Прекращение цензуры, свобода слова привели к появлению у нас информации о Великом Споре, над которым больше не довлеет идеологическое отлучение. Стали появляться пересказы некоторых гипотез и догадок прошлого, не всегда обременённые научной аргументацией, телевидение показало фильм о «шекспировском вопросе», поставленный американскими оксфордианцами, пропагандирующими свою гипотезу. Всё это создает условия для нормальной научной дискуссии, хотя сомнения в том, что в стратфордской церкви Св. Троицы действительно покоятся останки автора «Гамлета», продолжают рассматриваться многими как рецидив исторической неблагодарности потомков по отношению к Великому Барду, а не как этап на пути научного постижения истины о нём. Но идеологическое табу, слава богу, осталось позади в непростой истории русского шекспироведения.

На Западе всё это время дискуссия продолжалась. Серьёзная научная дискуссия вокруг рэтлендианской гипотезы не успела ещё развернуться в Англии, когда началась Первая мировая война, а в 1918 году французский учёный А. Лефран опубликовал книгу, в которой доказывал, что под маской-псевдонимом «Уильям Шекспир» скрывался Уильям Стэнли, 6-й граф Дерби (1561—1642); предположения об этом высказывались и ранее.

Старший брат Уильяма Стэнли, Фердинандо (лорд Стрендж), содержал актёрскую труппу, в которой, как считают некоторые, и начал свою карьеру Уильям Шакспер. Известно, что Фердинандо писал стихи и был воспет Эдмундом Спенсером под именем Аминта. Неожиданная смерть в 1594 году старшего брата сделала Уильяма Стэнли графом Дерби. Он был женат на дочери графа Оксфорда, входил в число приближённых Эссекса, но участия в его мятеже не принял и избежал кары.

Имеется свидетельство (письмо испанского агента от 1599 г.) о том, что Дерби «занят писанием комедий для публичных театров». Инициалы «W.S.» (Уильям Стэнли) совпадают с инициалами, которыми были подписаны некоторые шекспировские издания. Известный разговор королевы Елизаветы с хранителем архива Ломбардом, когда королева, имея в виду автора «Ричарда II», сказала: «Кто готов забыть Бога, забудет и своих благодетелей», — также, по мнению дербианцев, относится к Уильяму Стэнли и подтверждает, что трагедия «Ричард II» написана им. Театр, устроенный ремесленниками в «Сне в летнюю ночь», напоминает народные представления, устраивавшиеся в городе Честере, покровителем которого были графы Дерби.

Дербианской гипотезе, содержащей ряд интересных догадок и исследующей некоторые — в любом случае важные — факты и обстоятельства, до этого обойдённые вниманием, недостаёт более определённых доказательств. Как и в случае с Бэконом, дербианцам трудно объяснить выход в свет шекспировского Великого фолио — явно посмертного — в 1623 году, когда Дерби был ещё жив и здоров. Какая-то связь Дерби с «шекспировской тайной» вполне вероятна, но здесь необходимы дополнительные конкретные исследования. Имеет, вероятно, Дерби отношение и к появлению честеровского сборника. Урсула, жена Джона Солсбэри, памяти которого (якобы) посвящён сборник, — сводная сестра Уильяма Стэнли, графа Дерби (она появилась от внебрачной связи его отца); Дерби нередко посещал эту семью и был в курсе их занятий. О честеровском сборнике он мог знать.

В 1920 году английский профессор Томас Луни опубликовал, приняв предварительно особые меры предосторожности, результаты своих длительных исследований проблемы шекспировского авторства^{61}. Изучая «Венецианского купца», Луни пришёл к твёрдому убеждению, что автором пьесы мог быть только человек, который знал Италию не по чужим рассказам и книгам, а по личным впечатлениям, то есть Уильям Шекспир был в Италии. Изучение других произведений Шекспира укрепило его сомнения в истинности стратфордского евангелия.

