— Кто бы мог подумать, блондинка права, — она с отвращением выбросила в мусорное ведро штанишки своего пинчера. — Все в шоколаде.

— Фонтан, — простонала Канта, пытаясь собрать его воедино из покореженных частей. — Это же сколько придется отдать за него…

— Кругленькую сумму, — поддакнула Ламнари без тени сочувствия.

— Канта, — в наступившей тишине начала Като. — Я как раз думала подарить тебе деньгами, и…

— Сколько? — Безучастно перебила ее виновница торжества, убедившись, что фонтан сломан, а шоколад с леопардового меха так просто не отстирать.

— Ну, — замялась Като. Ей не хотелось называть оставшуюся у нее смехотворную сумму при богачке Ламнари. — Я только аванс получила, и…

— Ясно. — Канта поджала губы, что было недобрым знаком. — На родственников надежды никакой.

— Если хочешь, — я заплачу за фонтан, — беспечно проворковала Ламнари.

— Хоть на кого-то можно положиться, — процедила Канта.

— Поехали отсюда, — небрежно бросила ее подруга, с отвращением окинув взглядом маленькую, бедную, а теперь еще и вымазанную шоколадом кухню. — Отпразднуем твой День рожденья в нормальной обстановке.

— С кем его праздновать, я неудачница, День рожденья дома, без парня… — Канта была в шаге от того, чтобы разреветься.

В забрызганной шоколадом кухне разлилось молчание.

— Позвони бывшему, а после брось его еще раз, — предложила Фарловелл и отправилась заводить свой новенький Land Rover.

Като осталась на кухне одна. Нужно было дождаться соседей сверху, объяснить им, что дом просто старый, и никто не катался на люстре — она с куском их пола упала сама. И прибраться.

Шоколад, наконец, весь очутился в канализации, соседи так и не появились, и Като осталась один на один со своими тревожными мыслями. Она приняла душ, переоделась ко сну и только теперь вспомнила, что ночь для нее превратилась во время странных кошмаров. Като нашарила в холодильнике банку энергетика, хоть она и была категорически против этого пойла до сего момента, а также заварила крепчайший пуэр — «земляной отварчик», как его окрестила Канта, открыла Книгу и с головой ушла в чтение.

Чертова Книга! А вдруг Канта была права? Ведь если все-таки допустить эту нелепость — кошмары действительно снятся ей с тех пор, как она принесла ее домой. Даже еще раньше. С тех пор, как она впервые открыла ее на работе. В таком случае бессонницей должна была страдать не она одна, а весь отдел, все, кто держали в руках чертову Книгу!

Като потянулась за мобильником.

— Арчи, слушай, у тебя в последнее время нет проблем со сном?

— Что? Со сном?! — Начальник отдела явно не ожидал звонка посреди ночи. — Сколько надо выпить там, на Дне рождения, чтобы хватило наглости измываться над своим начальником полчетвертого утра? Завтра же пиши увольнительную.

— О… — Като только сейчас обратила внимание на положение стрелок на циферблате часов. — Извини…

Поздно. Отключился.

И вовсе она не пьяна, ну что за несправедливость. Корпит все ночи напролет над этой Книгой, чтобы взамен ежедневно чуть что слышать на работе «пиши увольнительную», по поводу и вообще без всякого повода.

Като сокрушенно вздохнула. Как бы ей не хотелось послать все к чертям, не могла она взять и написать сейчас заявление на увольнение. Ибо младшей сестре нужно помогать с учебой, а еще надо платить за квартиру и набивать на оставшиеся гроши съестным холодильник, опять же за двоих.

Канта — где она, кстати, и в чьей компании продолжает праздновать? Телефон вне зоны доступа.

Наша исследовательница древностей с трудом дождалась рассвета. От нечего делать написала длинное пространное письмо о катастрофе на кухне с участием Канты, люстры и шоколадного фонтана и засунула этот опус в дверь соседям этажом выше. Может, проще было сложить записку самолетиком и запустить в их квартиру через образовавшуюся дыру в потолке, но Като решила, что милосерднее с порога предупредить их о предстоящем зрелище. Выехала из дома раньше обычного, попала в пробку и потому опоздала, и на работе прямо в плаще вломилась к своему начальнику Арчимбольдо Викторовичу в кабинет.

