Памятник на могиле Джона Мэннерса, 4-го графа Рэтленда, был выполнен Герардом Янсеном-старшим (отцом Николаса и Герарда младшего, которые позже создадут памятники Роджеру Мэннерсу и Уильяму Шаксперу); он является выдающимся произведением монументального искусства; изображение этого памятника, установленного в боттесфордской церкви, воспроизведено в английской энциклопедии Чемберса, в статье о скульптуре. Это целая театральная сцена из камня. Вокруг надгробия — лежащих статуй отца и матери — их коленопреклонённые дети с молитвенно сложенными руками. Замысел такого памятника отцу и матери, безусловно, обсуждался скульптором с новым графом, а возможно, он вообще принадлежит Роджеру.

После смерти Роджера в 1612 году титул перешёл к его брату Фрэнсису, ставшему 6-м графом Рэтлендом. Это он через несколько месяцев распорядился выплатить деньги Шаксперу и Бербеджу, и, как считают некоторые историки, именно он спустя десятилетие оплатил Янсенам настенный памятник Шаксперу в стратфордской церкви — вместе с памятником Роджеру в Боттесфорде. Сохранилось семейное предание о некоей удивительной речи, произнесённой Фрэнсисом на смертном одре (по выражению историка Арчболда, речь эта была в духе «мэннерсовских чудачеств»). Дочь Фрэнсиса, Екатерина, со временем вышла замуж за герцога Бэкингема, столь известного ныне по историческим романам.

Сестра Роджера, Бриджет, в 1593 году последовательно отвергла предложения руки и сердца двух молодых аристократов (друзей Роджера) — графа Саутгемптона и графа Бедфорда (Эдуарда Рассела), так как считала их обоих «фантазёрами». Эдуард Рассел вскоре утешился, сочетавшись браком с Люси Харрингтон, а граф Саутгемптон через несколько лет женился на родственнице Эссекса, Елизавете Верной.

Другая сестра Рэтленда, Франсис, вышла замуж за Уильяма Уиллоуби, родственника Генри Уиллоуби, оксфордца, уже упоминавшегося нами в связи с загадочной поэмой, появившейся в 1594 году под названием «Уиллоуби и его Авиза, или Правдивый портрет скромной девы и целомудренной и верной жены». Видя любовные страдания Уиллоуби, его друг, обозначенный как W.S., стал нарочно возбуждать и растравлять его надежды, ибо хотел убедиться, не сумеет ли «другой актёр сыграть эту роль лучше, чем он играл её сам, и понаблюдать, не закончится ли эта любовная комедия более счастливым финалом для нового актёра, чем она завершилась для старого». Однокашник Уиллоуби, скрывшийся под псевдонимом «Адриан Дорелл», якобы нашёл эту поэму среди его бумаг и решил издать. Через два года появилась поэма «Жалоба Пенелопы», подписанная неким Питером Колзом, где упоминается «неизвестный автор», опубликовавший «поэму Уиллоуби». Впоследствии «Уиллоуби и его Авиза» была переиздана с добавлениями, одно из которых подписано «Адриан Дорелл» и датировано «30 июня 1596 г., Оксфорд». Другое, подписанное Томасом Уиллоуби, — «Победа английского целомудрия» — извещает, что соперничество Пенелопы и Авизы закончилось в пользу последней, причём судьёй в этом соперничестве выступал некий Роджеро (то есть Роджер; имя Генри Уиллоуби тоже итальянизировано — Энрико). Адриан Дорелл (Демблон полагает, что это анаграмма имени Роджера Рэтленда) насмехается над Питером Колзом (вероятно, тоже псевдоним), который не мог не знать автора, «чьё подлинное имя открыто на каждой странице».

Что касается имени «Авиза», то его происхождение трактуется Адрианом Дореллом в разных изданиях поэмы по-разному. В одном случае «объясняется», что имя образовано из первых букв латинских слов: любящая жена, незапятнанная, всегда достойная любви; позже, однако, Дорелл сообщил, что имя «Авиза» составлено из греческого отрицания «а» и латинского visa (видимая), но, возможно, образовано от латинского avis — птица, и, таким образом, это имя означает невиданную или невидимую птицу.

Ясно, что все эти издания и контриздания являются розыгрышем, игрой в масках, понятной только посвящённым. Однако аббревиатура «W.S.» (подходящая как для Уильяма Шекспира, так и для графа Саутгемптона[83]), анаграмма «Адриан Дорелл» и Роджеро — Роджер помогают уточнить круг этих авторов и посвящённых — круг аристократической университетской молодёжи — Рэтлендов, Саутгемптонов, Бедфордов. Вероятно, имеет отношение к этой литературной игре и неудачное сватовство к Бриджет Мэннерс двух её незадачливых поклонников. Можно добавить, что имя Франсис Уиллоуби встречается в акростихах странной поэтической книги Роберта Парри «Синеты», связанной с кругом Р. Честера — Дж. Солсбэри, то есть имеющей какое-то отношение и к честеровскому сборнику.

Поскольку в предварительных хвалебных стихах к «Авизе» содержался первый по времени отклик на появление в литературе имени Потрясающего Копьём (напечатано через дефис), редкая биография Шекспира обходится без какого-то рассказа об этой поэме. А известный в шекспироведении исследователь Лесли Хотсон докопался, что жена старшего брата Генри Уиллоуби имела сестру и мужем этой самой сестры был некто Томас Рассел, бывший, как и Шакспер, родом из Стратфорда. Для Хотсона такое «родство» подтверждает, что поэма и история вокруг неё возникли где-то «в кругу личных знакомств и литературных интересов Уильяма Шекспира» (то есть для Хотсона — Шакспера). О каком конкретно «круге» идёт речь, шекспироведы обычно предпочитают не уточнять, ибо давно уже убедились, какова может быть степень определённости в вопросах связей стратфордца с литературной действительностью его времени.

Но то обстоятельство, что Роджер Мэннерс, граф Рэтленд, был родственником Генри Уиллоуби, до сих пор особого внимания шекспироведов не привлекало, так же, как не заметили они Роджера, рассудившего соперничество Авизы и Пенелопы. Дело, конечно, не в степени родства, и нельзя совсем исключить, что Генри Уиллоуби был менее близок к своему родственнику, чем к земляку мужа сестры жены своего старшего брата…

Но от братьев и сестёр молодого графа вернёмся к нему самому.

Как и другие оставшиеся без отцов юные отпрыски знатных родов, Роджер Мэннерс находился под опекой первого королевского министра лорда Берли, считался «ребёнком государства»[84]. Ранее через эти же строгие руки прошли графы Оксфорд, Эссекс, Саутгемптон, Бедфорд. Лорд Берли, обременённый многими государственными заботами, перепоручил повседневное наблюдение за воспитанием юного Рэтленда своему родственнику Фрэнсису Бэкону — философу, юристу, писателю; такому воспитателю, конечно, было что передать способному подопечному. То, что Шекспир был хорошо знаком с идеями Бэкона, сегодня трудно оспаривать…

В 1587 году Роджера отправляют в Кембридж и зачисляют в колледж Королевы, где его главным ментором был Джон Джегон, впоследствии ставший епископом Норичским. Через два года Джегон перешёл в колледж Тела Христова и перевёл туда же Рэтленда. Связи со своими однокашниками по обоим колледжам Рэтленд поддерживал как во время пребывания в Кембридже в студенческие годы, так и в дальнейшем. В Кембридже у него был кабинет, где он останавливался, посещая свою alma mater и работая там. В Кембридже он и умер в 1612 году, предусмотрев в завещании средства на помощь кембриджским учёным.

В 1589 году лорд Берли вытребовал Роджера в Лондон, чтобы представить королеве, которая (как явствует из его сохранившегося письма матери) обошлась с ним приветливо и сказала, что знала его отца как честного человека и слышала много хорошего о его матери. В это время Рэтленд близко сходится с другим воспитанником Берли — юным графом Саутгемптоном; позже им обоим покровительствует королевский фаворит — блестящий граф Эссекс, и они становятся его верными поклонниками и соратниками. Так под крылом первого министра Уильяма Сесила, лорда Берли, зародилась дружба трёх графов, которой предстояло выдержать грозные испытания, когда Эссекс бросит свой трагический и театральный вызов власти семейства Сесилов и самой Елизавете.