Выявление правовых норм, в принципе, предопределило тот путь, по которому пошло развитие ислама, выработавшего систематическое правовое уложение, регламентирующее любые жизненные ситуации и позволяющее найти ответы на всё новые вопросы, которые ставила сама жизнь. Соответствующее правовым основам решение, или суждение, называется фетва, право вынесения которой имеет соответствующий религиозный авторитет — муфтий, В то время как кадый (кади) может выносить судебные решения на прецедентной основе, муфтий, чья инстанция сравнима с федеральным Конституционным судом в Германии, компетентен в вынесении решений о совместимости или несовместимости тех или иных действий с принципами ислама. По своему образованию он должен быть специалистом в области исламского права, которое он вместе с другими богословскими дисциплинами изучает в исламском университете, а затем в большинстве случаев и преподает в том же или таком же университете. Во многих странах, где господствует суннитский ислам, назначение муфтия производит сегодня президент страны. Методически претворяется в жизнь обязательная, изначально предусмотренная опора на традицию, апелляция к традиции. Отклонение от нее ради апробации новых методов собственного, самостоятельного судебного решения, как это было принято и обычно в первые два столетия после смерти Пророка Мухаммада, ныне запрещено. Объясняется это коротко: «путь к исследованию закрыт».

В религиозных делах муфтий ныне является высшим авторитетом в странах, где распространен суннитский ислам, поскольку после упразднения Ататюрком в 1924 году халифата не осталось больше никого, кто был бы явным полномочным представителем мусульманской уммы. С той поры в странах с мусульманским большинством населения функции такого представительства в сфере государственной власти возлагаются на предводителя страны, муфтий же обладает последней, решающей компетенцией в вопросах правовых отношений.

в) К внутренней дифференциации ислама относится также различие между «внешней стороной» (захир[65]) религии в форме «шариа-ислам» и своего рода «внутренней стороной» (батин[66]) — мистическим путем постижения ислама. Говоря о мистике по отношению к исламу, мы вовсе не имеем в виду те повсеместно широко распространенные формы народной набожности, благочестия, которые характерны для большей части мусульман, а тем более те особые виды религиозной практики, которые получают распространение в узких кругах и не имеют ничего общего с поведенческими нормами и настроениями большинства мусульман. Что конкретно под этим имеется в виду, фиксируется не столько на пути объективных наблюдений, сколько касается самой религиозной практики, затрагивает внутреннюю эмоциональную сторону жизни верующего.

Этот мистический путь веры образует один из важнейших оттенков, обогащающих общую картину функционирования и проявления ислама в современном мире и представляет для исследователя не меньший интерес, чем организационная структура ислама, его вероучение и проблемы, связанные с модернизацией.

Для характеристики современного ислама необходимо принять во внимание все те моменты, которые имеют значение для всех других религий нашего времени, а именно его организационную структуру, вероучение и проблемы, связанные с модернизацией.

Из предыдущего короткого исторического очерка уже ясно, что после упразднения Ататюрком в 1924 году халифата не существует никакого явного Главы, который представлял бы всю мусульманскую (суннитскую) общину. И хотя такой Глава как символ единства всей мусульманской общины — уммы — по-прежнему кажется желанным большинству мусульман, его устранение для конкретной жизнедеятельности мусульманской религии по всей видимости не имело большого значения. В странах, где исламское население составляет большинство, мусульмане различных направлений и толков живут в так называемых «национальных государствах» (речь идет о форме государственного устройства, импортированной с Запада) и черпают силу и мужество из убеждения в том, что все они принадлежат единой великой мусульманской общине. В этом смысле ислам, разве что за исключением шиитов[67], практически не имеет организационной структуры, если только не рассматривать как организационные структуры исламские институты, школы, комплекс должностных лиц, в частности тех, кто направляет молитву (имам, но только не в особом, шиитском понимании и значении этого слова, когда речь идет о проводнике божьей воли, о посланным богом посреднике между богом и уммой) или кто зовет к молитве (муэдзин), а также такие правовые инстанции, как муфтий.

