среди пластинок и кассет и поставила пластинку с менуэтом Гайдна. Эта музыка казалась ей подходящим фоном для их разговора. Она снова забралась к нему в постель и под меланхоличные чистые звуки слушала его и постепенно узнавала все то, что произошло за ее отсутствие: растущее недоверие к дяде, наивные попытки Роберта шпионить за ним, наконец, случайный телефонный разговор, из которого все стало ясно.

После этого он бесцельно носился по городу на мотоцикле. А потом решил поехать к ней, даже не предполагая, что она может оказаться дома.

— Ты, должно быть, чувствовала, что очень нужна мне! — заключил Роберт.

Она могла бы ему сказать, что дома оказалась лишь благодаря случаю, но не стала его разочаровывать.

— Может быть, — ответила она неопределенно и прижалась к нему, — кто знает…

С помощью матери Роберта все уладилось: Роберт получил от дяди официальное письмо об увольнении одновременно с блестящим отзывом. Благодаря этому Роберт получил право на пособие по безработице и мог теперь рассчитывать на какую-то работу. Было бы несложно устроиться продавцом по своему профилю работы, но он не хотел этого. Роберт хотел получить для себя должность не меньше руководителя отдела. Пока что у него не было никаких забот, и он мог не спеша подыскивать новое место работы.