— Будет вам выпивка, после того, как кто-то одолеет огненного рино.

— Огненного рино? — Като прислушалась к звукам с арены, надеясь различить, что это за зверь такой. — Что он из себя представляет?

— Вы не видели раньше огненного рино? И не слышали о нем? — мужчина с ножом тут же спохватился. — Раз в году, на праздник Урожая устраивается турнир против огненного рино, это же известный вредитель. Если он разъярится, он может спалить целое поле, да даже и не одно, пшеницы. Ох, как она хорошо горит, эта пшеница, — отвлекся он на какие-то личные воспоминания.

— Так на кого он похож? — Не унималась Като.

— Он похож на большого кабана, нет, бычка. Только у него оленьи рога на темени и еще один рог на носу. — Служащий рукой изобразил на себе этот рог, чтобы Като могла яснее представить зверя. Вместо этого она смотрела на него, как на сумасшедшего.

— То есть это не лев, не тигр, просто небольшой бык, как я поняла? Нечто, похожее на маленькую метаку? — Уточнила она.

Служащий закивал головой.

— Да, но еще его шкура…

— Шкура — это не главное. — Оборвала его Като. — Главное, если это всего-навсего небольшой бычок, мы с Гардом как-нибудь одолеем его вдвоем.

— Так уж и быть. — Согласился служащий. — Дамы много лет не выходили на это состязание наравне с мужчинами. Вот мы и сделаем вам небольшую поблажку — возьмете с собой вашего кота.

Като ухмыльнулась; служащий думал только о том, что, возможно, кот отвлечет на себя чудовище, пока девушка будет бежать с арены обратно в загон.

Внезапно на трибунах послышались истеричные крики. Следующий всадник, вооруженный мечом, приготовился выехать на арену. Дозорные сверху с трибун что-то крикнули служащим в загоне, те открыли на миг ворота, сразу же захлопнув их за следующим участником. А предыдущий охотник за славой ввалился в загон грязный, оборванный, какой-то закопченный и без коня.

— Коня, коня, — хныкал он, пока ему наливали дежурную кружку.

— Это не его он сейчас там топчет? — Участливо поинтересовался служащий, вслушиваясь в рев чудовища на арене.

— Как вы можете так говорить? — Парень рыдал навзрыд, сокрушенно взлохмачивая себе волосы. — Он проткнул моего верного скакуна рогом! — и ткнул вперед пальцем, изображая рино.

— Ну ничего, посиди тут, выпей, успокойся, — служащий похлопал его по плечу.

Като и Гард переглянулись.

— Ты не знаешь, почему я оставила лошадь? — Стиснула она зубы и ударила ладонью по стене загона.

— «Въезд верхом в центр запрещен, сегодня праздник» — передразнил он постового с Булочной улицы.

— И как я там буду без лошади? — Тихо проговорила Като, усевшись на землю и обняв колени, раскачиваясь взад-вперед. — Я не хочу, чтобы меня проткнуло это чудовище.

Всаднику с мечом повезло не так сильно, как парню, оставшемуся без коня. Служащие, заслышав крик стражников с арены, выпили залпом по рюмке, вскочили на двух молодых смирных метак и выехали за ворота. Обратно они вернулись со всадником, раненным и в ожогах, а перед ними в загон вбежал его обезумевший от страха конь. Жеребец сразу же заметался, вздымая клубы песка и пыли в воздух, его дикое, отчаянное ржание резало слух.

Взгляд Като был прикован к израненному всаднику. Ей вовсе не хотелось оказаться на его месте. Кажется, у него бок ранен. Так и есть. Ужас, на него вылили чистый спирт, а он даже не вскрикнул. Откуда у него этот ожог на руке? Перед выходом на арену, кажется, с рукой у него было все в порядке. Странный малый. На ногах не стоит, а спрашивает, где его меч.

Следующий желающий потягаться с рино выехал на арену не сразу. Ему стало явно не по себе, когда он увидел парня, которого вынесли с поля. Так что можно было не рассчитывать, что он надолго задержится на арене.

— Като, подойди к коню, — шепнул ей Гард, глядя, как животное без всадника носится взад-вперед по загону.

— Это не мой конь. — Краем глаза девушка все еще наблюдала за пострадавшим в схватке со зверем хозяином коня. — Хорошо, он ему сейчас не нужен, но ведь конь взбесился, как на него забраться?

— Эй, загонщики, пристрелите коня, что он мечется, сейчас налетит на кого-нибудь, — услышала она голос дозорного с трибун.

Служащий с мясницким ножом бросил тряпки, которыми обвязывали раненного, и потянулся за стоявшим неподалеку арбалетом.

— Не надо! — Като вскочила на ноги. Она вовсе не хотела быть свидетелем убийства благородного животного. — Он же просто напуган…

— «Просто напуган», — передразнил ее служащий. — Попробуй, подойди.

Като нерешительно потопталась на месте. Взбесившийся конь сделал изящный разворот и пронесся мимо, едва не сбив ее на скаку.

— Страшно? — Усмехнулся служащий. — На, держи веревку.

Като попробовала завязать скользящий узел, создав нечто вроде аркана. Она пыталась незаметно подкрасться к коню, только тот каждый раз шарахался, отбегая в противоположную сторону загона, и там и останавливался, прижимая уши и опасливо посматривая на нее красными воспаленными глазами.

— Почему у него на боку шерсть бурая? А? — В наступившей тишине голос Гарда зазвенел на весь загон. Конь испугался, взбрыкнул, снова заметался от стены к стене.

— Ну вот кто тебя просил пугать его! — Вскинулась Като.

— Скорее всего, это ожог, — ответил на вопрос кота служащий.

— О, бедолага, — протянула Като, опустив руку с арканом.

Служащий притащил полное ведро воды и стал терпеливо ждать своего часа. И как только жеребец в очередной раз пронесся мимо него на полном скаку, выплеснул на него воду. Конь громко заржал, остановился, как вкопанный, и потянулся к обожженному боку. Служащий быстро, но осторожно подкрался к нему и схватил под уздцы. Напуганный конь пробовал взвиться свечой, но загонщик удержал его и набросил поводья на крюк на воротах. Жеребец нервно шарахнулся от человека, а тот лишь попытался успокоить и напоить раненное животное, а затем накинул ему на морду тряпку, завязал ее на подбородке коня и на затылке, таким образом совершенно лишив его возможности видеть.

— Это еще зачем? — Скептически промолвил кот, наблюдая за всей этой операцией.

— Лучше ему будет не видеть огненного рино во второй раз, — отозвался служащий, потрепав коня по шее. — Если еще как-то выедешь на нем на арену, то дальше не надейся на него. — Посоветовал он Като, продолжая голосом и легким оглаживанием успокаивать животное. — А еще лучше — сразу возвращайся.

— Спасибо, — поблагодарила Като мужчину с мясницким ножом, принимая поводья и ласково похлопывая животное, ибо жеребца вдруг пробила мелкая дрожь.

— Неужели этот зверь такой страшный? Страшнее, чем ваши мифические волколаки? — Не поверил кот, наблюдая за нервным тиком коня.

— Для коня, может быть, и страшнее, — резонно заметил служащий, почесывая подбородок. — Чует мое сердце, этот, последний перед вами, недолго там еще продержится. Помни, лучница, — выедешь на поле, покружи и назад. Опасно это все, — добавил он, косясь в сторону мужчины с проткнутым рино боком.

Как только Като въехала на арену с рино, Матей, увидев ее, чуть не пролил на себя вино и вынужден был водрузить кубок обратно на поднос. Он восседал в центральной ложе по левую сторону от королевской четы, в то время как Рокберн вальяжно развалился по правую руку от монарха. Он не мог не заметить удивления герцога при виде девушки на арене, так как следил за ним вполглаза с самого начала праздника. Первая леди откровенно скучала, прореживая кисть винограда и глядя в одну точку перед собой, и Рокберн воспользовался случаем, чтобы подсесть к ней и развлечь ее каким-то анекдотом, но на самом деле таким образом он пересел ближе к герцогу Эритринскому.

Матей, не отрывая глаз, следил за ходом поединка. Конь под Като упрямился, пытался сбросить всадницу, не желая и за версту больше подходить к огненному чудовищу. Но она тоже хороша — зачем выехала на коне предыдущего бойца? Еще и завязала на голове животного нечто вроде женской сельской косынки. Чем теперь конь должен был смотреть? Положение спасал только огромный рыжеватый кот, пытавшийся всецело завладеть вниманием рино, как мать отвлекает непослушного малыша, дабы втиснуть исподтишка ему порцию каши. Рино же графиня готовилась потчевать знатным, хотя и коротковатым для таких дел клинком дамасской стали с эфесом в лазуритах.