В поисках действительного автора Луни тщательно изучал литературу елизаветинской Англии. Поэзия Эдуарда де Вера, графа Оксфорда (чьи стихи несколько раз публиковались под его собственным именем), привлекла внимание Луни сходством с «Венерой и Адонисом». Статья о графе Оксфорде, написанная Сидни Ли для Национального биографического словаря, рисовала образ человека, соответствующего представлению об авторе шекспировских произведений, которое к тому времени сложилось у Луни.

Так Томас Луни подошёл к идентификации Уильяма Шекспира с Эдуардом де Вером, 17-м графом Оксфордом (1550—1604). К первоначальным доводам добавились и другие. Оксфорд был близок к королевскому двору, он был зятем всесильного лорда Берли, черты которого исследователи-шекспироведы видят в образе Полония; это объясняло хорошее знание Шекспиром мира дворцовых тайн и интриг, мира власти. Гербовый щит Оксфорда венчало изображение льва, потрясающего сломанным копьём. В 1578 году Габриэл Харви в своём выступлении в Кембриджском университете превозносит литературные успехи графа, но просит его отложить на время перо и обратить свои таланты и мужество на защиту Англии от её врагов. При этом Харви употребляет латинское выражение «Vultus tela vibrat» («Облик потрясающего копьём»), что по-английски звучит как «Shake-speare» — Шекспир.

Луни приводит также свидетельство Ф. Мереза (1598 г.) о том, что граф Оксфорд относится к лучшим английским авторам комедий; многие писатели посвящали ему свои книги, Джон Лили и Энтони Манди были его секретарями; он покровительствовал нескольким актёрским труппам. Его активное участие в литературной и театральной жизни елизаветинской Англии, таким образом, не вызывает сомнений.

В начале своей книги Луни, как и основатели других нестратфордианских гипотез, подвергает резкой критике традиционные биографии Шекспира, подчёркивая их несоответствия и противоречия. Тщательно изучив всё шекспировское творческое наследие, Луни обрисовал главные черты, присущие подлинному автору, подлинному Шекспиру, нашедшие явное отражение в его произведениях:

— гениальность, творческая зрелость,

— эксцентричность, склонность к таинственности,

— необыкновенная чувствительность,

— высокоразвитый литературный вкус, превосходное знание драмы,

— глубокая образованность (классическое образование того времени, ни в коем случае не самоучка!).

Кроме этих главных черт Луни сформулировал и «специальные характеристики» Шекспира, также проявившиеся в его произведениях:

— принадлежность к кругу высшей аристократии,

— сочувствие сторонникам Ланкастеров в войне Алой и Белой розы,

— любовь к Италии и знание её,

— хорошее знание многих видов спорта и развлечений, доступных только самым знатным и богатым лендлордам, в том числе редкой и дорогой соколиной охоты,

— знание музыки и любовь к ней,

— неуверенность, сомнения там, где дело касается женщин,

— человек, далёкий от меркантилизма, щедрый и великодушный,

— вероятно, доброжелательно относившийся к католицизму, но в общем державшийся в стороне от религиозных конфликтов и споров своего времени.

Всем этим главным чертам и специальным характеристикам Шекспира, по мнению Луни, граф Оксфорд полностью соответствовал. Сегодня я могу с этими тестами — отпечатками личности Шекспира в его произведениях — согласиться (хотя и не считаю их полными и исчерпывающими), но хотелось бы отметить, что им соответствует не только Оксфорд, но и некоторые другие современники Шекспира, в первую очередь и в большей степени Рэтленд. Особенно это относится к таким «чертам и характеристикам», как склонность к таинственности и неуверенность в отношениях с женщинами. Оксфорд, как мы видим, иногда печатался под собственным именем, не скрывал своего покровительства писателям и актёрским труппам. Рэтленд такую деятельность тщательно скрывал, в последнее десятилетие вообще не разрешал писателям и поэтам называть его имя (демонстративный обрыв Джонсоном стихотворения XII в «Лесе» подтверждает это). Необходимо отметить и такой потрясающий факт, как тайные похороны Рэтленда и его жены.