— На ловца и зверь бежит! Может, дамочка, мне вас, так сказать, повысить за вчерашнее? — И с весьма своеобразным чувством юмора прижал ее к столу. Не сказать, что Като была в восторге от таких его выходок.

— Ну что за арчимбольдески… — В силу их разницы в росте Като легко, но осторожно отстранила его от себя.

— До твоего петросянства мне далеко, как ни крути! — С жаром отозвался Арчи. Про себя Като отметила, что начальник, слава богу, пребывает в относительно благостном расположении духа. — Это же надо додуматься… Звонок в четвертом часу ночи! Жена решила, что я завел любовницу, кто же еще может мне так поздно звонить? Вот женская логика! Вытащила из-под кровати костюм зайчика и принялась чинить беспредел…

Като смущенно прокашлялась. Увольте от этих постельных подробностей начальской жизни!

— …У меня теперь не то что на любовницу, работать сил не осталось! — Совершенно не замечая ее слабого протеста, закончил Арчимбольдо Викторович.

Като не нашлась, что сказать; ей оставалось лишь сочувственно заварить начальнику кофе.

— Книженцию ту с серебряным трилистником что ли по ночам читаешь? — Арчи скривился, обжегшись кофием.

Като же просто поперхнулась своей порцией черного напитка.

— Ну да, я работаю, — уклончиво ответила девушка, плохо скрывая волнение.

— Ты как ее унесла домой, ко мне хотя бы сон нормальный вернулся. Так что не надо, ну ее на фиг, не приноси ее обратно, я что-нибудь наплету шефине, мол, снова отправили на экспертизу атомов…

Като тихо, нехотя хохотнула в угоду шефу над его пресной шуткой.

— Чуть не забыл. — Арчи поставил свою чашку на стол и порылся в кожаном ежедневнике. — Какой-то книголюб тут звонил на днях. Сказал, якобы коллекционирует всякие книги, манускрипты и прочую дребедень эпохи раннего Средневековья. Вот ты к нему сегодня и съездишь, — он протянул ей бумагу с номером телефона и адресом. — Ежели не сумеешь впихнуть ему что-нибудь из неатрибутированной ерунды, типа твоей книги, готовь увольнительную мне на стол. Шефиня уже и так бурчит, что мы дармоеды, не отрабатываем свою зарплату. Давай, живо! И не забудь на работу вернуться хотя бы к вечеру, у тебя гора отчетов не разобрана! А я не знаю, когда ты их будешь разбирать! Хочешь — ночью приезжай, работай, раз я смотрю, полчетвертого утра тебе не спится и тянет на приключения. Живо! Одна нога тут, другая — уже на Шпалерной!

Шпалерная, 14 оказалась вовсе не тем местом, где принято арендовать офисы. Вместо многоэтажек-муравейников — тихий спальный район. Като почему-то это насторожило.

Трехметровый кирпичный забор, увитый жимолостью, кованые в стиле модерн ворота — это, так сказать, intro особняка под номером 14. За ними — изумрудный партерный газон размером с поле для гольфа, и цветы, все в цветах, и это несмотря на то, что весна в городе Н-ске еще не вступила до конца в свои права.

Особняк горел на солнце белой эмалью, а черепичная крыша переливалась разноцветным колотым стеклом. На улицу дом смотрел синими эркерными окнами высотой от пола до потолка. А глядя на фасад, уже можно было спорить на что угодно, что изнутри дом, как шкатулка, набит доверху произведениями искусства. Такими, что цену вслух не произносят, а пишут на бумаге. Этому Грэйду не то что Книгу, всю их конторку при желании ничего не стоит купить.

Она раз нажала на кнопку звонка, другой — ничего не произошло, никто не появился. Попробовала открыть створку ворот — и та поддалась. Като ступила на брусчатку из древних, выветренных камней.

Внезапно словно из-под земли прямо перед ней вырос пес. Кипельно-белый, весь покрытый шерстью, будто як, и почти таких же размеров. Во всяком случае, Като так показалось. Она панически боялась собак.

Глядя, как псина втягивает язык в зубастую пасть и испускает низкое, предупреждающее рычание, Като сбивчиво прошептала, скорее, самой себе: