Так она размышляла, как вдруг вся комната озарилась ослепительным сиянием, и вышла из него та самая фея дерева. Она промолвила:

— О прекрасная королева, отчего не веришь ты моим словам? Не я ль тебя уверяла в том, что придет время и твой Вепрь принесет тебе счастье и покой? Уж не сомневаешься ли ты в правдивости моих обещаний?

— Ах, да как же мне не сомневаться? — сказала королева. — Ведь ни одно из них так и не сбылось! Не лучше ль было оставить меня без наследника, чем позволить созерцать каждый божий день того, кого я сподобилась родить по вашей милости?

— Нас три сестры, — продолжала фея, — две добрые, а третья вечно норовит все испортить; именно ее смех ты и слышала во сне. Если бы не мы, твои мучения продлились бы намного дольше, но им придет конец.

— Увы! — воскликнула королева. — Только смерть, моя или моего сына, может положить предел моим мукам.

— Я не могу раскрыть тайн, — сказала фея, — мне лишь позволено облегчить твои страдания, вселив в тебя надежду.

С этими словами она исчезла, на некоторое время оставив после себя приятное благоухание, и королева и впрямь подумала, что грядут желанные перемены.

Вепрь же погрузился в глубокий траур. Он почти не выходил из покоев, исписал не одну страницу стихами, оплакивавшими кончину возлюбленной, и даже пожелал, чтобы его скорбные строки были высечены на могиле жены…

При дворе немало удивлялись, что он сохранил в душе нежное воспоминание об особе, которой внушал лишь отвращение. Мало-помалу круг придворных дам принял его, и на сей раз он поддался очарованию прелестной Зелониды, сестры Исмены. Она была так же хороша и имела поразительное сходство со старшей сестрой, чем и привлекала его. Ведя с ней беседы, он всегда наслаждался живостью ее ума и кокетливой остротой речей. По его мнению, только молодая Зелонида и могла бы занять в его душе место Исмены. Она же держалась с ним подчеркнуто ласково и учтиво — ведь ей и в голову не приходило, что тот может к ней посвататься. Но кабан уже принял решение. И вот однажды, когда королева в одиночестве коротала время у себя в покоях, он зашел к ней необычно радостный.

— Сударыня, — начал он, — не откажите в одолжении, благословите меня на новую любовь, ибо намерен я снова жениться и ничто на свете меня не остановит, и я прошу лишь вашего согласия. Моя избранница — Зелонида, и я надеюсь, что вы без промедлений поговорите с королем, чтобы дать делу законный ход.

— Ах, сын мой, — ответила она, — что ты задумал? Как скоро ты забыл отчаяние Исмены и ее смерть, что так потрясла нас! С чего ты взял, что ее сестрица тебя полюбит больше, чем она? Или ты стал менее уродлив? Разве ты с виду больше не кабан? Опомнись, сын, не причиняй нам новых горестей, тебе начертано судьбой быть вдали от людей.

— Что ж, я с этим согласен, сударыня, — вздохнул Вепрь, — но хочу покинуть общество людей не один: мне нужна спутница. Ведь как устроена природа: у филинов есть совушки, у жаб — лягушечки, змейки ждут своих ужей. Чем я хуже этих мелких тварей? Вы пытаетесь меня уязвить, но ведь кабан животное уважаемое, он благороднее всех тех, что я упомянул.

— Увы, дитя мое, — молвила королева, — боги свидетели, что моя любовь к тебе безмерна, но так же велика и моя печаль оттого, что лицо твое слишком ужасно. И не для того я говорю тебе все это, чтоб уязвить тебя. Мне хотелось бы видеть тебя счастливым подле любящей жены, и чтобы ее любовь была под стать моей. Но ведь мать любит совсем иначе, чем супруга!

— Я тверд в своем решении, — ответил Вепрь, — молю вас, поговорите с королем и матерью невесты, чтобы немедленно назначить день свадебных торжеств.

Королева дала ему обещание. Но когда она изложила просьбу сына королю, тот укорил ее в непростительном малодушии, возразив, что женитьба на скорую руку непременно приведет к новой катастрофе. Королева же, хотя и убежденная в том же самом не меньше его, не сдавалась и настаивала, желая сдержать слово, данное сыну; поэтому она так настойчиво упрашивала мужа, что тот устал сопротивляться и разрешил ей делать все что душе угодно, но, если снова что случится, пусть винит свою чрезмерную податливость.

Королева вернулась в свои покои, где ее с нетерпением дожидался Вепрь, и сообщила ему, что король не намерен чинить препятствий его чувствам к Зелониде, лишь бы красавица дала свое согласие. Монарх не хотел использовать данную ему власть, чтобы сеять горе вокруг себя.

— Государыня, уверяю вас, — напыщенно изрек тогда Вепрь, — что вы одна находите дурные свойства в моем характере. Отовсюду в свой адрес я слышу только похвалы, и мне дают понять, что я обладаю сотнями достоинств, и это отличает меня от всех.

— Придворные льстят вам, — ответила она, — выслушивать их лживые славословия — такова участь принцев. Одни поют хвалы, другие со снисхожденьем принимают их. В таком словесном лабиринте непросто распознать собственные недостатки. Ах, как бы счастливы были вельможи, если б могли они выбирать друзей не по толщине кошелька, а по родству души!

— Сомнительно, сударыня, — возразил ей Вепрь, — чтобы они, услышав от придворных всю правду о себе, возликовали от восторга. Кем бы ты ни был, а неприятное о себе услышать никому не сладко. Вот, кстати, зачем вы мне все время в глаза тычете моей кабаньей породою? Зачем твердите, что всякий, кто меня увидит, приходит в ужас и мне нужно сторониться людей? И отчего же мне отказывать себе в удовольствии послушать тех, кто усыпляет мои страдания приятными речами? Тех, кто с похвальным старанием умалчивает правду о моем уродстве? А вы, напротив, с завидным рвением напоминаете мне о моих изъянах!

— О бездонное себялюбие! — воскликнула королева. — Куда ни кинешь взгляд, повсюду встречаешь тебя! Да, сын мой, как вы хороши, как прекрасны, остается посоветовать вам озолотить тех, кто уверяет вас в этом, и назначить им пенсию.

— Государыня, — ответил Вепрь, — я сознаю, что внешне нескладен, и сам чувствую свои изъяны так остро, как никто иной. Но не в моих силах изменить себя, стать выше ростом, ходить прямо, избавиться от кабаньего рыла и превратиться в кудрявого красавчика наподобие Купидона. Я признаю, что иногда достоин порицанья за капризный нрав, непостоянство, скупость, но эти качества легко исправить. Согласитесь же, что вид мой вызывает скорее жалость, нежели осуждение.

Видя, в каком он смятении и как упрямо хочет связать свою судьбу с Зелонидой, королева позволила ему повидаться с ней, чтобы добиться ее согласия.

Едва лишь она наконец кивнула головою, как Вепрь бросился к Зелониде. Он бесцеремонно вошел к ней, обнял и промолвил:

— Сестрица, спешу тебе сообщить радостную новость: тебе найден супруг.

— Господин, — ответила она, — мне будет лестно и приятно получить мужа из ваших рук.

— Речь идет об очень знатном вельможе, — продолжал тот, — вот только внешне он нескладен.

— Ну и пусть, — ответила красавица. — Моя мать так строга со мной, что я охотно расстанусь с прежней жизнью ради брака.

— Но он очень похож на меня, — добавил принц.

Зелонида взглянула на него пристально и с удивлением.

— Что означает твое молчание, сестрица, — забеспокоился кабан, — радость или печаль?

— Я стараюсь припомнить, господин, кого-нибудь при дворе, кто походил бы на вас.

— Как! Ты еще не догадалась? Да это я, дитя мое; моя любовь к тебе столь безмерна, что я предлагаю тебе стать моей суженой и королевой.