Какая радость для влюбленных!

— Никогда я еще так не волновался, дорогая Любима, — смеялся принц, — и чем больше я за вас тревожусь, тем сильней моя нежность.

— А вот я вовсе и не испугалась, — сказала она в ответ, — ведь Сокрушилло картин не ест, разве что сожрал бы меня; да ведь я бы с радостью пожертвовала своей жизнью ради спасения вашей, вот только вид у меня был совсем уж неаппетитный.

Сокрушилло же, не отыскав ни принца, ни его возлюбленной, вернулся в пещеру, устав как собака.

— Как! Снова без них?! — вскричала Истязелла, вырывая свои взъерошенные лохмы. — Не подходи ко мне, или я тебя задушу.

— Да нету их нигде, — ответил он, — я встретил лишь карлика со столбом и картиной.

— Клянусь своей головой, — продолжала она, — это же они и были! Дура же я, что доверила тебе нашу месть, ну что ж, придется самой итить: теперь я надену сапоги да быстрее твоего побегу[96].

Она надела семимильные сапоги и пустилась в путь. Как теперь принцу с принцессой спастись от этих чудовищ? Истязелла все ближе, на плечах у нее пестрая змеиная кожа, а в руке тяжелая палица, взглядом рыщет повсюду, а влюбленные в страхе наблюдают за ней, спрятавшись в лесной чащобе.

— Теперь нам не спастись, — сказала со слезами Любима, — один ее вид леденит мне кровь; она сообразительнее Сокрушилло. В один присест она нас съест — вот и весь суд[97].

— Амур, о Амур, не покидай нас, — вскричал тогда принц, — есть ли в твоем королевстве сердца более нежные, чувства более пылкие? Ах! Моя дорогая Любима, — продолжил он, беря ее за руки и страстно целуя их, — неужто вам суждена столь страшная погибель?

— О нет, — ответила она, — будем храбры и стойки: давай же, палочка, делай свое дело. Во имя царственной феи Друзио, я желаю, чтобы верблюд стал ящиком, мой дорогой принц прекрасным Апельсиновым деревом, а я полетаю вокруг него в образе Пчелы.

Она, как и прежде, коснулась всех троих волшебной палочкой, и превращение совершилось как раз вовремя, чтобы Истязелла, подошедшая совсем близко, ничего не заметила.

Страшная злыдня запыхалась и присела отдохнуть под Апельсиновым деревом. Тут уж принцесса-Пчела не могла отказать себе в удовольствии всю ее искусать; как бы толста ни была ее шкура, жало проходило сквозь нее, и людоедка орала благим матом, катаясь по траве, барахтаясь, точно бык или молодой лев, который отбивается от мошек — ведь эта Пчела поистине стоила целой сотни. Принц-дерево умирал от страха, как бы пчела не попалась и не погибла. Наконец Истязелла ушла, изжаленная до крови, и принцесса собралась было вернуть им первоначальный облик, как вдруг, на беду, проходившие тем лесом путники увидели палочку, подобрали и унесли с собой. Вот уж досадное препятствие. Принц и принцесса не потеряли дара речи, но небольшим же это было теперь подспорьем! Принц сетовал во весь голос. Любиме от того становилось еще горше. Он то и дело восклицал:

— О, горе мне, — продолжил он, — я зажат в древесной коре; теперь я Апельсиновое дерево, и если вы решите меня оставить, моя дорогая маленькая Пчелка, я не смогу пойти за вами! Но, — добавил он, — зачем вам покидать меня? На моих цветах вы найдете приятную росу и нектар слаще меда: вы сможете питаться ими. Мои листья послужат вам постелью, на которой вам не нужно будет опасаться коварных пауков.

Как только Апельсиновое дерево грустно умолкало, Пчела отвечала ему:

— Не опасайтесь, — прибавляла она, — что я когда-нибудь вас покину; ни лилии, ни жасмин, ни розы, ни даже цветы с самых восхитительных клумб не заставят меня нарушить верность: я без устали буду кружить над вами, ибо Апельсиновое дерево так же мило Пчеле, как и принц Любим принцессе Любиме.

Она и вправду устроилась в самом большом цветке с такими удобствами, как будто во дворце; и их союз, как и прежде, был исполнен неподдельной нежности — ведь она неистощима у влюбленных душ.

В лесу, где росло апельсиновое дерево, имела обыкновение гулять одна принцесса. Она жила в великолепных чертогах, была юна, красива и умна, и звали ее Линда. Замуж ей совсем не хотелось — она опасалась, что выберет кого-нибудь в мужья, а он возьмет да и разлюбит ее. Но на свои несметные богатства построила она роскошный замок, куда приглашала дам и почтенных старцев, предпочитая философов ухажерам, так что молодым кавалерам к ней путь был заказан.

Стояла такая жара, что день она провела в покоях, а в лес пошла с фрейлинами только под вечер. Аромат апельсинов поразил ее. Принцесса пришла в восхищение от сего чуда, ею доселе не виданного. Вся ее большая свита окружила дерево, но никому было невдомек, как оно может расти в этих краях. Даже маленького цветочка не позволила сорвать с него Линда и приказала перенести дерево в свой сад, куда за ним последовала верная пчела. Принцесса же присела под кроной и, очарованная восхитительным благоуханием, хотела было сама сорвать несколько лепестков; тогда бдительная Пчела вылетела из убежища в густой листве и, сердито зажужжав, так больно ужалила ее, что та едва не лишилась чувств. Линда поостереглась обрывать цветы с дерева и вернулась в покои совсем разболевшись.

Принц же, наконец оставшись наедине с Любимой, попенял ей:

— За что вы, дорогая Пчелка, ополчились против юной Линды? Зачем ужалили ее так сильно?

— И вы еще спрашиваете? — ответила она. — Вы с нежностью обязаны взирать лишь на меня; взываю к деликатности вашей, а своего упускать не хочу!

— Но ведь цветы все равно опадают, — возразил он. — Что вам с того, коль они украсят волосы или декольте другой принцессы?

— Как это, что мне с того! — не на шутку рассердилась пчелка. — Знаю, неблагодарный, что она занимает вас больше, нежели я! Уж наверное — куда против обходительной, богато одетой и знатной особы несчастной принцессе в тигриной шкуре, воспитанной дикими чудовищами с грубыми манерами и не столь красивой.

Тут она заплакала по-пчелиному, уронив несколько слезинок на цветы влюбленного Апельсинового дерева; принц, тоже опечаленный, подумал, что сейчас умрет с горя, и такая его охватила досада, что все цветы пожелтели, а несколько веточек засохло.

— Увы мне, прекрасная Пчелка, — вскричал он. — Что сделал я такого, чтобы навлечь ваш гнев? Ах! Вы, без сомнения, хотите меня покинуть: вы уже устали от столь злополучного создания!

Ночь прошла в упреках, но на рассвете их примирил услужливый зефир, слышавший эти взаимные излияния: лучшего им и желать было нечего.

Тем временем Линда, сгоравшая от желания заполучить букет флёрдоранжа, спозаранку пошла в свой цветник. Но стоило ей лишь протянуть руку, как ревнивая Пчела жалила ее так больно, что принцесса едва удерживалась на ногах. Она вернулась в спальню в весьма дурном расположении духа. «Не понимаю, — сказала она себе, — что это за дерево такое, даже маленький бутончик с него не сорвешь — и то мошки закусают». Одна из ее спутниц, весьма сообразительная и веселая девушка, ответила ей со смехом: