Свое видение нового миропорядка Шоги Эффенди излагает следующим образом: «Единство человеческого рода, которое предсказывал Баха Улла, приведет к такому мировому устройству, при котором все нации, расы, конфессии и классы окажутся в тесном и прочном единении, государство в полной мере обеспечит самостоятельность и свободу своих граждан… Этот образ жизни должен быть основан на едином мировом законодательстве… Должны быть приняты такие законы, которые будут отвечать всем нуждам и потребностям и смогут упорядочить взаимоотношения между всеми народами и расами. Мировая исполнительная власть, опираясь на международную полицию, будет проводить в жизнь эти законы… Мировой суд будет принимать свои решения в спорных вопросах… Сеть мировых коммуникаций обнимет весь Земной шар… Мировая столица станет нервным центром мировой цивилизации… Язык всеобщего общения будет или создан заново, или выбран из существующих языков…»[134]. Единая мировая письменность, мировая литература, единая, общая система мер и весов также будут созданы. «В этом мировом сообществе религия и наука, эти две могучие силы человеческой жизни, достигнут согласия и будут развиваться в гармонии и взаимодействии друг с другом. Соперничество между нациями, ненависть друг к другу, происки и интриги исчезнут, прекратятся, враждебность, отчужденность, расовые предрассудки уступят место дружбе, взаимопониманию и сотрудничеству. Причины религиозных раздоров и конфликтов навсегда будут устранены…»[135].
«Устранение» старого порядка неотделимо от прогрессивного развития человечества: «Постоянно прогрессирующая культура — цель человеческого творчества, — говорилось в проспекте, представленном в 1978 году на рассмотрение Организации Объединенных Наций, решавшей вопрос о консультативных функциях и статусе Бахай. — Мы верим в преобразующую силу религии и в смирении склоняем голову перед нашим Создателем, сотворившим человечество из одного корня и наделившим его разумом и мудростью, благородным духом и бессмертием».
г) Равноправие женщин и равенство полов
С представлением о единстве человечества тесно связано учение о равенстве людей друг другу, в частности, о равенстве полов. Эта установка имеет Давнюю традицию в истории религии Бахай. Она обозначилась, собственно, с самого начала и всегда фигурировала в откровениях, образуя важную составную часть теории и практики Бахай.
Представление о равноправии женщин и утверждение высокой ценности женщины ориентировано на идеал поэтессы и мученицы Карратуль-Айн («Печаль глаз»), получившей позднее титул «Чистейшая» («тахирих»), В свое время она была единственной женщиной в кругу девятнадцати «букв вечно живого», которых избрал Баба. На памятной конференции в Бадаште (1848), которую проводил Баха Улла, она появилась, поразив большинство участников конференции, без паранджи, с открытым лицом, блистая украшениями[136]. Один из ортодоксов был этим так потрясен, что потерял дар речи. Но Тахирих поднялась, и твердым голосом произнесла речь, призывающую участников конференции к единению. Вероятно, этим провокационным своим появлением и выступлением онахотела продемонстрировать, что приближается эпоха, которая положит конец всем ограничениям, на которые обрекает женщину господствующий ислам. Это её выступление со всей наглядностью подчеркнуло также и то, что учение, которое проповедует Баба, уже не имеет ничего общего с исламом, во всяком случае перестает быть идентичным исламу. Это был демонстративный разрыв с шариатом, и религия Бахай, таким образом, уже начиная с 1848 года отделилась от ислама[137].
Поведение этой мужественной женщины наложило свой отпечаток на формирующуюся этику Бахай. Абдул Баха выразил это словами: «В прошлом миром управляло насилие, и мужчина, пользуясь своей физической силой и другими преимуществами, установил свое господство над женщиной. Но ныне эта чаша весов заколебалась. Насилие теряет в мире свой вес, а духовная активность, интуиция, те душевные качества, какими сильна женщина, а именно способность к любви и самоотдаче, приобретают всё большее значение и влияние. Поэтому новая эпоха будет всё более терять свой мужской облик и приобретать женственный характер, или точнее, это будет эпоха, в которую произойдет выравнивание, уравнивание в правах и значении мужских и женских составляющих элементов культуры»[138].
Абдул Баха оправдывает не только поведение Тахирих, но обращается даже к примеру Марии Магдалины (!), находя в нем вызов женщины, потребовавшей, чтобы её жизнь была приравнена по значению к жизни и делам мужчин. «Женщины должны встать на путь прогресса, мыслить современно, расширять свои знания в области науки, литературы и искусства и тем способствовать совершенствованию человечества». По поводу одного собрания женской лиги в Лондоне уже в 1913 году он высказал свой прогноз: «Уже в скором времени они (женщины) вернут свои права. Мужчины убедятся в том, что женщины серьезно и достойно смогут работать на благо и ради улучшения гражданской и политической жизни, что они будут противодействовать развязыванию войн, они потребуют и получат и право голоса на выборах, и другие равные права с мужчинами. Я надеюсь, что женщины на всех этапах и во всех сферах жизни будут способствовать прогрессу, и это увенчает их звезду диадемой несравненной славы»[139].
Несомненно к величайшим заслугам таких религиозных деятелей, как Баба, Баха Улла и особенно Абдул Баха относится не только стремление уравнять в правах мужчину и женщину, но и практическое осуществление этого требования, причем в то время, когда в других религиях и мировоззренческих системах об этом еще не было и речи.
Однако что касается паранджи, как признака скромной и целомудренной исламской женщины, то всё же Баха Улла вроде бы советовал женщинам, исповедующим религию Бахай, во всяком случае в Персии и в арабских странах закрывать свое лицо, чтобы защитить себя от нападок фанатичных мусульман.
Новая влиятельная роль женщины должна была проявиться прежде всего в системе воспитания детей. Оба родителя должны были в равной мере заботиться о школьном образовании своих детей. Воспитание приобретало прежде всего характер образования, просвещения и не ограничивалось обычными школьными предметами. В его круг входили также религия и искусство. «Знание подобно крыльям, позволяющим летать, и сравнимо с лестницей, ведущей вверх… Но это должно быть прежде всего знание таких наук и предметов, которые нужны людям на Земле, а не таких пустых вещей, которые начинаются и заканчиваются словесами…»[140]. В этой сфере женщины обретают особые задачи, которые они должны разделить с мужчинами.
д) Религиозная практика
Молитвенные дома бахаистов («дома благоговения») лишены каких-либо украшений, и только внешне напоминают мечети, причем достигается это сходство за счет куполов. Собственно, о развитом религиозном культе Бахай трудно говорить. Дело в том, что «погружение верующего в религиозную жизнь, в основном, относится к сфере его личных дел», как справедливо подчеркивает Манфред Гуттер[141]. Некоторые из строго организованных общин стремятся претворять религиозную мифологию в культовые действия, укрепляя таким образом значение религии: они используют такие культовые формы, как благословения, экзорцизмы, элементы мистерий и сакральных действий такого типа как «инициации», представляющие собой параллель обряду крещения, а также обрезания и некоторое подобие коммуний, конфирмаций, церковных обрядов бракосочетания. Но как таковые ритуалы и символы (например, символ света, символ воды и т. д.) полностью отсутствуют в системе богослужения Бахай. Единственный ритуал, какой здесь можно выявить, это так называемая молитва об умершем — свой вариант оплакивания.