Определенное исключение и одновременно нововведение представляют собой объединения мечетей (исламские союзы) в мусульманской диаспоре в Западной Европе, организация которых происходит по тем правовым нормам и образцам европейских стран, которые были рассчитаны на организацию церковных общин и до недавних пор не имели никаких параллелей в исламском мире[68].

Идея супернационального единства всех мусульман находит конкретное выражение в создании в 20 веке отдельных международных организаций[69], среди которых наиболее известны основанный в 1949 году «Конгресс исламского мира» («Мутамар аль-Алам аль-Ислами»), основанная в 1962 году «Лига исламского мира» («Рабита аль-Алам аль-Ислами») и возникшая в начале 1970-х годов «Организация — Исламская конференция» («Муназзамат аль-Мутамар аль-Ислами»), более известная под английским названием «Organosation of Islamic Conference» и аббревиатурой «OIC» («ОИК»).

Таким образом, сила ислама кроется не в его организационной структуре, а исключительно в убеждении мусульман в том, что именно им дано последнее откровение Бога и указание об осуществлении на земле божественной воли и порядка. Этому кредо полностью соответствует вероучение исламской религии.

Вера мусульман базируется на том, что Бог открыл людям свою волю и указал им путь, как служить ему и как жить по его заветам. Это послание, Божье Слово, в его чистом виде представлено мусульманам в Коране, который в своих 114-ти, очень различных по длине — главах (сурах) содержит изложение того, что возвестил, как Божественное откровение, Пророк Мухаммад в своих публичных выступлениях в период между 610 и 632 годами. Согласно исламским убеждениям, ни одно слово здесь не принадлежит самому Пророку, каждое слово, каждая фраза в её аутентичном изложении на арабском языке исходит от самого Бога. Если христиане верят в то, что Слово Божье стало плотью, то мусульмане убеждены, что Слово Божье превратилось в книгу. Поэтому при проведении христиано-исламских параллелей, мы должны сравнивать не Библию и Коран, а Христа и Коран. При таком сопоставлении историко-критическое исследование предстанет в ином свете. Станет понятно, что для мусульман так же невозможно критическое отношение к тексту Корана, как для христиан сомнение в божественной сущности Христа.

Таким образом, параллель «Христос — Коран» позволяет нам выявить религиозную специфику понимания Божественного откровения. Для христиан Слово Божье стало плотью Христа, для мусульман Слово Божье стало книгой — Кораном. С точки зрения мусульман, Коран — это именно то Божественное откровение, которое принес людям Пророк Мухаммад, которое уже до него — раньше — было послано Богом, но неправильно пересказано, искажено и потому должно было быть вновь повторено и освобождено от искажений. Считается, что пророчества Моисея и Иисуса при многочисленных устных пересказах и записях в священных книгах обросли многими ошибками, эти ошибки укоренились в текстах священных книг и выявить их можно только в сравнении с подлинным Откровением, которое содержит в себе Коран. И поскольку в Коране все могут прочесть, что же на самом деле сказал Бог людям, то после Корана никакие последующие Откровения уже не нужны и невозможны. Таким образом, Коран — это последнее, окончательное Слово Божье, посланное людям, и любые другие попытки и претензии изложить Божественное откровение надо сравнить с Кораном и таким образом установить их истинность. Что же касается любых более поздних претензий представить новое Божественное откровение, как это делает, например, религия Бахай, то по самой сути своей такие попытки являются отступлением от истины, поэтому с ними надо бороться. Из всего этого следует, — и именно так это сформулировано в исламском праве, — что можно терпимо относиться ко всем религиозным общинам, к которым обращено Откровение Корана: все они — «люди Книги», даже если, в отличие от мусульман, еще не до конца прониклись этим Словом, еще не осознали полную истину Божественного Откровения. Но что касается последователей такой религии, как Бахай, то с этой точки зрения к ним не может быть никакой терпимости. В конкретной практике это не требует немедленного запрета на религию или преследования верующих, но всё же означает, что в плане возможности постижения истинного Божественного откровения такая религия не стоит на одном уровне с теми «небесными», то есть причастными к постижению Божественного откровения религиями, которые предшествовали исламу.